– Ты предлагаешь позволить им уйти? – на повышенных тонах проговорила Сильвира.
– Да, моя королева! Если они завтра заходят повторить атаку, то их натиск будет вдвое слабее. Их боевой дух подорван. Завтра с новыми силами мы перебьём их. Подкрепления у Хадамарта нет и помощи ему ждать неоткуда!
Королева колебалась. Желание бросить все силы на Легион Смерти было подобно ураганному порыву: буйное, неукротимое. Догнать! Разбить! Уничтожить! Рассчитаться за обманутых «степных орлов», за нерейцев, за всех своих людей, сложивших головы, за своих Зрящих…
– А если он не будет атаковать завтра?
– Тогда ему придётся отступать до самого Нефелона, – позволил себе усмехнуться Тибиус.
Его усмешка почему-то вызвала у королевы вспышку гнева. Она сжала кулаки, чувствуя, как наливаются кровью её глаза, глядящие на отступающие части нечистой армии. Архистратег как всегда прав. Тактически прав. Слишком велик риск бросать воинов под стрелы и магию лучшего легиона Хадамарта. Легион Смерти полон сил, её же воины измучены. Да всё правильно, архистратег знает своё дело, но всё же, всё же… что-то здесь не так.
Королева молча дала знак трубить отбой: пусть восторжествует разум над дерзновением в этот раз. Кое-где раздался недовольный ропот воинов, уже предвкушающих славную погоню и схватку с Легионом Смерти, но эти голоса утонули в общем победном ликовании. Взвились знамёна, затрубили трубачи, воины кричали от радости и сбрасывали шлемы, вытирая мокрые от пота лица, стучали оружием по щитам.
– Победа! Конец Хадамарту! Конец Тёмному Кругу! Конец эпохи смут!
– Новая эпоха! Новая эпоха!
– На Нефелон! Очистим от нечисти весь этот край! Тёмная долина наша! – звучали призывы наиболее разгорячённых воителей.
Легион Смерти недолго оставался вдали. Наскоро сгруппировав отступивших даймонов, властители тьмы повели их на юг к побережью. Главный легион Хадамарта отходил последним, очень неспешно, чтобы в любой момент успеть развернуться для обороны, если у неугомонной Сильвиры жажда полной победы всё-таки пересилит доводы разума. Вслед разгромленной вражеской армии двинулись, держась на безопасном расстоянии от неё, конные разведчики с белобрысым Аргомахом во главе.
«Неужели Хадамарт смирился с поражением? Неужели он строил всю свою тактику на пятёрке багровых драконов? Непохоже. Не в его стиле полагаться на удачу. Или всё это – некий грандиозный обман с целью заставить нас поверить в победу? Ведь его армия хоть и понесла большие потери, но отнюдь не разгромлена… Всё-таки надо было ударить! Надо было!»
Но все её мысли-сомнения растворились от нового гула восторженных голосов:
– Силь-ви-ра! Силь-ви-ра! Владычица юга! Владычица запада! От Гор южных ветров до Нефелона да славится великая Южная Империя!
Королева сошла со своего возвышения, направившись к подножию скал, где разыгралась схватка с драконами. Крики ликования утихли. На поле брани помимо лекарей с их учениками появились священники, монахи и храмовые служители: то тут то там лекари давали им знак, означающий, что раненый воин безнадёжен и всё, чем можно помочь ему – это дать напутствие в последний путь. «Умереть на поле брани с улыбкой на устах, сохраняя в душе благородный покой – какой конец для воителя может быть лучшим!» – гласит древний Путь Воина.
Битва окончена – пришло время помогать раненым и погребать павших. И благодарить Всевышнего за шестерых Зрящих, оказавшихся на дороге багровых драконов.
***
Не прошло и получаса, как страсти улеглись, утихли песни и ликования. Закатав рукава, воины принялись разгребать последствия битвы, которая отныне будет именоваться Битвой у Драконовых скал. Работы продолжались до позднего вечера. С приходом темноты настало время костров. На дрова пошли изломанные в бою копья и колья, даймонские пики. Кое-где у костров, расположенных подальше от шатра владычицы, слышались звуки свирели или тихая песня. Воины слушали певца, опустив головы, глядя на огонь костра. Некоторые сидели на коленях, закрыв руками лицо, и поминали павших в бою товарищей.
