Все еще не веря до конца в услышанное, нелюдь вышла из покоев мага и побрела по коридору. Ведь не могло все это быть на самом деле! Но и глупых розыгрышей за властелином раньше не наблюдалось, Арий любил поиграть на нервах потенциальной жертвы, но обнадеживать мнимым помилованием он не стал бы…

Да, со стороны могло показаться, что отношения между магом и ручной нелюдью не изменились, по крайней мере, Арий был все так же дружелюбен и предупредителен. Но Ивенна не могла забыть — ей очень доступно указали на место. Хотя — она и раньше не питала особых иллюзий. Вглядываясь в даль уже слезящимися от ветра глазами, нелюдь вновь вспоминала тот разговор. Мужчина отчитал ее, как нашкодившую девчонку, а потом предпочел сделать вид, что забыл о проступке и вернул на лицо доброжелательную маску. Но в отряд так и не включил, что само по себе говорило о многом. Не доверяет. Опасается очередного срыва. Помнит о случившемся. Какой приказ получил Сигор? Сможет ли хоть кто‑то спастись от карающего меча Темного Мага? Как поступил Ник, передав мнимые документы? Уехал? Или остался? И как было приказано поступить с ним, если юношу обнаружат в логове повстанцев? Убить на месте? Привести в замок? В голове были сплошные вопросы, и ответ на них могло дать лишь время. Можно конечно, попытаться спросить, может, ОН и ответил бы. Но Ивенна не в состоянии пересилить свою натуру.

Она почти ненавидела — себя, за проявленную слабость, за то, что оказалась не готова к такой боли. Расслабилась, размякла за годы служения Арию. Стала уязвимой. И не то чтобы забыла, что на ее шее затянута удавка, но не учла, что на внутренней стороне вклепаны острейшие шипы, да еще и смазанные ядом. Не учла, хотя маг ее предупреждал. И его — за то, что не дергал за поводок раньше, не пытался затянуть эту петлю потуже на шее, чтобы не забывала про удавку. За то, что улыбался и говорил с ней как с равной. И до этого ни разу не унизил, ни прилюдно, ни наедине. И теперь, после произошедшего, ведет себя, как ни в чем не бывало.

Женщина машинально потерла руку с браслетом. Тяжелое кольцо серебра нехотя передвинулось по кисти, открыв вдавленные покрасневшие полосы кожи от вычурных побегов — как и от обычного украшения. Вот только снять его не получится.

Но всякое ожидание заканчивается. Когда вдалеке показались всадники на черных конях, Ивенна уже раз сто успела обругать себя — вышла отряд встречать на стену, в ветреную погоду, а головой подумать не удосужилась. Какого она взяла с собой эту дурацкую шаль, которую уже раз десять чуть не унесло ветром? Тепла от этой тряпки все равно нет. Только из‑за того, что к платью прилагалась? Так и платье‑то можно надеть другое, попроще, а лучше и вовсе костюм. Нечего потакать взращенной в замке привычке к красивым нарядам. Пора вспомнить, что она не женщина, а нелюдь. Тварь, от которой любой узнавший о ее истинной природе мужчина шарахнется вне зависимости от того, что на ней надето. И волосы следовало в косу заплести. Лишние десять минут потратила бы с пользой, а не на то, чтобы пугалом здесь стоять. И так бы настоялась. Зато теперь — спасибо ветру! этот колтун придется часа полтора распутывать — вот занятие на весь вечер. Подождав, пока всадники подъедут поближе, Ивенна развернулась и пошла к ближайшей лестнице, стараясь умерить шаг. Не хватало еще бежать! Хотя можно было бы и просто спрыгнуть. Возможно, будь Ивенна в брюках и сапогах — так и поступила. Но туфли на шпильках — не самая лучшая обувь для кульбитов. Да и в юбке можно запутаться. Нет, лучше уж медленно сойти по ступеням навстречу въезжающему в ворота отряду. Всадники уже спешивались, бросая поводья подбежавшим слугам. Нелюдь бегло отметила, что один из воинов прижимает к груди неработающую и кое‑как перевязанную руку, а другой с неестественно бледным лицом и вовсе почти висит на товарище, помогающем ему спешиться. Но, по крайней мере, коней вовсе без седоков не видно.

