— Я должен был выступить, — вскипел Цимисхий, — ведь ты заключил мир с болгарами…

— А зачем мне было воевать с ними далее? Я выполнил волю императоров, прошел всю Болгарию, покорил кесаря Бориса и уложил мир.

— Если ромеи давали русам золото, то их император должен был заключить и мир…

— Мы не печенеги, — сказал Святослав, — ради золота не воюем. За Русь мы, император, стояли…

— За Русь? — император тряхнул своей рыжей бородой. -Хороша Русь, если ты дошел со своим войском чуть ли не до Константинополя! Императоры ромеев никогда не ходили на Русь, они не стояли под стенами Киева. А русы все время идут и идут на империю и не раз уже стояли под стенами Константинополя…

— Что императоры ромеев не стояли под стенами Киева -это правда, — согласился Святослав. — Киев не Доростол, император. Не завидую я тому, кто осмелится стать у его стен, -достанется, как печенегам. Но когда ты говоришь, что ромеи не идут на Русь, то это ложь.

— Почему ложь? — притворился удивленным и даже обиженным Иоанн.

Князь Святослав не успел ответить. И он, и император подняли головы. Над ними испуганно закричали чайки. До сих пор они свободно летали над водой, но висевший в небе коршун камнем упал вниз. Испуганные внезапным появлением хищника, птицы сначала кинулись в стороны, но потом закричали громче прежнего, точно сговаривались, и вместе кинулись на кровожадную птицу. Коршун пытался было обороняться, заклекотал, но скоро пустился поскорее вдоль Дуная прочь. Чайки долго гнались за ним, потом вернулись и принялись летать над челном, словно жалуясь: «Ки-и-ги! Ки-и-ги!»

О чем думал император ромеев в эти минуты? Прищурив светло-голубые глаза, сжав губы, он часто дышал тонким, острым носом, снял шапку и провел рукой по рыжим волосам, по огненно-красной бороде, словно ему было душно.

Князь Святослав, продолжая смотреть на чаек, закрутил правой рукой ус…

— Ой, горе бедным чайкам, — промолвил он, — однако же они дали злодею хлебнуть дунайской водицы… Вот так, император, бывает…

— Ты сказал, — сердито перебил его Цимисхий, — что императоры ромеев солгали. В чем ложь?

— Тебе ведомо, император, о чем речь… Когда-то, не при нашей еще памяти, над морем Русским сидели наши предки. А сейчас? Климаты? Почему же Климаты, коли это исстари наша земля? Ну, хорошо, пусть уж будут и Климаты. Но почему императоры ромеев посылают своих воев на север от Климат, на запад, на восток?

— Князь Святослав, это ложь…

— Ой, нет, император, не ложь… Вспомни, сколько городов поставили ромеи над Русским морем, сколько крови пролили русы в Тмутаракани, в низовьях Днепра, Итиль-реки, Днестра. А Саркел, император? Ведь его построили ромеи на нашем пути, на землях русских. А что сказали бы императоры ромеев, если бы князья земель Руси начали завоевывать Сирию или Халдею? Нет, император, Русь никогда и нигде не посягала на земли империи. Империя стремится стать и уже стала на русские земли… Чудно мне, император! Ведь у ромеев много земель у моря, в Азии, полмира…

— "У Руси, — перебил его император, — не меньше земель, чему ромеев…

— Это правда, — сказал Святослав и улыбнулся. — Много земель суть на Руси, — он прищурил глаза и мечтательно поглядел вдаль, за Дунай, за косы, — так много, что ты и помыслить не можешь, император… От Русского моря до далеких северных украин, от болгар до Итиль-реки и гор Орал… Велика земля, полмира…

Император глядел из-под густых бровей на князя Святослава, который очень спокойно рассказывал про Русь, и глаза его в эту минуту, казалось, потемнели. А когда князь Святослав поймал на себе пронизывающий взгляд императора и умолк, Иоанн отвел глаза, вздохнул, обернулся, посмотрел на свою свиту, которая по-прежнему неподвижно стояла на берегу…

А потом император Византии склонился ближе к князю Святославу и таинственно зашептал:

— У тебя полмира, полмира у меня. Зачем же нам ссориться, князь Святослав?

— О чем ты говоришь, император? — не понял его Святослав.

— Ты и я — мы два богатыря, — продолжал так же тихо Ци-мисхий, — и я хочу, чтобы мы поступали как богатыри. Слушай, князь! Давай поделимся! По Дунай — все мое, за Дунаем -твое. Я буду сидеть в Константинополе, ты — в Киеве.

Князь Святослав посмотрел на императора ромеев, потом обернулся, посмотрел за борт челна. Там текла голубая вода, плавали мелкие рыбки, на дне лежали отшлифованные волной камни. И вдруг, опустив руку в воду, князь Святослав достал со дна камень.

Император вздрогнул. Зачем киевский князь взял этот камень? Не зная, что станет делать князь, Иоанн напряженно следил за каждым его движением…

А князь Святослав все держал камень у себя на ладони, смотрел, как с него в Дунай падают большие серебристые капли.

— Видишь, какой чудесный камень? — промолвил князь Святослав. — А скажи мне только одно, император: чей это камень?

Император не понимал, к чему ведет киевский князь.

— Камень?! — он засмеялся. — Как чей? Если камень в твоей руке, он твой…

— А теперь? — Князь Святослав засмеялся и кинул камень далеко от челна. Сделав дугу, камень врезалвя в голубую гладь и исчез, а по воде пошли круги.

Император молчал.

— Чей же сейчас этот камень? — еще раз спросил князь Святослав.

— Ты спрашиваешь меня о странных вещах, — хмуро ответил Цимисхий. — Теперь камень ничей… Но что все это значит?

— Видишь, император, — сказал Святослав, — камень и то -вот он мой, а вот уж и не мой. А ты хочешь проложить границу мира, разделить его на две половины. «Это, говоришь, мое, а это — твое». А разве ты или я можем его разделить? Ты сказал: есть Византия, есть Русь, и это очень большие земли. Но это еще не вся земля. Вот сидим мы с тобой здесь, на Дунае, но это земля Болгарская. Да и не только она. Есть франки, англы — по эту сторону, а там, за Русью, — монголы, китайцы… Да разве это камни, которые можно швырять туда или сюда? Ты хочешь покорить полмира, потом захочешь покорить и весь мир. Нет, император, покорить вес мир никому не удастся…

— Ты меня не понял, — промолвил Иоанн Цимисхий. — Византия не стремится покорить весь мир. Я хотел только договориться, где мое, а где твое…