Смело и решительно действовала конно-механизированная группа генерала И. А. Плиева. Продвигаясь от границы МНР в сторону Пекина, ее войска отсекали группировку противника, расположенную на юге Китая, не позволяли ей оказывать помощь Квантунской армии. Советские и монгольские конники, разгромив войска во Внутренней Монголии, действовавшие под командованием японского ставленника князя Дэвана, наступали в направлении к городу Чжанцзякоу. Появление советских и монгольских кавалеристов вместе с танкистами наводило панический страх на японские гарнизоны. В стремительных атаках бесстрашие и высокое боевое мастерство показывали и советские, и монгольские воины.

Однако длительные переходы, изнурительная жара, затем дожди и слякоть оказывали весьма пагубное воздействие на все рода войск. Даже кавалерия снизила темпы продвижения. Боевые части растянулись. Отстали не только тыловые части и подразделения с запасами боеприпасов, горючего, продовольствия, но и артиллерия. На отдельных направлениях пехоте приходилось действовать без огневой поддержки.

Немало хлопот пехотинцам доставляли замаскированные японские пулеметчики, которых буквально замуровали наглухо в прочных бетонных колпаках. Некоторые из них были прикованы цепями. Обреченные на гибель, обманутые, они не знали о ходе военных событий и не выполняли требования советских воинов прекратить огонь и сдаться в плен. Уничтожить их могли только артиллеристы, но пушки и гаубицы застряли в пути.

Особенно много было замурованных пулеметчиков и притаившихся солдат-смертников в районе Муданьцзяна — крупного административного центра Маньчжурии, явившегося одновременно мощным узлом сопротивления. Здесь японцы пытались задержать войска Маршала Советского Союза К. А. Мерецкова, сорвать их наступление на Харбинском направлении. Но Мерецков приказал воздушной армии генерала И. М. Соколова наносить мощные бомбовые удары по укреплениям противника, а главные силы фронта 12 августа направил в обход муданьцзянского узла обороны с юга. Войска 1-го Дальневосточного фронта устремились навстречу войскам Забайкальского фронта. Вражеская группировка войск охватывалась со всех сторон.

Японская военщина вымещала свою злобу за неудачи в боях на советских военнопленных.

О зверствах японцев стало известно во всех подразделениях и частях на фронтах и на флоте. Советские бойцы клялись отомстить за смерть героев.

Ефрейтор Колобов, прочитав листовку о злодеяниях японцев, обратился к командиру с просьбой послать его в тыл противника с боевым заданием. Вскоре он получил приказ: проникнуть ночью в тыл врага и уничтожить штаб. Ефрейтор взял с собой лишь одного солдата. Вооружившись автоматами и противотанковыми гранатами, они темной ночью добрались до окраины города и обнаружили японцев в каменном доме. Подкравшись к окнам, Колобов бросил одну за другой гранаты и открыл огонь из автомата…

Утром, когда наши войска выбили противника с окраины, были найдены погибший ефрейтор Колобов и тяжело раненный советский воин. В развалинах остались около сотни трупов вражеских солдат и офицеров.

События на всех фронтах развивались быстро и успешно. Японскому правительству стало ясно, что затянуть войну и добиться приемлемых для себя условий мира невозможно. Япония поняла неизбежность капитуляции и вынуждена была принять условия Потсдамской декларации. Главным фактором, заставившим ее сделать этот шаг, было вступление в войну Советского Союза.

14 августа командование Квантунской армии получило телеграфный приказ генерального штаба с требованием уничтожить знамена, портреты императора, императорские указы и важные секретные документы. Но приказа прекратить сопротивление не последовало. На отдельных направлениях шли кровопролитные бои.

Тогда Генеральный штаб Советской Армии выступил со специальным разъяснением, в котором подчеркивалось, что сообщение о капитуляции Японии является только общей декларацией о безоговорочной капитуляции, а поэтому Вооруженные Силы Советского Союза на Дальнем Востоке будут продолжать свои наступательные операции против Японии.

