— Это же лицемерие! — взорвался Рас Тавас.
— Правильно, но лицемерие — один из факторов, действующих подобно алкоголю или религии, который дает возможность людям ладить между собой, по крайней мере тогда, когда из них формируются массы, численно превосходящие обычные бандитские шайки.
— Бандитские шайки? Хорошенькое объяснение!
Ши изложил ему в самом обобщенном виде суть существующей на Земле в данный момент теории предыстории человечества с того момента, когда обитавшие в Африке австралопитеки[81] выпрямились и зашагали на двух ногах, положив тем самым начало цивилизации.
— Это никоим образом не соотносится с нашими, барсумианскими, взглядами на эволюцию, — сообщил Рас Тавас. — Вам известна история Древа Жизни?
— Да, я знаком с ней. Но, не проведя научных исследований здесь, на Барсуме, я не выскажу ничего против этой теории. Ведь и у нас, на Земле, существуют подобные истории о райских кущах, переходе через Красное море и так далее, которые больше похожи на простые мифы и легенды. Возвращаясь к теме нашего разговора, скажу, что если один из этих тоатов… — Ши указал жестом на животных, — затаит против вас недовольство, много ли, по-вашему мнению, будет пользы от того, что вы прочтете ему лекцию о вашем умственном превосходстве?
— Полагаю, что нет, — пробурчал Рас Тавас, а затем устремил на Ши пристальный взгляд своих широко раскрытых глаз. — Оглянитесь, Ши!
Ши обернулся. С полдюжины диких калотов, по земным понятиям — волчья стая, подкрадывались к фехтовальщикам. Хищники были восьмилапыми, и их тонкие лапы были согнуты настолько, что животные, казалось, ползли по мху на брюхе. Их головы напоминали головы бульдогов. Мощные широкие челюсти были сплошь утыканы клыками; из раскрытых пастей хищников на мох капала тягучая слюна.
Первая мысль пришла к Ши об оружии, которое вместе с портупеей осталось там, откуда наступали капоты. Вожак стаи стоял как раз над кучей их вещей и обнюхивал их, порывисто втягивая ноздрями воздух, а затем снова пополз на брюхе вперед, приближаясь к фехтовальщикам, вооруженным деревянными рапирами, стоящим лицом к голодной стае. Повернув голову, Ши спросил:
— Дорогая, ты где?
Как раз в этот момент Рас Тавас ткнул своей палкой в вожака, а затем бросился бежать. Калот приподнялся, оторвав брюхо от земли, и рванулся за беглецом, обогнув стоявшего на его пути Ши.
Используя восемь ног против двух ног Раса Таваса, калот на глазах у Ши буквально за несколько секунд настиг несчастного ученого. Вся стая кинулась за вожаком.
Ши метнулся к вещам, которые ши с Расом Тавасом выгрузили из сумки на мох, и в это время услышал резкий хлопок тетивы лука Бельфебы. Калот-вожак с воем изогнулся, сложившись почти пополам. Вторая стрела распрямила его тело, и хищник, извиваясь, распластался на розовато-желтом мху.
Рас Тавас все еще продолжал убегать, не в силах остановиться. Остальные пять калотов в нерешительности смотрели на предсмертные судороги своего вожака, а затем снова бросились в погоню.
Ши поднял с земли пистолет и, держа его в обеих руках, выстрелил в ближайшего к убегавшему Расу Тавасу калота; промазал и снова выстрелил. Хищник рухнул на землю, в тот же миг стрела из лука Бельфебы попала в другого калота, который закружился на одном месте, пытаясь зубами вытащить стрелу, засевшую у него между ребер. Ши выстрелил еще раз, и раненый калот упал.
Три уцелевших хищника бросились наутек. С трудом переводя дыхание, Рас Тавас медленно подошел к Ши, расстегивая на ходу тренировочную куртку. Глядя на его потное от бега лицо, Ши сказал:
— А знаете, с вами не страшно оказаться в любой опасной ситуации!
— Ну уж нет, — возразил Рас Тавас, — своим суперумом я мгновенно понял, что тренировочные рапиры не являются адекватным оружием для того, чтобы справиться с хищниками. Но в тот момент мы все равно больше ничем не располагали, причем из-за вашей же глупости, — ну как можно было оставить саблю и все остальные вещи в таком месте, до которого сразу не добраться?
