Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Приведите себя в порядок, — безразлично сказал он.

Нине было приятно оттереть грязь с колен и промокнуть кровоточащую царапину на руке мягкой, пахнущей лимоном тканью. Она посмотрела на дорогу. Еще один поворот, и покажется Пьяцца. И что тогда? Ведь ей некуда идти.

Несколько недель она мужественно боролась, но теперь ее силы на исходе. Ее преследовали неудачи. Наверное, лучше было послушаться Джонатана и не устраивать эту безумную поездку.

— Ты не понимаешь, что я чувствую, Джонатан, — горячо спорила она тогда. — Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж, но разве я могу сделать это, даже не зная, кто я такая?

— Это просто предлог, Нина, — злился Джонатан. — Что тебя не устраивает?

— Пожалуйста, не нужно все так усложнять, — сказала она. Да, Джонатан ей очень нравился, но к браку она еще не была готова. После того как в столе отца она нашла бумаги о своем усыновлении, вся ее жизнь пошла кувырком. Она почувствовала, что не сможет строить будущее, не узнав своего прошлого.

— Ты — Нина Паркер, у тебя есть отец и мать, они заботились о тебе всю жизнь, — убеждал ее Джонатан. — Как ты можешь затевать такое, пока они в отъезде?

Тогда ее охватило чувство вины. Да, приемные родители заботились о ней, но и только. Она не могла припомнить, чтобы кто-то из них обнял ее, поцеловал или просто похвалил. Она как бы была их собственностью, неким дополнением к их налаженной жизни.

Приемные родители не скрывали от нее, что она не родная дочь, и Нина рано начала понимать их чувства к ней, точнее их отсутствие. Эти люди считали, что девочка должна постоянно испытывать благодарность, а не радость. И внутри у Нины образовался вакуум, который ее приемные родители не смогли наполнить теплотой. Для них она была только хорошенькой маленькой девочкой, которая позже разочаровала их, так и не усвоив их образ мыслей.

Почему-то всегда выходило так, что Нина не оправдывала родительских ожиданий, хотя постоянно старалась заслужить их одобрение. Она хорошо училась в школе, но, по мнению приемных родителей, все же недостаточно хорошо. Ее мать была школьной учительницей, отец преподавал физику в колледже. Они пришли в ярость, когда Нина решила поступать не в университет, а в художественную школу. Они хотели, чтобы их дочь стала врачом или юристом, а не художницей, которая зарабатывает на жизнь тем, что готовит эскизы открыток.

А потом они уехали на год в Австралию по международной программе обмена опытом, и Нина нашла бумаги об усыновлении:

— У меня есть отец на Сицилии, — объявила она Джонатану. — А моя родная мать погибла в автокатастрофе, когда мне был всего год. О ней мне рассказывали, а об отце нет. Я нашла бумаги, и теперь знаю имя отца и кто он по национальности. Я хочу знать, кто мои родители. Ну как ты не понимаешь?

— Ты живешь в нереальном мире, Нина. Это даже ненормально, — обвинительным тоном сказал Джонатан. — Если ты найдешь отца, то, возможно, создашь только сложности и себе, и ему.

— Это уж мне решать! — возразила Нина. — Кроме того, я не собираюсь делать никаких глупостей. Я хочу найти его, может, даже поговорить с ним, если решу, что дело стоит того. Но для начала я хочу просто посмотреть на него.

— Нина, ты слишком впечатлительная, слишком романтичная. Я совершенно уверен, черт побери, что на твоем месте я не стал бы пытаться найти своих предков. Твои настоящие родители явно не нуждались в…

— Не надо, Джонатан. — В этот момент Нина поняла, что Джонатан тоже не любит ее по-настоящему. Если бы он любил ее, то теперь поддержал бы или хотя бы понял.

Но Джонатан так ничего и не понял, и они окончательно рассорились и расстались скорее раздраженные, чем несчастные.

Нина чувствовала, что поступила правильно, расставшись с ним. Но теперь, несчастная и измученная, она готова уже была согласиться с Джонатаном — ее желание отыскать настоящего отца оказалось глупостью.

Ее расспросы на Сицилии ни к чему не привели прежде всего потому, что она не представляла, с чего начать. Нина, к примеру, даже не знала, что на Сицилии нет британского консульства. Она принялась изучать телефонные книги в поисках Лучано Трезини.