Быстрые темпы наступления войск позволили перерезать коммуникации противника и сорвать отход главных сил Квантунской армии на Ляодунский полуостров и в Северный Китай. Вражеские войска потеряли управление, полностью нарушилось взаимодействие, и гарнизоны оказывали сопротивление без поддержки, некоторые группировки войск противника оказались без боеприпасов и продовольствия, занимались грабежом местного населения. Фанатичная преданность императору толкала их на гибель.

На огромной территории, которую невозможно окинуть взглядом, горели костры боев и сражений, проливалась человеческая кровь. Люди умирали по вине безумных японских правителей и командования Квантунской армии.

15 августа кабинет премьер-министров Японии К. Судзуки пал. Многие высшие чиновники, ответственные за развязывание войны, покончили жизнь самоубийством. Однако Квантунская армия все еще не прекращала сопротивления. Некоторые полки даже пытались наступать. И только через двое суток, 17 августа, главнокомандующий Квантунской армией генерал О. Ямада обратился к Маршалу Советского Союза А. М. Василевскому с предложением начать переговоры о прекращении огня. Одновременно он сообщил по радио, что войскам уже отдан приказ, запрещающий боевые действия. Но этот приказ оказался невыполненным.

В Хутоуском укрепленном районе японские офицеры отвергли предъявленный им ультиматум. Парламентер-японец из пленных, доставивший письменное требование советского командования о сдаче в плен, был зарублен японским офицером. Гарнизон укрепрайона на ультиматум ответил артиллерийским огнем.

Чтобы избежать ненужного кровопролития и не позволить японцам разрушать промышленные объекты и города, уничтожать местное население, требовалось ускорить капитуляцию Квантунской армии. С этой целью Главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке маршал Василевский принял решение высадить воздушные десанты в районах наибольшего скопления японских войск в городах, где размещались крупные штабы противника. На карте маршала города Харбин, Гирин, Чанчунь, Порт-Артур, Мукден, Пхеньян были обведены красным карандашом. Десантные группы советских войск должны были заставить японские гарнизоны немедленно капитулировать и сложить оружие.

Начальник штаба Главного командования советских войск на Дальнем Востоке генерал С. П. Иванов 17 августа передал генералу О. Ямада радиограмму маршала А. М. Василевского: «Штаб японской Квантунской армии обратился по радио к штабу советских войск на Дальнем Востоке с предложением прекратить военные действия, причем ни слова не сказано о капитуляции японских вооруженных сил в Маньчжурии. В то же время японские войска перешли в контрнаступление на ряде участков советско-японского фронта. Предлагаю командующему Квантунской армией с 12 часов 20 августа прекратить всякие боевые действия против советских войск на всем фронте, сложить оружие и сдаться в плен…»

Времени у японского командования было достаточно, но ответа не последовало.

Василевский приказал начать высадку воздушных десантов. Одновременно были сформированы небольшие, но хорошо вооруженные подвижные отряды советских войск, включающие танковые роты, дивизионы самоходной артиллерии, истребительно-противотанковые батареи, орудия крупного калибра на механической тяге и подразделения автоматчиков, посаженных на машины. Подвижные отряды устремились к городам, в которых высаживались воздушные десанты. Для ускорения выхода советских войск в Порт-Артур и Далянь полки 6-й гвардейской танковой и 39-й армии перебрасывались туда по железной дороге.

На рассвете кто-то раза три постучал кулаком по борту грузовика:

— Подъем! Строиться!

Солдаты, уставшие за день, поднимались с трудом. Но приказ есть приказ.

Сержант Котин, хотя и не моложе всех, выскочил из кузова первый. Поторопил солдат своего взвода стать в строй.

Новый командир роты лейтенант Великанов и офицер политотдела старший лейтенант Шикин ходили от машины к машине и поднимали солдат.