– У меня были другие проблемы.
– Повезло, – хмыкнула Юля, а я едва удержалась, чтобы ответить «не очень». Когда мне исполнилось шестнадцать, мамы уже не было рядом, а незадолго до моего дня рождения меня похитили, чтобы получить выкуп. Папа, конечно, заплатил. Но денег похитившему меня ублюдку показалось мало, и трое суток он развлекался со мной. Все это время держал меня с завязанными глазами и был уверен: я его не узнаю. Через несколько лет мы встретились вновь. Я, само собой, не подозревала, кто передо мной, влюбилась на радостях, что красавец-мужчина снизошел до меня. Он стал моим мужем. Понятное дело, интересовала его вовсе не я, а деньги и связи моего отца, а сама ситуация казалась ему забавной и очень веселила. Через год у меня появились подозрения: однажды я услышала, как он отчитывает кого-то по телефону. Зло, издевательски. Эти интонации врезались в память, оттого и вызвали шок. Но я, конечно, не верила, то есть не хотела верить. Мой обожаемый Валера не мог похитить девушку, издеваться над ней… Забелин даже не стал ничего отрицать. Посмеялся и заявил, что я никуда не денусь. И ошибся. Моя большая любовь такого испытания не выдержала, а когда любовь вдруг исчезает, тот, кто был еще вчера дороже всех на свете, стремительно теряет свою ценность. Он стал для меня тем, кем по существу и являлся: сволочью, которую следовало выкинуть из жизни пинком под зад. Что я и сделала[2].
Предавшись воспоминаниям, я с трудом вернулась к чужому рассказу.
– Я не могла найти паспорт, – после некоторой заминки продолжила Юля. – Хотя точно помнила, что положила его в сумку. Спросить родителей я не решалась, отец бы заподозрил, но без паспорта… В общем, я в конце концов пожаловалась маме, что паспорт потеряла. Она позвонила отцу. Он вернулся с работы, сказал, что паспорт у него, и спросил, зачем я его с собой таскаю. Я уже придумала историю: мне нужна справка в бассейн, а в поликлинике спрашивают паспорт. Документ он вернул, но то ли я была плохой актрисой, то ли он чересчур проницательным… В общем, в тот вечер он глаз с меня не спускал. Я отправилась спать пораньше, в надежде его успокоить, он открыл дверь в мою спальню, а сам сидел в гостиной и в телевизор таращился. Я не знала, что делать. Время шло. Я даже не могла позвонить Олегу, потому что телефон отец отобрал. Усмехнулся и сказал: «Зачем он тебе ночью?» Отец ушел спать в четыре утра, мне пришлось выждать еще минут двадцать, и только после этого я смогла сбежать. Я верила, что успею. Мы позвоним парню-дальнобойщику, и он дождется нас…
– Но в седьмом доме уже никого не было?
– Никого, – покачала она головой. – Мои вещи так и остались в тайнике. Я пошла к Олегу, подумав, что он вернулся домой, меня не дождавшись. Шел дождь, было холодно, несмотря на конец августа. Глухая осенняя ночь… Свет в его окнах не горел, а зайти я не решилась. Подумала, завтра, то есть уже сегодня, встретимся и все обсудим. В конце концов, ничего не мешает нам выбрать другой день для побега, и на этом дальнобойщике свет клином не сошелся. Так я себя уговаривала, но уже тогда знала – ничего не будет. Ничего. Я вернулась домой. Отец моего отсутствия не заметил, и это было единственной хорошей новостью. Утром я получила свой мобильный и позвонила Олегу. Его телефон был отключен. Я звонила и звонила, не зная, что думать. Потом пошла к нему. Его мать понятия не имела, где он. Я решила… Я решила, он сбежал один. Обиделся на меня, подумал, будто я испугалась, предала его. Вот и отключил мобильный. Какое-то время я надеялась, что он объявится, вернется домой, позвонит… Если не мне, то матери. Потом родители купили квартиру, мы переехали в другой район, но я попросила новых жильцов: если вдруг будет письмо, обязательно сообщить мне. Я ждала, четыре года ждала… Ну а потом… Вру, я ждала, даже когда вышла замуж… Я любила его по-настоящему и верила, что он вернется. Когда-нибудь. А он не вернулся. Теперь я знаю почему.
– У вас есть предположение, кто мог убить Олега? – выждав время, чтобы Юля могла немного успокоиться, спросила я.