Девушка позвонила по нескольким номерам, но в ответ люди просто бросали трубки. Нина попробовала обратиться в официальные учреждения, но над ней смеялись, а из банка ее выпроводили при помощи охраны. Нина начала понимать, что в стремлении найти отца она действительно руководствовалась чувствами, а не разумом. Как и говорил Джонатан.

И вот теперь ее подобрал из придорожной канавы какой-то незнакомец!

Лимузин мягко подрулил к Пьяцце и остановился. Ее спутник не стал выключать зажигание, как бы торопясь избавиться от Нины. Одна его рука по-прежнему оставалась на руле, вторая легла на спинку ее сиденья. И выражение его лица изменилось — оно стало теперь очень язвительным.

— Вот мы и приехали, — спокойно сказал он.

Нина повернулась, посмотрела на Пьяццу и поняла причину этой язвительности. Это был не тот район, куда рискнули бы отправиться туристы. Как и в любом другом большом городе, в Палермо имелось свое дно. Пьяцца была одним из тех районов, куда туристические агентства не рекомендуют ходить без сопровождения. И явно не место для маленькой англичаночки со светлыми волосами, серыми оленьими глазами, длинными стройными ногами. К тому же до смерти перепуганной.

Нина нервно посмотрела на толпу нагловатого вида мужчин, наводнявших Пьяццу. Они пили за стойками открытых баров и чисто по-итальянски размахивали руками. Ни одной женщины среди них не было. И в этой толпе не нашлось ни одного, кого Нина осмелилась бы выдать за своего друга.

У нее окончательно упало сердце. Ей удалось бы выкрутиться из неловкой ситуации, если бы она увидела здесь хотя бы одно внушающее доверие лицо, лучше всего туриста. Она бросилась бы к нему, быстро все объяснила и сделала бы вид, что это и есть ее друг. Тогда этот странный незнакомец уехал бы своей дорогой, а она пошла бы своей.

— Итак, — произнес он, — который же здесь ваш? — Нина не двинулась с места. — Кто из этих достойных молодых людей является вашим другом?

— Я… я думаю, что он еще не пришел, — вяло пробормотала Нина.

Одна только мысль покинуть безопасный автомобиль привела ее в ужас. Но делать нечего.

— Ничего страшного, я подожду его, — сказала она, взяла с заднего сиденья свой рюкзак и нажала на ручку двери. На этот раз дверь открылась. Уже опустив одну ногу на асфальт, Нина вспомнила о хороших манерах. — Спасибо… Спасибо за помощь.

Она хотела выйти, как вдруг увидела Эмилио Локасто, который сидел всего в нескольких метрах от них, развалившись на пластиковом стуле, в компании гогочущих друзей.

Перед мысленным взором Нины тут же встала картина того, что случилось утром. Тогда Эмилио под каким-то надуманным предлогом заявился в ее комнату, в то время как Нина расчесывала перед зеркалом волосы и размышляла, какие новые мучения принесет ей грядущий день. Ее наняли присматривать за детьми, но на деле ей пришлось выполнять всю грязную работу — мыть, скрести, чистить. А две горничные, дальние родственницы синьоры, сидели в это время на кухне, играли в карты и сплетничали.

Когда хозяин вошел, Нина обернулась и со страхом увидела, что он плотно закрыл за собой дверь. На слащавой физиономии Эмилио ясно читались его намерения. Он явно считал, что она слишком долго водит его за нос, и собирался положить этому конец.

Он притянул Нину к себе и схватил за грудь, причинив такую боль, что она закричала. Тогда, чтобы заставить замолчать, он впился губами в рот девушки и с силой притянул ее руку к тому месту ниже пояса, к которому, по его мнению, она сама стремилась. Затем он вместе с ней рухнул на постель и… и…

Нина юркнула обратно на сиденье лимузина, к горлу подступила тошнота, и все вдруг поплыло у нее перед глазами. Но сильная рука, словно желая защитить, обняла Нину за плечи, теплое тяжелое тело на мгновение коснулось ее, когда незнакомец захлопнул пассажирскую дверцу. Машина с утешительным урчанием отъехала от этого гнусного места.

3
{"b":"250031","o":1}