Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Впереди выступали несколько мужчин, которых безошибочно можно было отнести к разряду героев.

— Антей! — прошептал Ахат. — И Сергест!

— И Клоант, и храбрый Илионес! — сказал Эней. — Наши пропавшие корабли спаслись!

Сердце Дидоны, казалось, оттаяло при виде столь доблестных скитальцев и женщин, которые держали на руках или вели за руку большеглазых детишек.

— Говорите, троянцы, — промолвила Дидона.

Один из мужчин вышел вперед.

— Царица, мое имя — Илионес. Несравненный город Приама пал из-за хитрости и вероломства коварного Улисса, и мы плывем по безбрежным владениям Посейдона в поисках нового дома, обещанного нам богами. Нашим предводителем был благородный Эней, но во время страшного шторма мы потеряли его. Мы теперь не знаем, живет ли он и все те, кто был с ним, на земле или под землей в царстве теней. Мы просим твоей милости, царица Дидона. Если нам не будет дозволено жить здесь, я прошу тебя, не принуждай нас незамедлительно покинуть твою страну. Позволь нам отремонтировать и привести в порядок корабли. Снабди нас запасом провизии, достаточным для поддержания жизни в телах наших, для того чтобы мы могли плыть в Италию и разыскать там благородного Энея. Если же его нет в живых, то, возможно, Асест, царь Сицилии, в жилах которого также течет троянская кровь, примет нас под свое покровительство.

Дидона вздохнула:

— Не бойтесь, троянцы. Не такое у меня сердце, чтобы прогонять прочь людей храбрых и находящихся в беде. Если вы захотите продолжить свое путешествие, я прикажу снабдить вас всем необходимым. Если же вы предпочтете остаться здесь, земли хватит и для вас. — Весь двор разразился бурными аплодисментами в честь великодушия царицы.

— Именно это мне и хотелось услышать! — объявил Эней. — Чалмерс, сделай нас снова видимыми!

Чалмерс, ухватив обеими руками края зеркала, медленно распрямил его. Как только он сделал это, поверхность зеркала стала проясняться и опять отражать окружающие предметы, хотя в середине еще сохранялась рябая полоса — след недавнего изгиба. Внушительная фигура Энея двинулась вперед, за ним неотступно следовал Ахат. Возвышаясь над толпой, он прошел сквозь нее, как военный корабль проходит через строй вражеских судов.

Дидона сразу же обратила внимание на возникшее в храме волнение.

— В чем дело? — И тут она увидела приближавшегося к ней мужчину. — Ооо, кто это? — Она подняла руки и пригладила волосы на затылке.

— Эй, да это же Эней! — закричал Антей.

— Да, царица Дидона, это правда. Я — Эней, сын Анхиза, покойного правителя славной Трои. Боги, заботящиеся о сыне Венеры, направили меня сюда, к берегам земли обожаемой и великодушной царицы Карфагена.

— Тебе, должно быть, пришлось пройти через многие испытания, — вздохнула Дидона. Она улыбнулась, ее глаза блеснули, и она, опустив ладонь на широкое сиденье подле себя, сказала: — Сядь рядом со мной и расскажи мне все о своих приключениях.

Чалмерс бросился к фрейлинам двора, сбившимся в кучку, как стадо гусынь. Ши не отставал от него ни на шаг. Чалмерс и Флоримель шумно обнимались под презрительными взглядами фрейлин.

— Ничего страшного: они в законном браке, — успокаивал их Ши. — Расстались надолго; случилось множество приключений, от которых волосы встают дыбом, перед тем как они встретились вновь. Вот такие дела!

— Вы из числа людей господина Энея? — спросила одна из фрейлин.

— Мы следуем вместе с ним от самой Трои, — ответил Гарольд.

— Ну и красавчик же он! — экспансивно произнесла дама.

— А я так воспринимаю мужчину, только когда он в доспехах, — вступила в разговор другая фрейлина. — В бронзе есть что-то такое, что приводит меня в трепет.

— А он женат? — спросила третья фрейлина.

— Он вдовец, — обнадежил их Ши.

— Это неплохо! — в один голос воскликнули дамы. Видимо, здесь наблюдался дефицит женихов с богатыми родословными и хорошими физическими данными. Чалмерс и Флоримель все еще пребывали в объятиях друг друга.

— Так ведь и ваша царица тоже не замужем? — спросил Ши.

— Она была замужем. Ее супругом был Акербас, — сообщила дама, неравнодушная к бронзе, — но ее брат, Пигмалион, убил Акербаса, поэтому ей и пришлось бежать. Сначала мы направились на Кипр, а затем прибыли сюда, в Ливию.

