– Успехов, – черноволосый Грида пожал руку ему, Иану, затем мне. Предупредил: – Мы стартуем через десять минут, готовьтесь к расстыковке.

– Я тоже, пожалуй, полечу домой, – сказал я, – а через несколько дней наведаюсь.

– Хорошо. Возникнут вопросы – свяжемся по комлинку, – кивнул Иан.

Осока, собираясь улетать, ещё раз всё проверила, заставила меня открыть своей ладонью закодированные на папиллярный узор замки корабельных сейфов, показала, где лежит оружие.

– Здесь бластерная винтовка, гранатомёт, твой «пятнадцать-эс» и мореллийский пистолет, – сказала она. – Пистолет, кстати, попробовала, очень эффективная штучка. Секройда Техносоюза прошибает одной пулей вместе с силовой защитой.

– Может быть, возьмёшь? – предложил я.

– Ну, нет, это твой подарок. Себе я куплю, спрашивала у одной знакомой торговки, обещала достать несколько штук. Гильзы не выбрасывай по возможности, их можно переснарядить. Бета! Владельца беречь и слушаться.

– Могла бы и не напоминать, – отозвалась дройдесса, похожая на закованного в боевую броню мандалорианского воина. – Свои основные функции я знаю хорошо.

Я проводил подругу до переходного люка.

– Ну, что… «Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону», – стараясь выглядеть не слишком печальным, – сказал я.

– Это что, из стихотворения?

– Из песни.

– Не расстраивайся. Разгребёмся с делами, ещё куда-нибудь слетаем. А пока будем перезваниваться. Не забудь, пожалуйста, про гипербуй.

– Так Падме мне и позволила!

– Да, таскать в трюме эту чушку она не захочет, – согласилась Осока. – В общем, как прилечу, сразу позвоню.

– Народ, это… – бреганец по фамилии Малахай выглянул из-за угла. – Отваливайте, что ли, нам лететь пора.

– Всё, пока, – Осока отступила за комингс, и створки переходника сомкнулись между нами, сначала на «Борце», а секунду спустя со стороны «Амидалы». Я поплёлся в рубку. Чёртов второй пилот, попрощаться нормально не дал! Никакой деликатности.

– Не туда, – строго сказала голограмма Падме, когда я по привычке собирался плюхнуться в правое кресло. – Ты теперь у меня командир, привыкай к своему месту.

– Да-да, – я послушно пересел и стал смотреть, как медленно отходит от нас транспорт. Удалившись на расстояние, которое я оценил метров в сто пятьдесят, неуклюжая с виду туша «Борца» внезапно легко развернулась сложным движением во всех трёх плоскостях одновременно, и из маршевых двигателей по бокам пухлого грузового отсека вырвались струи плазмы.

– Этот Грида отличный пилот, – сказала Падме. – И человек, вроде бы, неплохой. Бесцеремонный только очень. Тут однажды попытался меня лапать…

– Э-э… Как лапать?

– Ну, за управление.

– Ах, вот что, – я посмотрел на разновеликие рукоятки на подлокотниках кресел. – Мне-то можно? Или командовать исключительно голосом, как в аниме? Так это стоя придётся. И катаны у меня нет, чтобы ею жестикулировать.

– Прекрати паясничать, пожалуйста! Ну-ка, берись и выводи меня на чистое место!

– Слушаюсь, Ваше Величество.

– Иди на фиг! Я семнадцать лет как не королева.

– Величества, как и чекисты, бывшими не бывают, – наставительно сказал я, берясь за рукоятку «курс – тангаж» и Г-образную ручку реверс-моторов так, чтобы не прихватывать расположенную рядом вторую, главной тяги. Рулить «Амидалой», надо сказать, было истинное наслаждение. Снятые с «Горгульи» пилотские кресла особенно наглядно позволяли чувствовать разницу. Когда Осока в те ещё времена учила меня управлять кораблём, я быстро обратил внимание на запаздывание реакции на отклонение рукоятки ориентации, совсем небольшое, но отчётливое. Здесь отклик был моментальным. И парировать вращение встречным движением не требовалось. Стоило отпустить рукоять, позволяя ей вернуться в нейтраль – «Амидала» замирала в нужном положении, словно впаянная в вакуум. Создатели компьютерных симуляторов, вероятно, сочли бы такое поведение «нереалистичным», впрочем, меня их мнение не волновало абсолютно. Движение левой руки – и шесть ионных струй понесли нас в казавшуюся довольно узкой, а на самом деле многокилометровой ширины щель между летающими глыбами. Оказавшись вне плотного слоя астероидного пояса, я ещё раз довернул корабль, убрал газ, а затем, положив ладонь поверх обеих рукояток управления двигателями, включил вместе с реверс-моторами «батарею» главной тяги.

– Гиперпривод готов? – спросил я, следя за указателем скорости, выведенным поверх изображения в одной из секций-экранов пульта.

– Да. Координаты введены. Скорость достаточна, – отрапортовала Падме.

– Поехали!

И звёзды, растянувшись в сверкающие нити, захлопнули корабль в тугой белёсый кокон гиперпространства.

