— Ага, ты нас забыл, я же Абиш, а не Магаш!

Кто научил его?.. Эта явная насмешка в устах любимого малыша больно задела Абая. Не Улжан подговорила ребенка — заметив, как нахмурился сын, она с ласковым укором потрепала мальчика по спинке.

— Ой, глупенький, ну что ты говоришь? Отец приехал издалека, соскучился по тебе… Разве так встречают?

Но слова матери не успокоили Абая. Приветливо поздоровавшись со всеми и идя с ней в юрту, он с горечью заметил:

Что сказал твой внук, апа? Глуп тот, кто научил его этому, кто бы он ни был…

И он вошел в юрту. Пестрая толпа со смехом, шутками и веселой болтовней хлынула вслед за ним.

Начались расспросы о Кунанбае. Что о нем слышно? Какие вести с дороги? Здоров ли он? Абай рассказал, что знал: Кунанбай сообщил лишь, что доехал до Каркаралинска благополучно и встретился с Ондирбаем.

Дильда тоже встречала мужа и вместе с ним вошла в юрту. Обидные слова, сказанные Магашем, были ее выдумкой. Она заметила, как это задело Абая, но не испытывала раскаяния. Она даже злорадно усмехнулась, будто добавив: «Так тебе и надо…». Сколько раз за эту длинную зиму она со злобой осыпала отсутствующего мужа проклятьями! Хоть бы раз заглянул за полгода! Спутался там, наверное, с кем-нибудь! Совсем обезумел! Ради кого он дом и детей бросил? Не будет тебе счастья, Абай, не приедешь — пропадай хоть совсем!.. Задыхаясь от злобы и оскорбленного самолюбия, она старалась изливать свою обиду так, чтобы слышала Улжан.

Старшему сыну Абая, Акылбаю, было уже двенадцать лет. Он вырос на руках Нурганым, младшей жены Кунанбая. Остальных — шестилетнюю Гульбадан, четырехлетнего Абдрахмана и маленького Магаша воспитывала сама Дильда. Обе ее свекрови — и Улжан и Айгыз, да и весь аул уважали Дильду, дети ее были общими любимцами и общей забавой как старших, так и молодых родичей. Дочь знатного аула, родившая стольких сыновей, всегда становится избалованной, своевольной, надменной, несдержанной в речах и поступках. Такой же стала с годами Дильда. Обида на Абая еще больше закрепила в ней эти свойства: она стала теперь черствой, холодной и не в меру самолюбивой.

При первой же встрече охлаждение между Абаем и Дильдой почувствовалось с особой остротой. Оно назревало давно. Их связывала лишь тонкая нить, а сейчас и она порвалась, это стало совершенно ясно. Не только в начале вечера, но и после, когда встречавшие разошлись, Абай и Дильда не обменялись ни одним теплым словом.

Однако чем холодней обращался он с женой, тем ласковей был с детьми, по которым сильно соскучился. Улжан впервые увидела, как он обнимал, целовал и ласкал Гульбадан, Абиша и Магаша, усадив всех перед собой. Казалось, он дал себе слово стать заботливым и нежным отцом. Но и теперь он ни шаг не отступал от того, что обдумывал дорогой.

В этот вечер он поделился с Улжан и Айгыз одним из своих решений, удивив и испугав их. Он не просил советов и не допускал споров, дело было решено твердо им одним: Абиш и Гульбадан будут учиться в городе в русской школе.

Улжан все же заговорила: Абиш еще мал и слаб здоровьем, пусть он пока останется в ауле на ее руках. О сроках Абай спорить не стал.

— Из этих твоих внучат, апа, я сделаю людей. И хороших людей. С детства дам им образование. Возможно, Абишу это еще рано. Но так или иначе, оба получат городское воспитание, этого требует наше время. Я решил твердо.

Все трое детей после долгой разлуки ласково льнули к отцу. Новость привела их в восторг.

— Мы поедем учиться!.. Вези нас скорей в город!

О решении, принятом им на склонах Орды, Абай долго не сообщал семье. Осуществимо ли его желание? С чего начать, как сделать лучше?.. Говорили, что Айгерим просватана. Кто ее жених? Как взглянет на это она сама? Что скажут ее родители и аул? Прежде всего нужно обо всем разузнать. Нужна осторожность: опрометчивость и поспешность только повредят.