В голове Ши начало складываться представление о том, что представлял собой мир Средиземноморья в древнюю эпоху, когда бесконечные малые войны вызывали массовую миграцию ремесленников и землепашцев, когда каждый был готов убить другого и все стремились найти для себя подходящую землю.

— А каким образом госпожа Флоримель оказалась среди вас? — спросил Ши.

— Мы только-только приступили к возведению города, — начала первая дама. — Царица Дидона собиралась освятить его границы. Она перво-наперво перерезала горло быку и обратилась к Минерве, чтобы богиня подала знак, выражавший ее волю, и тут прямо из воздуха возникла Флоримель и шлепнулась в лужу крови. Вы бы видели при этом выражение ее лица! Ну а ее величество сочла это наилучшим предзнаменованием. Флоримель настолько сообразительна, настолько стройна и прелестна, что сделалась любимицей Дидоны.

Ши тронул Чалмерса за плечо.

— Хмм, док? Док? — Все было бесполезно, и Ши пришлось оставить свои намерения. — Нечего и пытаться разомкнуть объятия этой пары даже при помощи гандшпуга[46].

Он бродил по храму до тех пор, пока Дидона не объявила о том, что официальное празднество с участием всего двора должно быть подготовлено к вечеру. Опираясь на крепкую руку Энея, она провела их по обширному дворцовому комплексу, где по ее указанию были выделены покои всем высокородным скитальцам. Ахату, который не переставал стенать и злобно ворчать, поручили доставить с кораблей всех знатных троянцев, а остальным беженцам было послано на суда обильное угощение.

Пиршество получилось щедрое и изысканное; Дидона льнула к Энею, словно он был намазан клеем. Она кормила его лакомствами из собственных рук. Чалмерс и Флоримель разомкнули наконец свои объятия, и Ши смог узнать еще кое-что из ее приключений.

— Все мои беды проистекают лишь из моих дурацких фантазий, — сказала она Ши, — но мое глупое тщеславие позволяет мне думать, что я внесла определенную лепту в магические выкладки моего дорогого и любимого Рида, и сейчас надеюсь кое-чем доказать обретенное мной умение. Представьте себе мой ужас, когда я обнаружила, что попала в неизвестный мир, а затем очутилась в другом подобном мире. В общем, скитания мои по мирам закончились тем, что я оказалась здесь, сидящей в луже бычьей крови в окружении… — Флоримель пространным жестом указала на собравшихся вокруг нее.

— Для них это, должно быть, был шок, — предположил Ши.

— Тем не менее мне необычайно повезло, что я приземлилась именно здесь, поскольку царица Дидона проявила несказанное великодушие. Она наиболее способная и деятельная из всех цариц, и если чего не хватает ее стране, так это героев. Герой отчасти подобен царю или королю, но церемонии посвящения в герои пока не придумали. Когда люди говорили о Троянской войне, я понимала, что мои знания об этом мире никого здесь не интересуют; разве есть такие, кто никогда не слышал ничего ни о Трое, ни о храбром Гекторе, ни о разгневанном Ахилле? Но вскоре я поняла, что это всего лишь один из многих миров, поскольку все знали имя Троила, сына Приама, но никто не слыхал о его возлюбленной Крессиде.

— Да, она была средневековым созданием[47], — сказал Чалмерс, — хорошо известным в эпоху «Неистового Орландо»[48].

— Ну ладно, все это очень интересно, — прервал его Ши, — но теперь, когда мы воссоединились, не пора ли нам отправиться домой? Пиршество действительно великолепное, но мне хочется настоящего салата, шотландского виски с содовой, горячей помадки со сливочным мороженым, а главное, о чем я тоскую, так это о моей любимой Бельфебе. Учтите, я перечислял все это в произвольном порядке, безотносительно к степени желания. И как прикажете объяснить ей, почему я настолько задержался?

вернуться

46

Гандшпуг — деревянный или металлический рычаг для подъема и перемещения тяжестей на корабле (гол.).

вернуться

47

Чалмерс имеет в виду поэму Джефри Чосера «Троил и Крессида» (около 1385 года), сюжет и идея которой были заимствованы из поэмы «Филострато» Джованни Боккаччо. В поэмах Гомера Крессида не упоминается.

вернуться

48

«Неистовый Орландо» (1516–1532) — поэма итальянского поэта Лудовико Арносто (1474–1533).

33
{"b":"249730","o":1}