В течение нескольких секунд Ши боролся с низменным, но непреодолимым желанием выбить всю собачью чушь из головы этого выдающегося умника. Когда в результате титанических усилий ему удалось совладать с душившим его гневом, он сказал:
— А с другой стороны, если бы вы не запаниковали и не бросились наутек, мы, возможно, смогли бы какое-то время отбиваться от них, пока моя жена не изготовилась бы начать стрельбу из лука. Ясумские хищники не решаются нападать на людей и зверей, которые встречают их лицом к лицу, но, как только они пускаются наутек, хищник немедленно бросается в погоню. То, что произошло только что с нами, свидетельствует о том, что подобное имеет место и на Барсуме.
— Согласен, но, следуя логике, — ответил ученый, — я должен признать, что не рассчитывал на то, что мне удастся убежать от капотов. Но, побеги я в вашу сторону и подведи их к вам, они ведь могли бы напасть на вас, вместо того чтобы нападать на меня, и тем самым предоставить мне шанс на спасение.
Презрительно фыркнув, Ши сказал:
— Любой нормальный барсумит назвал бы вас за это калотским сыном, аналогично тому как мы называем вам подобных на Земле.
— Это всего лишь явится свидетельством примитивного умственного уровня большинства здесь живущих. Любой мыслящий индивидуум в состоянии понять, что если выбирать из нас двоих, то для этой планеты мой ум несомненно более ценен.
— И вы еще удивляетесь, почему люди вас не переносят! — взревел Ши.
Рас Тавас поднял руку:
— Пожалуйста, прошу вас, давайте прекратим этот бесполезный спор. Если бы мы знали о том, что с нами случится, заранее, мы, вне всякого сомнения, могли бы спланировать более благоприятную последовательность действий.
Давайте сменим тему разговора. Я заметил, что вы сделали три выстрела из пистолета, который захватили из дому, ни разу не перезарядив его. Это, должно быть, один из видов многозарядного ясумского вооружения, о которых Картер и Пакстон рассказывали нам. Наши барсумские оружейные мастера пытались сделать такие же, но пока им это не удалось. Наша металлообработка не может еще похвастаться достаточной точностью. Конечно, житель Земли, который описывал жизнь на Барсуме, не поскупился на ложь, например в отношении количества ног у животных и многозарядного оружия, стреляющего на восемьдесят хаадов.
Ши снял с себя тренировочную куртку. Бельфеба подошла к нему со словами:
— Я пустила мимо цели одну стрелу; помоги мне найти ее. Вокруг нет ничего подходящего для изготовления стрел: ведь здесь нет заболоченных мест, а значит, нет ни тростника, ни камыша. Мне следовало бы более результативно использовать свой составной турецкий лук, но боюсь, что мне для этого не хватает практики.
— В следующий раз мы запасем побольше стрел, — ответил Ши, — а пока давай покрасим оставшиеся стрелы, чтобы они были заметны на мху. Мы можем потратить невесть сколько времени на то, чтобы отыскать стрелу, пущенную мимо. Надо вырезать стрелы, застрявшие в тушах убитых тобой калотов. А что, я бы тоже не прочь немного попрактиковаться в стрельбе из пистолета.
— У нас не так много времени, чтобы практиковаться в том, что мы считаем полезным, — возразила она. — О, да вот и моя стрела; она наполовину ушла в мох.
— Вы сможете найти растения, которые упоминали, на Великом Туполианском болоте, — подал голос Рас Тавас. — Там они растут в большом количестве. Но считайте, что вам повезет, если, преследуя Маламброзо, вы обойдете это место стороной. Вы намереваетесь употребить в пищу мертвых калотов?
— Если вы считаете, что они съедобны, и если наша керосиновая печь работает.
Готовясь приступить к стряпне, Ши спросил Раса Таваса:
— Доктор, ответьте мне вот на какой вопрос: Барсум, будучи четвертой планетой, вращающейся вокруг своего солнца, очень сходен по многим параметрам с планетой, которую в нашем мире называют Марс. Конечно, Барсум отличается от Марса по многим ключевым аспектам. На Марсе, как указал бы любой ваш земной коллега, воздуха недостаточно для того, чтобы обеспечить процесс жизнедеятельности насекомого.
