Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Александр Терентьев

Из штрафников в разведку

© Терентьев А.Н., 2015

© ООО «Издательство «Яуза», 2015

© ООО «Издательство «Эксмо», 2015

В оформлении переплета использована иллюстрация художника И. Варавина

* * *

Моим отцу, деду и всем вернувшимся и не вернувшимся с той страшной войны посвящаю…

Audentes fortuna juvat – смелым помогает Фортуна.

Вергилий, «Энеида»

Предисловие

Под утро и озеро, и лес спрятались за дымной пеленой тумана, постепенно менявшего свою окраску от холодновато-белого к нежно-голубому. Птичьи пересвисты казались неправдоподобно громкими и какими-то слишком уж восторженно-ликующими. Хотя птиц вполне можно было понять – судя по всему, день обещал быть солнечным и жарким. Где-то далеко за лесом уже потягивалось лениво большое и доброе солнце, готовясь вот-вот всплыть над горизонтом.

Невысокий крепкий мужчина лет сорока зябко поежился, поправил накинутую на плечи телогрейку и, бросив под ноги окурок папиросы, начал колдовать над давно потухшим костром. Минут через десять огонь уже вовсю танцевал-потрескивал и, казалось, дурашливо играл с котелком, в котором парила вода для чая. Мужчина прикурил от головни еще одну папиросу и, морщась не то от дыма, не то от жара костра, всыпал в закипевшую воду горсть чайной заварки и отставил котелок в сторону. Посмотрел на всплывающее в туманной молочности солнце, с сожалением вздохнул и направился к темневшему свежей хвоей шалашу.

– Лешка, подъем! Вставай, лежебока, а то все на свете проспишь! – Услышав невнятное, но явно недовольное мычание, мужчина хмыкнул и без особых церемоний постучал носком сапога по выглядывавшей из-под старенького дождевика босой ступне. – Подъем, говорю! Давай-давай! Бегом умываться и чай пить – я уже заварил…

– Ну, пап! Я чуть-чуть еще… три минуточки…

– Не папкай! Леш, я ведь сейчас рассержусь. – В голосе мужчины послышалось отчетливое раздражение. – Пока до города доберемся, пока то-се, а мне сегодня в ночную смену, между прочим. Сетки проверить надо? Надо. Веников для бани нарезать собирались? Собирались. Так что давай поднимайся!

– Да все, все… встал уже… – в треугольном проеме показалось чуть припухшее юное лицо – на вид парню можно было дать лет семнадцать. Серые сердитые глаза, черты правильные, стрижен под полубокс – ничего особенного, обычный русский мальчишка, по-юношески стройный и легкий. Вроде уже и не мальчик, но и для мужчины парню пока еще явно недоставало солидной крепости мышц и несуетливой основательности.

Паренек, не переставая что-то там ворчать, наконец-то выбрался из шалаша. Для начала Лешка крепко зажмурился, потом потянулся и, сбросив тенниску и легкие брюки, резво рванул к курившейся светлым дымком воде. Минут пять парнишка плескался и нырял, плавал и саженками, и на спине, сопровождая шумное действо невнятными, но явно одобрительными возгласами. Затем быстренько выбрался на берег и присоединился к отцу, сумрачно прихлебывавшему чай без сахара. Алексей же не без удовольствия кинул в кружку целых три кусочка и принялся завтракать, налегая на оставшийся от ужина хлеб.

– Молодость, – как-то непонятно вздохнул мужчина и, выудив из синеватой пачки «Норда» новую папиросу, сердито шикнул спичкой и окутался облаком синевато-серого дыма. – Все, заканчивается наш выходной. Сейчас удочки, барахло соберем, потом уже сетки посмотрим. Ну, если успеем, то и веников наломаем. А потом и к дому двинем. Ты сегодня чем заниматься-то думаешь?

– А что? – насторожился Лешка. – Ну, не знаю… Вечером в кино с ребятами собирались. На «Трактористов».

