Урахара-сан хотел забрать у меня Лику, но я не дал. Отец ведет себя так, словно ничего не происходит, но его глаза не задерживаются на мне дольше, чем необходимо в тот или иной момент.

Меня мучило осознание того, что мы наделали. Ведь я знал, что она не сможет подавить яд, но все равно это сделал. Мы сделали это, не сдержали порыв, оставили в ней нашу метку. Теперь она в подобии комы, мне остается только ждать, и это разрывает меня на части. Если Лика не очнется, я не знаю, что тогда произойдет.

— Зачем ты это сделал? — орал я тогда, вцепившись в его белую форму, пытаясь вытрясти ответ.

Зангетцу стоял вдали, молча наблюдая нашу стычку.

— Ты сам этого хотел, — спокойно ответил мне пустой, и я ему врезал.

Да, он был прав, но это не уменьшает его вины. Он знал, что она может не справиться, и все равно так поступил. Я бил его, а он просто терпел, не давая мне сдачи, не давая мне сорвать на нем всю злость, получить хотя бы немного облегчения. Я знал, что он чувствует ту же обреченность, но не пытался избавиться от нее, тем самым заставляя меня бессильно пылать от ярости.

Урахара-сан сказал, что теперь все зависит от самой Лики, что это мой пустой, я сам сделал это с ней, он не сможет вмешаться, так как в свое время поступил с отцом и мамой, но этого и не нужно. Она и так связана с моим реяцу, пусть наша связь другая, но я должен поддерживать ее на духовном уровне и ждать, когда станет ясно, сможет она справиться или умрет.

Сжав челюсть, я ударил кулаком в стену, раскрошив кафель, но боль в кулаке ничто по сравнению с тем, что творилось в моей душе. Если она придет в себя, я никогда больше к ней не притронусь. Только бы она осталась жива…

Выключив воду, я, едва вытеревшись, машинально оделся, и, замерев у двери, все прокручивал в памяти то утро.

Тогда, открыв глаза, разбуженный диким стуком собственного сердца, я уже знал, что с ней что-то не так. Чувствовал жар во всем теле, чувствовал, как в венах кипит кровь. Она лежала под нашим боком, вся покрытая испариной, дрожа всем телом, прерывисто дыша.

Я хотел сразу кинуться к отцу, но Хичиго не дал. Он заставил меня перенести девчонку в спальню сестер и одеть ее прежде, чем кто-то другой увидит ее обнаженное тело. Меня трясло, я с трудом сдерживался, чтобы не плюнуть на предосторожность, но понимал, если… нет, когда она очнется и поймет, что о нашей ночи узнали все, кому об этом знать не положено, просто захочет умереть от стыда.

Увидев меня, отец бросил все дела, рванув в дом, сразу ворвавшись в ее спальню. Секунды хватило, чтобы его холодный, твердый голос выставил меня из дома, велев привести Урахару-сана. Он понял все сразу, я увидел это в его глазах. Нет, не то, что произошло между мной и Ликой, а то, что мы поступили с ней так, как в свое время пустой поступил с мамой. Понял это, но все равно ничего не сказал. Не врезал мне в морду, не кричал, просто прошил меня взглядом и выставил вон.

С того дня у дома постоянно вертятся синигами, словно ожидая чего-то, но я не в состоянии с ними говорить. Если они пришли по ее душу, то их ждет облом. Я не позволю ей уйти, не так, не по нашей вине. Я буду за нее бороться до последнего вдоха…

Странный звук, как из далека, мягко коснулся слуха, настойчиво вытаскивая меня из воспоминаний, заставляя напрячься, заставляя внутри все замереть. Не раздумывая, я кинулся из ванной, не зная, чего еще ожидать…

POV: Лика

Глубокий вдох наполнил собой легкие, и я открыла глаза. Туман медленно развеивался, позволяя мне увидеть потолок нашей с девочками спальни. Я не помнила, как оказалась здесь. Последнее вспыхнувшее в груди пламенем воспоминание, как Ичиго крепко прижимает меня к себе, а после поглотившая меня пустота и ничего больше.

Тело не слушалось, покалывая везде, где только можно, но, в целом, я чувствовала себя хорошо.

— Сестренка! — замаячило перед носом что-то оранжевое, заставляя меня сфокусировать на нем глаза.

— К-кон… — прохрипела я, прокашлявшись. — Что ты делаешь?

— Ты проснулась! — завыл плюшевый лев, упав мне на грудь и разразившись нехилым потоком слез.