Процесс надзирания за «стройкой века» не стал для меня особенно обременительным. Немного беспокоился я лишь в самом начале, пока не убедился, что Гант Кеневиц отличный специалист и не алкаш, а рабочие, нанятые администрацией, достаточно хороши, в меру исполнительные, в меру ленивые, как свойственно любым нормальным людям. А первое правило компьютерного администратора гласит что? Правильно: работает – не трожь. Я, по сути, оказался в положении того самого майора. Как там было? Все до старшего лейтенанта включительно должны уметь работать самостоятельно. Капитан должен уметь организовать работу. Майор должен знать, где что делается. Вот я и знал. Системы видеонаблюдения на строящейся станции пока не было, но её с успехом заменяли записи сервисных дройдов. Перед моими глазами разворачивалась картина возведения с нуля крупной астероидной базы. Прокладывались туннели, естественные полости преобразовывались в прямоугольные залы или ангары с плоским полом и сводчатым потолком. Крупные залы делились на помещения перегородками и горизонтальными перекрытиями, внутри которых монтировалась аппаратура искусственного тяготения, вентиляция и освещение. Галактическая цивилизация использовала довольно интересный способ пещерного строительства. Материал стен размягчался при помощи плазматрона, затем прессовался и выравнивался силовым полем, дабы не оставалось трещин и микроканальцев, могущих служить путями для утечки воздуха. На данном астероиде плазма ещё и поддувалась кислородом, в котором из хондритовой породы выгорала часть углерода, а получившаяся углекислота пополняла атмосферу помещений. Закончив выравнивание стен в объёме, его отсекали от «первой очереди» гермодверями, и, пока монтажные дройды собирали перегородки, а техники настраивали гравитронику, регенерационные установки приводили воздух к составу, пригодному для дыхания. Бытовой городок, собранный в первый день на поверхности астероида рядом с пробиваемым тоннелем, пока функционировал, но постепенно съёживался по мере того, как всё больше и больше готовых помещений образовывалось в толще породы. Вскоре пригодились каменные обломки, оставшиеся от формирования порталов ангаров. Строители вначале отталкивали их в сторону, смораживая углекислотой в «мусорные сателлиты», а после того, как в выемке на поверхности астероида смонтировали энергостанцию, возвели над ней каркас из арматуры и переплавили породу в купол защитного саркофага. Энергостанция для будущей базы имела в своей основе расщепитель, то есть, обыкновенный ядерный реактор на делящемся топливе. Вместе с другими материалами её в разобранном виде привёз транспорт «Руяна», и строители постарались быстрее запустить её в работу, чтобы не жечь в генераторах энергоноситель. Солнечный «самогонный аппарат», развёрнутый в чистом космосе ниже пояса астероидов, производил его исправно, но недостаточно для удовлетворения всех нужд, и приходилось частично использовать запас из баков «Индрика» и даже «Амидалы».

На транспорте прилетели и люди, в смысле, разумные существа, поскольку людьми можно было считать далеко не всех из них. Например, диспетчер Натуа Хисс, хорошо мне знакомая по старой базе, с виду отличалась от обычной женщины только худым, словно измождённым лицом, странной линией роста волос на голове, заметно выступающими на спине позвонками да строением ногтей. На самом же деле она была потомком млекопитающих динозавров с планеты Фоллин и даже температуру тела имела непостоянную. К какому семейству и отряду можно отнести мохнатую четверорукую фо-фейанку Блику Лофор, я и вовсе не знал. Блика прибыла в компании двух своих соплеменников, супружеской пары Беяфи. Оретнор Беяфи был авиатехником, его жена Эрнинэ специализировалась на мозге и «нервной системе» дройдов. К моей искренней радости, на новую базу прилетел и старший военный инструктор, лейтенант-клон Пятерня. Он и три его помощника привезли двадцать семь новобранцев. Отдельной роте спецназа АО «Индесел», солдат которой по привычке именовали пограничниками, требовались новые кадры. За год, прошедший с момента эвакуации с космического терминала «Румелия», некоторые старослужащие переквалифицировались кто в пилоты грузовиков, кто в бортинженеры или механики. Задач, тем временем, не становилось меньше: кроме главной базы, охраны требовали три ремонтных дока, организованные в других системах. Вот командир пограничников, майор Гента Вантезо, и набрал с нескольких планет мальчиков, кто искренне желал пойти на военную службу, но не в имперские штурмовики. Примерно половина новобранцев, как сам майор, администрация и основная часть персонала старой базы, были родом с Панторы. Их отличала голубоватая пигментация кожи, а некоторых ещё и странные цвета волос: каштановые и рыжие других рас соответствовали у панторанцев бордовым, красным и розовым. Остальные мальчишки представляли пёстрое сборище из систем, сравнительно близких к Арагу: Орд Мантелла, Вендилла, Оринды, Корсина, и, конечно же, Брега. А ещё были двое тионцев и парень с далёкой Шарлиссии, дальний родственник капрала Тивальи. Спасаясь от имперского призыва, он потратил последние деньги на перелёт до Панторы, а оттуда его эвакуировали вместе с местными.