– В какой раз? В десятый? – мужчина осуждающе покачал головой. – Я матери что обещал? Что присматривать буду за тобой хорошенько – чтоб человек из тебя вышел! Инженер, например. Инженер Алексей Сергеевич Миронов – звучит, а? А у тебя только футбол на уме! Лоботряс. Ты вот в кино собрался, а про переэкзаменовку кто думать будет – Пушкин? Была бы мать жива, она б тебе…

– Да ладно тебе, пап, – где еще та осень, – отмахнулся Лешка. – Успею. И вообще, по-моему, танкист Алексей Миронов звучит не хуже! «Броня крепка и танки наши быстры!» Или летчик… Я, может быть, в военное училище буду поступать.

– Так тебя с двойкой по арифметике – или что там у вас? – и взяли, – ядовито усмехнулся старший Миронов и болезненно поморщился.

– Голова болит? – без особого сочувствия поинтересовался Лешка и отыскал взглядом валявшуюся в траве пустую бутылку из-под водки. – А я тебе говорил, что не надо сразу всю! Ой, погоди, я же и забыл совсем…

Паренек живо поднялся и нырнул в пахучую темноту шалаша. Через минуту вернулся и, хитро улыбаясь, торжественно протянул отцу бутылку пива.

– Героическим кавалеристам от будущих танкистов! Я с вечера припрятал. Ура?

– Ура… – мужчина щелкнул крышкой, отхлебнул солидный глоток, довольно зажмурился и подобревшим голосом сообщил: – Жить, товарищи, стало лучше, жить стало веселей. Слышь, танкист, я с Петровичем разговаривал: он согласен взять тебя в смену. До осени – в смысле, до школы. Пойдешь?

– Здорово! Ну конечно, пойду! Сколько ни заработаю – все хорошо. И ботинки новые надо, и за школу платить, и вообще, – Лешка неопределенно покрутил ладонью.

– Вот именно – и вообще, – согласно кивнул старший Миронов. – Все меньше собак гонять будешь и обувку трепать. Сто пятьдесят за твою учебу – не такие и великие деньги, но и они не с неба валятся. Это понимать надо. Ну, ничего, десятый закончишь, а там посмотрим. Год и не заметишь, как пролетит, а аттестат нынче большое дело! Это не мои четыре класса с коридором. Опять же, мать хотела… Ладно, давай собираться – солнце вон уже где!

…До окраины города Мироновы добрались за пару часов. Белогорск жил вроде бы самой обычной жизнью небольшого провинциального городка: в депо деловито посвистывали паровозы, где-то патефон наигрывал легкую танцевальную мелодию, сушилось на веревках белье, с криками носилась ребятня, белая коза на лугу смешно жевала траву пополам с какими-то невзрачными цветами.

Но было что-то во всем этом не так, как обычно, и Лешка поначалу никак не мог сообразить, что же показалось ему неправильным. Прикидывая, как половчее выпросить у отца купить у тетки, торговавшей с тележки фруктовой водой, стакан вкуснейшего напитка с вишневым сиропом – а еще лучше два! – Алексей вдруг понял, что вызвало его недоумение. Около пивной палатки почти не было мужиков. Обычно в выходной там толпились десятки разномастных любителей горьковатого напитка, а сейчас лишь несколько человек маячили рядышком с дощатой коробкой и деловито сдували с кружек белую пену.

– Смотри-ка, и очереди нет – повезло! – Миронов-старший заказал пива себе и бутылку ситро для Лешки и, пока буфетчица возилась с краном и отсчитывала мокрую мелочь на сдачу, поинтересовался у потрепанного мужичка, жадно прихлебывавшего из стеклянной кружки: – А где народ-то? Или выходной отменили, а я и не заметил?

– Там! – мужик кивнул куда-то себе за спину. – На базаре. Ждут чего-то…

На городском рынке, почему-то гордо именовавшем себя «колхозным», действительно – масса народа толпилась на центральном пятачке, и все выжидательно поглядывали на квадратный раструб репродуктора, черневшего высоко на столбе. Люди в толпе сдержанно переговаривались, на все лады повторяя «важное» и «сообщение». Наконец репродуктор ожил и, слегка шипя, выдал:

– Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление… Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие…

1
{"b":"249644","o":1}