— Да что с тобой, — растерялась я, привставая на локтях.

— Это все Ичиго! — подвывал Кон. — Он сделал это… из-за него ты могла умереть!

— Ч-что? — опешила я, медленно качнув головой. — Не говори глупостей…

— Ты была без сознания целых два дня! — поставил меня в известность плюшка, потершись мордашкой о мою грудь. — Мы думали, что ты не справишься…

— Что…?

— Это этот ублюдок виноват! — злостно прошипел львенок, грозно вскочив, потрясая своими плюшевыми лапками. — Я не позволю ему к тебе приближаться!

— Что значит два дня? — выдохнула я, не сводя с него взгляда.

— Ты все не просыпалась, — поспешно бубнил плюшка, чуть не начав подпрыгивать на мне. — А все из-за него!

— Подожди, — садясь на постели и придержав малыша от падения, медленно прошептала. — Я не понимаю…

— Как ты себя чувствуешь? — тревожно поглядывая на меня снизу вверх, понизил голос Кон.

— Да все в порядке, — обалдело протянула я, прислушиваясь к своему организму, но все было, как всегда, если не учитывать легкую слабость и нарастающее покалывание в конечностях.

Была без сознания два дня? Что за глупости… Ничего не понимаю… Не помню…

Перед глазами всплыла наша с Ичиго ночь, заставляя щеки вспыхнуть, а дыхание застрять в горле. Рухнув на спину, я кусала губу, сдерживая рвущийся наружу стон. Наши поцелуи, его заполненные мраком глаза, скользящие по моей коже волосы, его руки, тело, он наполнял меня собой, сливался с моей душой, медленно, мучительно медленно отнимая последние крупицы сопротивления в моем сердце, владея моими мыслями, увеличивая мою к нему тягу, мои чувства к нему…

Два дня…

Да что произошло?

Воспоминания подкинули ухмыляющееся лицо арранкара… их бой… последовавшие за этим события, меняясь в груди то страхом, то томящей ноющей нежностью, вперемешку со вспыхивающим напряжением от того, что я не знала, как теперь смотреть Ичиго в глаза.

Откинув одеяло, я увидела, что одета в свои шорты и свободную футболку.

— К-кто меня одевал? — залившись краской, прошептала я.

— Одевал? — нахмурился плюшка и, пожав плечами, махнул на меня лапкой. — Ты так и была одета, когда Иссин осматривал тебя.

Ичиго… закрыв глаза, я с облегчением выдохнула, обещая себе, что расцелую парня потом…

Не знаю, как бы поступила, если бы кто-то узнал, до чего мы с рыжиком дошли…

Но что произошло? Почему я провалялась без сознания целых двое суток? И причем здесь Ичиго? Может, все из-за нашей связи, из-за того, что он практически меня высушил, когда дрался с Гриммджоу?

Яркое воспоминание пережитого ужаса затопило с головой, сорвав с губ бессильный стон. Тревожное предчувствие терзало грудь, отдаваясь леденящим сердце пониманием, что это еще не все. Арранкар ни за что не закроет глаза на то, что ему не посчастливилось как следует скрестить с Куросаки их дзампакто…

Не думая, что делаю, я сграбастала притихшего Кона и порывисто свесила ноги с кровати. Ступни коснулись прохладного пола, и я, оглушенная собственными переживаниями, не видя поплелась в коридор. В голове бушевал колокол, каждым ударом проникая в мозг раскаленными иголками, с каждой секундой увеличивая непонятную давящую тяжесть в груди. Тревога, я никогда в своей жизни не позволяла тревоге поглощать мои мысли, но сейчас просто не могла ее заглушить. Ступая босыми ступнями по лестнице, я с трудом сглатывала застрявший в горле ком. Как паршиво я себя чувствую, еще немного, и пожалею о том, что вообще открыла глаза этим утром…

Замерев посреди арки, я не видя обвела взглядом пустую гостиную, витая в бушующих мыслях.

— Где все? — тихо прошептала я. — Где Ичиго?

— Иссин в клинике, — последовал ответ. — А где шатается этот придурок, меня не колышет!

Никого нет… я чувствовала дикую потребность увидеть своего рыжика, меня просто сводило с ума чувство тревоги и стыда за то, что заставила его… их всех, волноваться из-за меня… Внутри все ныло, превращаясь в колючий, режущий кокон, мешая сосредоточится, мешая нормально думать, затопляя собой все.