В наспех расставленных шатрах, а то и просто под натянутыми тентами лежали раненые. Лекари суетились возле них, давали горькое питие, притупляющее боль и, осмотрев раны, прикладывали к ним целебные травы. То тут, то там слышался вскрик бойца, которому вправляли сломанную руку или ногу, либо вынимали застрявший в плоти наконечник. Но многие раненые лежали молча, терпеливо перенося боль. Негоже омрачать своими стонами ликование собратьев, радующихся славной победе.
Осторожный Тибиус отдал приказ двум резервным когортам, почти не участвовавшим в битве, оставаться в дозоре всю ночь. Однако первые же донесения разведчиков его успокоили: армия Хадамарта спешно отступает на юг к морю.
– Они напрочь разбиты, к бою готов лишь Легион Смерти, – взволнованно рассказывал Аргомах. – Многие даймоны потеряли оружие при бегстве, а обоз у них довольно малый!
– Нахрапом хотели нас взять, – усмехнулся Тибиус. – Ясно. Говори, что ещё хотел сказать.
Юноша помялся.
– Не в моём праве давать советы достопочтенному архистратегу, но если с первыми лучами солнца двинуться врагу вдогонку, то к вечеру завтрашнего дня мы застигнем их врасплох.
– Вот куда загнул! А ну-ка, юнец, отслужил своё, пора и в шатёр на ночлег.
– Но я должен доложить сиятельной королеве…
– Королеве не до тебя сейчас, – грубо отрезал Тибиус, однако тотчас смягчился. – Не можем мы преследовать Хадамарта на чужой земле. Сам видел, как нерейцы нас встретили. Того гляди, вся Тёмная долина против нас поднимется. И неизвестно, что в Амархтоне творится, и что с войском Этеокла приключилось. Небось, слышал, что в когортах толкуют?
– Слышал. Говорят, предал нас Этеокл. Своих людей против нас послал, с даймонами сговорился.
– Вот и сам посуди: мудро ли расхаживать по чужой земле, когда не знаешь, что у тебя дома творится.
– Так-то оно так, – согласился Аргомах, понурив белобрысую голову.
– Вот и своим скажи: пусть войско не баламутят. Владычице лучше знать, она Хадамарта не раз бивала.
Работа кипела до поздней ночи. Тела даймонов стаскивали в одну кучу вне оборонного вала. Погребать их смысла нет – пройдёт три-четыре дня и земля сама впитает их разложившиеся туши; всё же какая-то часть их сущности – её порождение. Чтобы оттащить от вала сражённых броненосных страшилищ пришлось впрягать лошадей. Убирать трупы нечисти во все времена считалось самой грязной работой, и поручали её, как правило, провинившимся воинам. Но нынче все работали без всякого ропота. Победа окрылила каждого бойца. Тибиус приказал сосчитать павших врагов, но число потерь вышло лишь приблизительным: около двух пятитысячных легионов нечисти полегло у Драконовых скал – треть армии Хадамарта. Кроме того, южане предали земле тела нескольких сотен воинов-нерейцев, нашедших свою смерть на правом фланге. Эномай уже осторожно попросил Тибиуса заступиться за него перед владычицей, если её гнев за пролитие крови нерейцев будет слишком велик.
– У варваров Тёмной долины свои обычаи погребения. С каким бы почётом мы не похоронили их собратьев, они сочтут это осквернением. Надо было им вдогонку послов отправить, пусть бы вернулись за своими павшими… – сказал Эномай, хотя никто и никогда ранее не замечал таких мыслей за бесшабашным лихачом.
– Ага, чтобы эти дикари наших послов живьём погребли, по своему обычаю! Забыл, как с прежними обошлись? – отчитал его архистратег, но заступиться перед владычицей пообещал.
– Скольких мы потеряли сегодня?
– Около полутысячи, ещё не всех сосчитали, – ответил Тибиус. – Лекари говорят, к утру ещё сотня трупов прибавится. От этих тварей броненосных раны такие, что не лекарь, а священник раненым требуется. А ещё сотни две не скоро в строй встанут… И самое обидно, что две трети всех наших потерь приходятся на правый фланг! – не удержался архистратег, хотя Эномай и так выглядел удручённым. – Ну да это война, война… – пожалел его военачальник. – И всё-таки, такой славной победы над Хадамартом Каллироя ещё не знала!
