Княгиня сердито посмотрела на них и отвернулась — сидела на корме первой лодии хмурая, молчаливая, смотрела на неспокойный голубой плес, расстилавшийся меж зеленых берегов.

Дул верхний ветер, и лодии быстро убегали от Витичевой горы. Вот они стали сворачивать к острову у левого берега, вот, вытянувшись ключом, исчезли одна за другой в голубом тумане.

Тогда на кручах, где все стояли в молчании, зашевелились, задвигались, заговорили. Княжич Святослав вскочил на коня и двинулся вместе с дружиной. Воеводы окликали своих гридней и тоже садились на коней, бояре влезали на возы и пристраивались на сене. У кого же не было на чем ехать, тот шел пешком. Вместе с дворовыми пошла и Малуша.

Впрочем, на берегу осталось еще несколько человек, которые, должно быть, хотели отдохнуть на зеленом просторе, у голубого Днепра, а может, и поговорить кое о чем.

Тут были князь переяславский Добыслав, только что отправивший с княгиней жену свою Сбыславу, роднянский тысяцкий Полуян, старые воеводы князя Игоря Бождан и Остер.

— Что бы сказал князь Игорь, — засмеялся, обнажив свои щербатые зубы, воевода Бождан, — если бы видел, какая рать двинулась на Царьград…

— Молчи! — хитро подмигнув, перебил его воевода Остер. -Ведь с этой ратью послал свою жену и князь наш переяславский.

— И что же, если моя жена!… — выругался князь Добыслав. -Коли бы сам посылал ее, то только на копье к Перуну. Велела княгиня Ольга — вот и поехала моя Сбыслава. Пускай едут, рать…

Все засмеялись, представив себе, как плывут лодии по Днепру и как ведет их княгиня Ольга.

— Не так ходили мы когда-то против ромеев, — раздраженно произнес воевода Бождан, вспомнив, как стояли они с князем Игорем под стенами Константинополя, и посмотрел старческими, но еще ясными голубыми глазами на далекие просторы за Днепром.

— И ведь ведала когда-то княгиня наша, кто есть враг Руси, а кто друг, — снова начал Добыслав.

— Где на Руси суть враги, она знала, — ответил на это Бождан, — примучивала, да еще как примучивала и древлян, и тиверцев, и уличей! А вот кто враг всей Руси — не знает, клянусь Перуном — не знает.

— Если бы она сидела не в Киеве, а на окраинах, то знала бы, какая угроза движется с поля и кто ее насылает на нас! — вконец рассердившись, крикнул Добыслав. — Пускай бы приехала да посидела на Переяславской земле! Кровью там обливаемся.

— Да еще как обливаемся, — добавил тысяцкий Полуян из Родни. — Каждый день среди стражи на поле гибнут люди, а насылает на нас беду один враг — император ромеев.

И задумались воеводы, стоя над Днепром, уносившим их лодии в родное Русское море. Носил не с женами и слугами, а с дружиной и боями, они ни крови своей, ни жизни не жалели, лишь бы только стояла Русь.

— Неправое дело задумала княгиня, — сказал Добыслав, — и будем молиться, чтобы она живой и здоровой воротилась из Царьграда. Не словом надо бороться с врагом, который с оружием пошел на нас, а силою. На том стояла и стоять будет Русь!