Никто, кроме Ербола, не знал тайны Абая. Посоветовавшись с ним, Абай решил посвятить в дело кого-нибудь из друзей. Выбор их остановился на Жиренше, который уже много лет был особенно близок к Абаю. Жиренше был толков, сообразителен и прославился уменьем говорить. Живой и предприимчивый, он из всего многочисленного рода Котибак был в свое время отмечен Байсалом, который во всем ему доверял.

Последние годы Абай не расставался с ним, брал его с собой во все поездки, а став коныр-кокчинским волостным, назначил его одним из биев. Когда Абай отказался от должности волостного, Жиренше остался судьей и до сих пор исполнял обязанности бия в той же Коныр-Кокчинской волости.

Абай послал Ербола за Жиренше. Когда тот приехал в аул Улжан, Абай посвятил его в подробности дела. Жиренше долго думал, взвешивал и наконец согласился быть посредником друга.

Убедившись в его готовности, Абай сказал:

— Жиренше, я передаю тебе все мои права и прошу тебя устроить мое дело. Прежде всего познакомься с ней, приглядись, проверь. Узнай, что она сама думает об этом.

Потом выведай мнение родителей и остальных родичей. Остерегайся только одного — и это особая моя просьба: пусть они не думают о том, что я сын Кунанбая, что мы, мол, знатный аул и пользуемся властью. Пусть не опасаются мести за отказ. Бог свидетель: если я девушке не по сердцу, я не обижусь. Если я добьюсь свадьбы именем отца и знатностью моего аула, счастья я не узнаю, а себя обреку на позор. Пойми и запомни это. Что бы ни было, ты подробно расскажешь мне правду, когда вернешься.

Вместе с Жиренше Абай отправил и Ербола, поручив ему следить за точным выполнением его просьбы. Друзья недолго заставили Абая ждать: они вернулись из племени Мамай через три дня.

Жиренше сам беседовал с Айгерим. Он тоже был поражен ее красотой, но особенно восхищался ее умом и обхождением. Он сообщил Абаю, что Айгерим и правда с детства была просватана за жигита из того же племени Мамай. Но ее жених умер, и права на нее перешли, по обычаю, к его старшему брату, пожилому человеку, смолоду женатому. За Айгерим была уже уплачена часть калыма. Когда девушка стала взрослой, брат умершего жениха согласился вернуть ей свободу и заявил, что сам женится на ней. Таким образом дочь Бекея была без веревки связана. Семья девушки не раз просила жениха вернуть слово, но тот не соглашался, утверждая, что, если невеста наречена ему богом, он должен жениться на ней. Лишив несчастную девушку свободы, он не мог, однако, внести остающуюся часть калыма и не приезжал к невесте. Да и жена его была против нового брака.

Жиренше разузнал все это, потолковав и с Бекеем и с Шекеем. Он спрашивал и Айгерим, чего хочет она сама. Айгерим думала только о свободе и совсем не хотела выходить замуж за своего деверя.

Но были другие трудности: Абай тоже был связан крепкими узами. О его решении не знали пока ни родители, ни родичи. А ведь оставалась еще Дильда — неизвестно, как она примет эту новость…

Учитывая все это, осторожный Жиренше посоветовал Бекею и Айгерим держать их беседы в строжайшей тайне и ни с кем не делиться новостью. Он искренне расположен к аулу Бекея и хочет, чтоб его хорошо поняли. Он заботится не столько об Абае, сколько о самой Айгерим.

А вдруг затея не удастся? Айгерим может остаться запятнанной, и, если об этом узнают родичи ее деверя, может вспыхнуть вражда между двумя родами.

Он не сказал Бекею о том, что беспокоило его самого: могут распространиться толки, что он, Жиренше, соблазнял невесту племени Мамай, пытаясь женить на ней Абая. Вспыхнет вражда, пойдут сплетни, которые бросят тень на имя самого Жиренше.

Итак, Жиренше сильно помог делу: он понял и одобрил решение Абая, а переговоры вел тонко и завершил их умно, условившись, чтобы все оставалось в тайне. Три друга быстро пришли к общему решению. Абай, восхищаясь умом Жиренше, обратился к нему еще с одной просьбой:

— Раз уж ты взялся за дело, доведи его до конца. По правде сказать, мне следовало бы взяться за это самому, но я прошу тебя помочь… Отец далеко, но мать не заслуживает, чтобы ее обходили: поговори с нею и добейся ее согласия.