– Если ты решила, что это мой отец, – зря. Он все время находился дома. С семи вечера и до четырех утра он был у меня на глазах. И он бы не стал никого нанимать. С головой у него, слава богу, все в порядке. А главное, он – не убийца. Одно дело распускать слухи, а другое…
– Родители Олега пытались его разыскать? Я помню: они пьющие, но ведь отсутствие сына должны были заметить.
– Они решили, что он сбежал. Все так решили. Даже милицейские, к которым я в конце концов пошла. Думала, мне помогут его найти…
– Сбежал?
– Да. Его друга арестовали. По обвинению в убийстве. Еще двое ребят испугались, что их тоже арестуют, и сбежали. Выходило, Олег тоже сбежал.
– Вы имеете в виду убийство Гавриловых? – спросила я.
– Конечно. Перестреляли всю семью, искали деньги. И обвинили в этом Кольку Шмыгина, с которым Олег дружил. Ты бы видела Шмыгу… добродушнее парня на свете не найти. Он был как ребенок, глупый, доверчивый… какой из него убийца? Смех…
– Но на каком-то основании его обвинили? – попыталась я внести ясность.
– Не знаю я их оснований, но точно знаю: Колька из тех, кто мухи не обидит. Да если б не Олег с дружками, ему б в районе жизни не было. Олег мог дать отпор любому, у него характер…
– И все-таки должна быть причина…
– Я ее не знаю. Олег был хорошим человеком. Сильным, смелым, справедливым. Он и убийство – это вещи несовместимые. Нет и еще раз нет. И друзья его нормальные ребята. Ну, могли подраться с парнями из другого района, но это еще ничего не значит. Шмыга иногда сумки тянул у зазевавшихся дамочек. Он, считай, один жил. И жрать хотел постоянно. Я его подкармливала. Мать у него бродяжничала, отца вовсе не было… Блин, ты, наверное, думаешь, бандиты-малолетки, да? И запросто могли квартиру ограбить, а хозяев убить? Но это не так. Не знаю, как объяснить. Им надо было выживать, но на убийство никто из них никогда бы не пошел. Даже Шмыга никогда бы у простой тетки кошелек не спер, только у тех, кого богатеями считал. Понимаешь?
– О Робине Гуде я, конечно, слышала. Вероятно, о его геройских поступках в милиции знали, и когда произошло убийство…
– Они нашли крайнего, – перебила меня Юля. – Самого беззащитного. Им надо было убийцу найти, весь район взбудоражен, четыре трупа… две женщины, жену Гаврилова еще и пытали.
– Когда произошло убийство? До или после вашего неудавшегося побега?
– Не помню точно… наверное, после. Я первые дни ходила точно пришибленная, плохо понимая, что происходит вокруг. Помню, как отец рассказал про Колькин арест. Злой был очень, еще произнес: теперь тебя таскать на допросы начнут, а все из-за того, что ты дура и в друзья выбираешь всякое отребье.
– Шмыгина осудили?
– Нет. До суда он не дожил. Умер от сердечного приступа. У него, в самом деле, было слабое сердце. Но болтали, конечно, что на допросах перестарались. Может, так и есть, не знаю. Еще двое ребят сюда не вернулись, но я знаю, что они живы-здоровы. Один живет в Белоруссии, другой в Украине. Нашла их ВКонтакте. Но об Олеге они ничего не знали.
– Понятно. Убивать Олега вроде бы не за что, но кто-то его убил. Причем убит он из огнестрельного оружия, так что речь не идет о случайном бомже, с которым они не поделили убежище. Вспомните, пожалуйста, когда вы пришли в седьмой дом, где была назначена встреча, вы спускались в подвал?
– Нет. Зачем? Я вошла, увидела, что на втором этаже, где мы обычно встречались, никого нет, позвала Олега… Потом проверила тайник. И решила, что Олег меня просто не дождался. Второй раз я пришла туда дня через два. Не знаю зачем. Тоска мучила, и я вдруг решила, что Олег там. Вот тогда к двери, что вела в подвал, подходила, но она оказалась заколочена.
– Скорее всего, это сделал убийца, чтобы труп не нашли заглянувшие туда дети.
– Дети там не появлялись. Кто-то выдумал байку, что в доме живет привидение.
– Если я что-то понимаю в детской психологии, то каждую ночь там отбоя не было от желающих познакомиться с привидением.
