Враг не напал. Печенеги, видимо, посидели до первых морозов над порогами и двинулись дальше в поле, где были глубокие овраги, в которых можно было укрыться от ветров, где росли леса — топливо, водились звери — мех и мясо на всю зиму, близко находились города и села, с которыми печенеги торговали.

Но стану на белых берегах угрожали и другие враги, и врывались они туда не через валы.

Первым врагом были болезни. Отправляясь в Киев, князь Святослав велел взять с собой всех раненых. Некоторые из них умерли в дороге, и их опустили в море, некоторые долго и тяжело хворали и помирали один за другим на белых берегах.

Хворали и здоровые вой. Моровые болезни ходили по стану. Вой тяжело страдали от простуды, желудочных и еще неведомых болезней, от которых тело покрывалось струпьями… Но больше всего мучил голод. Князь Святослав не ошибся: херсониты доподлинно знали, что русы сидят на белых берегах, но в поле не показывались. Когда же русы с большим трудом добрались до Херсонеса, чтобы купить коней и волов, то с них драли полгривны за конскую голову…

И поныне там, в приднепровских песках, тлеют кости воев князя Святослава. Много их в ту пору пришло сюда — мало осталось. А те, кто остался, ждали весну, но не знали, дождутся ли.

Среди ночи с моря Русского поднялся ветер. Он подул над Днепром — и зазвенели льды; пролетел над курганами и косами — встали вихри песка и снега; уперся в далекие леса — и, пригнувшись к земле, застонали, заскрипели вековые деревья. Но люди, зимовавшие на белых берегах, не испугались. Услыхав среди ночи печальный стон ветра, они выходили из пещер, хижин, настилов над лодиями и подставляли обветренные, обмороженные лица навстречу его теплому дыханию.

«Теплый ветер, — радовались они, — растопит снега, взломает мосты на Днепре, понесет лодии домой, в Киев… Вей, ветер, сильней повевай из теплого края!»

А ветер, словно услышав их мольбы, не унимался и дул, дул с моря несколько дней подряд, крепчал, бушевал, наконец взломал лед на Днепре и принялся его дробить, выбрасывать на кручи и гнать мимо белых островов.

И как ни свистел в песках ветер, как ни грохотал ледолом на Днепре, но вой услышали, как высоко-высоко среди туч, в голубом небе, родились и полетели к земле чарующие звуки. Там из далеких полуденных стран на север летели гуси и журавли.

Это было только начало весны. Еще несколько дней шумел и гремел Днепр, льдины наскакивали на льдины, ударяясь о берега, лезли на кручи. Ветер заходил с севера, дышал холодом, порою с неба срывался и снежок — срывался и таял.

Однако вой знали, что пришла весна, и, не в силах больше усидеть здесь, на белых берегах у моря, рвались к родным селениям. И как только между серыми льдинами кое-где зачернела темная днепровская вода, они принялись спускать лодии, ладили весла, осматривали ветрила…

Ранней весной 972 года лодии князя Святослава отчалили от белых берегов над Русским морем и поплыли вверх, к Киеву.

Князь Святослав и воеводы опасались, что у порогов можно налететь на засаду. Печенеги обычно весною уже поспешают к Днепру, чтобы встретить гостей с севера и с моря. Решили разделить лодии на три отряда: первый отряд будет пробивать путь по Днепру, второй повезет все ценное и в случае нужды придет на помощь первому, третий будет служить заслоном-прикрытием. Князь Святослав поплыл впереди. Как всегда, он хотел быть во главе своих воев…

Это был очень тяжелый путь. Подуй низовка, вой поставили бы ветрила и лодии полетели бы к родным берегам. Но ветер не только не помогал воям, а дул с севера и гнал встречную волну. Вой выходили на берег, брали бечевы и пробовали тащить лодии. Но путь преграждали затоны, плавни, да и опасно было тащить лодии вдоль берега, где за каждым кустом мог притаиться печенег. Приходилось идти на веслах — против быстрого течения, высокой волны. Люди же после трудной зимы были измучены и обессилены.

Вот потому и получилось, что русские вой, пустившиеся в путь с белых берегов ранней весной, продвигались медленнее победного шествия весны, и, когда вдали замаячил остров Григория, все вокруг уже буйно зеленело, цвело.

Передние лодии пристали к острову, когда солнце склонялось к западу. Князь Святослав велел укрыть лодии меж прибрежных кустов и под скалами, а дозору оглядеть остров — печенеги могли притаиться там в густых рощах и оврагах. Дозор вернулся, когда солнце стояло уже совсем низко на западе. На острове, доложили вой, никого не обнаружено, не видать ни конских, ни человеческих следов…

Только тогда князь Святослав разрешил сойти всем на берег. Надвигались сумерки, и ходить по острову можно было без опаски. Если бы на левом берегу и сидел печенег, он ничего бы не заметил.

Вышел на берег и князь Святослав. Он хорошо помнил это тихое место на краю острова, куда пристали лодии. Вблизи, на большой поляне под скалами, по-прежнему шумел молодой листвой вековой дуб, перед которым приносили жертвы те, кто счастливо миновал пороги, и те, кто с великим страхом к ним подходил. Князь Святослав приносил здесь жертву, когда шел со своими воями на брань. Он хотел принести жертву и теперь — ведь их путь до порогов закончился счастливо, пусть же боги берегут воев и на порогах!

Князь Святослав остановился перед дубом, готовясь принести в жертву богам черного пса. Полукольцом, в глубоком молчании, стала за князем его дружина. Солнце дошло до небосклона и коснулось скал. Темная вода неслась мимо острова, далеко на той стороне чернел левый берег.

На багровом небе отчетливо вырисовывался могучий дуб.

Его ствол напоминал великана, длинные ветви казались протянутыми вперед руками, на ветвях висели истлевшие убрусы, пробитые шлемы, щербатые мечи, ржавые копья…

С Днепра повеял вечерний ветерок, и, как живые, зашевелились убрусы, забряцали шлемы, мечи и копья, словно о чем-то говорили воинам.

— Боги требуют жертвы, — пролетело между воев.

Князь Святослав принес в жертву богам пса и, окропив кровью ствол дуба, промолвил:

Боги! Мы счастливо вернулись сюда, Приносим вам жертву за помощь вашу. Боги, помогите нам и дальше, помилуйте, Даруйте победу на брани, мир на земле…