— Ты нужна мне.
— Зачем?
— Затем.
— И для этого?
— И для этого.
Ажарату вся сжалась. «Он должен это сделать, — безнадежно подумала она. — Кэролайн никак не покинет его. Им по-прежнему управляет страсть, она по-прежнему встает между мной и им, и так будет продолжаться, пока он не уничтожит призрак».
В пятницу стоянка около яхтенного причала была забита блестящими автомобилями. Большинство слипов пустовало, но яхта Ажарату Аканке, частично наполненная дождевой водой, по-прежнему находилась в доке.
Майлс Доннер побывал у нее на квартире; швейцары уже несколько дней не видели Ажарату. Вся мебель была на месте, но шкафы и книжные полки пусты.
В больнице Доннеру сказали, что Ажарату неожиданно взяла отпуск. Отец не видел ее несколько недель, но в этом ничего необычного не было.
Доннер глядел на дождевую воду, скопившуюся на дне яхты. Его охватила тревога. Доннер направился в лагосский аэропорт «Муртала Мухаммед». Нет смысла пытаться установить контакт с Моссадом в Лагосе. Нужно вернуться домой и постараться, чтобы его выслушали.
Капитан Огилви стоял в правом крыле мостика «Левиафана» — между Майлсом Доннером и Джеймсом Брюсом. Гигантский корабль плыл вдоль западного побережья Африки, начиная очередной рейс — уже третий с тех пор, как Харден несколько месяцев назад атаковал его в Персидском заливе. Кроме танкера, в море больше никого не было, если не считать старое грузовое судно, тащившееся вдоль Сенегальского берега в нескольких милях к востоку.
Огилви злился. Доннер был озабочен. Они спорили, не обращая внимания на попытки Брюса примирить их. На шее у мужчин висели бинокли. Доннер каждые несколько минут осматривал горизонт.
— Черт возьми! — прорычал Огилви. — Вы хорошо знаете, что Харден уже несколько месяцев мертв.
— Тогда где же его тело? — спокойно спросил Доннер.
— Спросите у винтов «Левиафана».
— Но мы нашли только куски резиновой лодки.
— Иранцы на ушах стояли, обшаривая залив, — возразил Огилви. — Служба на Королевском флоте может научить кое-чему даже черномазых, верно, Брюс?
Брюс кисло улыбнулся.
— Седрик, давайте вызовем вертолет. Он прибудет через два часа, и с вооруженной охраной все мы будем чувствовать себя немного увереннее. Почему бы не...
Огилви оборвал его:
— Или они нашли Хардена живым и так зверски с ним обошлись, что не могут показать его тело. У иранцев в ходу пытки, это ни для кого не секрет. Или вы этого не заметили, когда торчали на их корабле? Может быть, они просто утопили его без лишних слов.
— Я не слышал ничего подобного, — заявил Брюс.
— Вряд ли они бы прислали вам меморандум. Суть в том, что он мертв.
Доннер спросил:
— Как вы можете быть уверены, что он не остался в живых и не начал охоту снова?
— Потому что он мертв.
— Но я же говорил вам, что его женщина пропала.
— Люди нередко пропадают. Даже в цивилизованных странах.
— Цивилизованных? — недоверчиво спросил Доннер. — Ажарату Аканке — известный врач, живущая в столице самой передовой черной нации в мире.
— Да мне-то что! Пусть будет хоть костоправом у короля зулусов! Харден мертв!
— И вы по-прежнему игнорируете факт, что в Гвинейском заливе около берегов Нигерии украдена яхта типа «Морской лебедь»?
— Да, вместе с двумя десятками других дорогих яхт. В дельте Нигера прячется больше пиратов, чем когда-либо было в китайских морях.
— Но это яхта такого же типа, как была у него.
— Зачем ему точно такая же яхта?
— Вы что, хотите, чтобы он потопил вас?
— Не вижу угрозы «Левиафану» в каких-то дурацких совпадениях.
— Этих совпадений слишком много, — заявил Доннер. — И они вовсе не дурацкие. Украдена яхта такого же типа. Тело Хардена не найдено. Исчезла его женщина.
— Политическая интрига, — пожал плечами Огилви.
— Ажарату Аканке не занимается политикой.
— Ее отец важная шишка. Может, ее похитили, чтобы повлиять на него? Или убили?
— У генерала Аканке нет серьезных врагов. И он не получал никаких требований о выкупе.
— Значит, сбежала с любовником.
— Она жила одна. У нее не было любовников.
— Молодая женщина вроде нее — и живет одна? Чушь!
— Ажарату Аканке любила Хардена так сильно, что ни вам, ни мне никогда этого не понять. Она так же страстно мечтала о нем, как он мечтал утопить этот корабль.
— "Любила" — очень точное слово. Харден мертв.
— А вдруг нет? Мы обязаны допустить вероятность, что им удалось достать новое оружие и...
— Чушь собачья!
— Капитан, я не единственный человек, который считает, что «Левиафан» нуждается в защите. Точно так же думают ваша компания и лондонский «Ллойд», застраховавший корабль.
— Вы нагромождаете одну невозможность на другую!
— Вероятно, что Харден добрался до какой-нибудь нефтяной вышки, — неуверенно предположил Брюс.
— Едва ли!
— А вдруг Брюс прав? — спросил Доннер. — Добрался до вышки, а потом сумел попасть на доу. Их в заливе очень много. Муссон как раз шел на убыль. Доу могла доставить его в Восточную Африку.
— Невозможно! — воскликнул Огилви. Его рот сжался, как клюв, а пальцы начали бегать по кожаному ремню бинокля. — Харден мертв! Вы видели, сколько змей водится в заливе?
— Ваш конвой взбаламутил воду и распугал их.
— Ему бы хватило и одной. — Огилви злобно повернулся к представителю компании. — Пусть я буду проклят, если на «Левиафане» окажется вооруженный вертолет, чтобы ублажить вас, компанию и даже «Ллойд», только потому, что какая-то чернокожая девчонка не вернулась вовремя домой!
Он уставился на смущенного Брюса.
Доннер оглядывал горизонт в бинокль.
От аккуратного красного солнечного шара, низко висящего в безоблачном небе, через темнеющее море протянулась отчетливая красная полоса. Теплый тропический бриз взъерошил густые седые волосы Огилви.
Затрещал звонок телефона. Огилви поднял трубку и протянул ее Доннеру. Тому уже несколько раз звонили по радиотелефону с тех пор, как он оказался на борту судна. Израильтянин отодвинулся подальше, насколько позволял провод, и стал слушать, глядя на морские просторы.