Ивенна отыскала взглядом командира и направилась прямиком к нему. Тот, заметив женщину, остановился, сделав людям знак идти в казарму. Выглядел он сам тоже не очень — усталый, тяжело дышащий от скачки, в пропыленной черной одежде, пропитанные потом волосы налипли на загорелое лицо. Во дворе толпилось много любопытных, но окликни его кто другой — послал бы подальше. Очень хотелось скорее смыть с себя грязь, напиться и чего‑нибудь пожевать. Да и в тронный зал еще идти с докладом. Властитель не требовал, чтобы к нему заявлялись с новостями прямо с порога, давал людям время прийти в себя, но всему же есть предел!

Но эта женщина имела право спрашивать.

— Миледи, — командир наклонил голову в почтительном приветствии.

— Рада видеть вас благополучно вернувшимся, Сигор. Если я правильно заметила, потерь с нашей стороны нет?

— Да миледи.

— А заговорщики?

— Им повезло гораздо меньше.

— Значит, они больше не будут занимать время властителя?

— Надеюсь, нет. — Сигор неопределенно пожал плечами.

— Так значит, мертвы не все?

— Нет, миледи. Но большинство… — поспешно добавил командир. Не выдержав взгляда нелюди он отвел глаза в сторону, но тут же вновь перевел их на женщину. Не то, чтобы он ей не доверял. Сигор давно знал Ивенну. Простым солдатом он восхищенно наблюдал за ее тренировками, став офицером под ее командованьем он сражался в королевском дворце. И нынешней должностью тоже был отчасти обязан ей — именно Ивенна выделила его среди других и указала властителю. И все же — все знают, что нет для нелюди ничего дороже хорошей битвы, что, убивая, такие как Ивенна получают наивысшее наслаждение. И вот такого наслаждения она была лишена. И если посчитает виновником его, если решит, что он не оправдал при этом доверия! Любимица властителя казалась вполне вменяемой, если не знать о ее происхождении — можно принять за человека. Ни разу еще она не убила «своего», ни разу не убила без приказа. Но ведь все когда‑нибудь происходит впервые. — Таков был приказ.

— Приказ, значит. Расскажите подробнее.

— Рассказывать, вообще‑то и нечего. Нашего появления не ждали, мы застали их врасплох. Вначале о сопротивлении не могло быть и речи, люди погибали на месте, не успев даже встать. Потом эти изменники пришли в себя, схватились за оружие. Но скоординировать свои действия так и не смогли. Схватка была недолгой, те, кто поумнее — дали деру. Мы их особо не преследовали, так, «проводили» немного. Господин посчитал, что если оставить выживших, память о резне, подкрепленная рассказами очевидцев, глубже впечатается в мозг недовольных.

— Да, я не сомневаюсь, что ваш отряд совершил все, что мог. И всего два раненых — ничтожная цена за избавление от этой скверны. А что тот парень, которого ты привозил в замок? Ведь это отчасти его стоит благодарить за успешно проведенную операцию — мальчишка исполнил волю властителя, заманил своих сообщников в ловушку, пусть даже не зная об этом. Он был там?

— Да миледи.

Ивенна почувствовала, как ее сердце сжала ледяная рука. Зная Ника — он наверняка бросился на Сигора, мстить. И погиб.

— Он мертв? — ее голос не дрогнул, не потерял и доли доброжелательной светскости.

— Нет миледи.

— Нет?

— Понимаете, господин специально отдал приказ оставить мальчишке жизнь, — излишне торопливо объяснил командир. Промелькнувшее на лице нелюди выражение уж очень ему не понравилось — не иначе, Ивенна жаждала смерти юнца, надерзившего хозяину. — Мальчишка быстро сориентировался и попытался ввязаться в драку. Именно он задел Итора. Но приказ есть приказ — я просто оглушил юнца. Полежит и оклемается. Видимо, он зачем‑то нужен господину. А возможно, жизнь — это благодарность за невольную наводку, — вояка позволил себе легкую улыбку.

— Возможно, — пробормотала нелюдь, явно думая о своем. — Что ж, Сигор, благодарю, что удовлетворили мое любопытство. Не смею больше вас задерживать.

— Быть полезным вам — большая честь для меня, миледи, — молодой мужчина отвесил вежливый поклон, и поспешил в замок. Ивенна постояла с минуту и тоже направилась к себе в комнату.