С леди Жулианной он был знаком чуть меньше года — именно в дом ее родителей Наррош привел своего друга в первую очередь. И если поначалу Арий не мог найти с девушкой общий язык, то вскоре заметил, что Жулианна выгодно выделяется на фоне остальных девиц. Она оказалась довольно умна и начитанна, а разговаривала не только о моде и свежих сплетнях. Когда один раз Арий был вынужден полчаса слушать разговор о неполадках с пищеварением у любимой болонки ее величества, и уже просто не знал куда деваться, леди Жулианна вмешалась в беседу маменьки и ее подруг, заявив, что болонку надо просто перестать кормить сладостями и перевести на постную овсянку — пищеварение вмиг наладится. Дамы были возмущены, но Арий, да и Гайрон тоже, вздохнули с облегчением. Разговор вынужденно сменил русло. После этого случая общаться с леди Жулианной стало куда проще. Сама девушка, которой уже осточертели всяческие претенденты на руку и сердце, казалось, была рада, что, наконец, может просто говорить без оглядки то, о чем думает, ведь Арий ни при каких обстоятельствах не мог и надеяться на брак с ней, и его вполне устраивали дружеские отношения. В обществе Жулианну считали слишком странной молодой леди, иногда называли даже «синим чулком», но необыкновенная красота девушки все равно привлекала к ней внимание молодых людей. Несмотря на возраст Жулианна все еще была популярна — ведь этот сезон балов был у нее четвертым, и девушке уже было девятнадцать. Маменька рвала и метала, но дочь это совсем не заботило, она продолжала мастерски отваживать одного жениха за другим.
— Ах, сударь, вы даже не представляете себе, какую услугу только что мне оказали! Пожалуй, она вполне равноценна моей бедной ноге, на которую вы только что изволили наступить.
— Простите. — Арию было крайне неловко, он двигался как деревянный, притом, без шарниров.
— Мой вам совет, возьмите несколько уроков танцев, а до тех пор лучше не приглашайте других дам.
— Признаться, я вообще не собирался никого приглашать, это была исключительно ваша инициатива, — чуть более грубовато, чем хотел, буркнул юноша. Галантной манеры разговора ни о чем, он так до сих пор и не освоил. Вот Наррош мог часами сыпать комплиментами, и все его реплики отличались исключительной изысканностью и утонченностью, как и сам виконт. Ария же необходимость говорить так называемым великосветским языком порядком напрягала.
— Простите меня, если я вас обидела, но у меня просто не было выбора. Надеюсь, вы не воспримете в штыки мой совет — не напрягайтесь так. Будет гораздо лучше, если поведу я.
Как раз в этот момент молодые люди только чудом избежали столкновения с соседней парой и Арий, мысленно махнув рукой, оставил всякие попытки борьбы и передал бразды правления Жулианне. После этого дело определенно пошло на лад, по крайней мере, больше на изящные ножки он не наступал и не налетал на других танцоров.
— Так какой же случай заставил вас втянуть меня в этот… танец?
Жулианна хихикнула:
— Ну вот, теперь если вы расскажете хоть кому‑нибудь об этом, то завтра же в обществе пойдет слух, что я пыталась вас соблазнить, а послезавтра — что похитить. Поэтому умоляю, ради Богини, никому ни слова. И в первую очередь — Наррошу. Запомните, это вы меня пригласили! Клянитесь.
— Леди, я ученик мага и клятва! вы понимаете, это слишком тонкая материя, мне нельзя разбрасываться клятвами направо и налево. Может, будет вполне достаточно честного слова?
— Фи, вы меня разочаровываете… Неужели вы уже сейчас пытаетесь найти какую‑нибудь лазейку и ускользнуть? Зачем бояться давать клятву, если не собираетесь ее нарушать? Неужели вы можете так поступить со мной?! Ладно, вовсе не обязательно так краснеть, мне, право, даже неловко. Успокойтесь, я пошутила. Я вовсе не настаиваю на непременной клятве, ведь вы честный юноша и не позволите себе скомпрометировать несчастную, доверившуюся вам девушку? Пусть будет честное слово, я вам верю.
— Я обещаю говорить всем, что это я умолял вас о танце и вы милостиво согласились.
— Ну, прямо всем все же не надо, только тем, кто будет этим интересоваться. Моей маменьке можете добавить, что просто просили показать вам некоторые движения, а то она еще, чего доброго, закроет для вас двери. Вы знаете, она и так не в восторге от нашего общения.
— Леди терпит меня, только потому, что я друг Нарроша, и будущий маг. Но вы мне так и не ответили. Зачем вам понадобилось тащить в круг именно меня?
— Ах, Арий, вы не поверите, но вы просто на редкость удачно оказались рядом.
— Иными словами — просто подвернулся под руку?
— Да. Но, кроме того, вы один из немногих, кому я могу доверять. Вы же знаете, у моей матушки навязчивая идея — она решила непременно выдать меня замуж. Помните, в прошлом месяце вы несколько раз сталкивались у нас в салоне с графом ир Лорреном? Так вот, он уже не актуален. Теперь за мной излишне навязчиво пытается ухаживать сын маркиза Этиаля. Граф, по — крайней мере, был умен — оказалось достаточно всего одного прозрачного разговора наедине, чтобы он все понял. Но данный индивид явно особым умом не блещет — все мои намеки разбиваются о стену его непонимания, а порой и принимают в его воображении совершенно иной, прямо противоположный смысл. Я просто не знаю, куда деваться! А матушка его еще и подбадривает. Того и гляди, он с ее попустительства попросит моей руки.
— Я вам сочувствую.
— Вы даже не представляете, в каком я положении! Матушка его поддерживает, она была так опечалена из‑за графа… Теперь я не могу отказать напрямую — второго подобного ее огорчения я могу и не пережить. Лучше всего избегать Этиаля, что я, впрочем, и делаю.
— Боюсь, вам придется тяжело.
— Да уж, задача не из легких. Только что он едва не перехватил меня, лишь благодаря вам я смогла избежать его общества.
Отзвенели последние аккорды и Арий склонился в поклоне, благодаря за танец. Когда он выпрямился, Жулианны рядом уже не было — девушка поспешила затеряться в толпе. Краем глаза юноша заметил озирающегося вокруг молодого Этиаля. На ученика мага он глянул крайне недовольно, но сам Арий заметил, что Этиаль выглядит потерянным и нелепым. Немного испортившееся настроение вновь поднялось. Опять заиграла музыка и юноша поспешил покинуть круг танцующих, пока его не сшибли, порадовавшись про себя, что предыдущий танец был медленным. Такого ритма он бы точно не выдержал.
— О, а вот и ты! Я уже с ног сбился, а ты тут оказывается, танцуешь. Быстро же ты освоился… — появление Нарроша, как всегда, было подобно внезапно сошедшей лавине.
— Вообще‑то, это я не мог тебя найти.
— Пойдем скорей, сюда уже приехала моя невеста, а я еще не успел ее поприветствовать!
Арий обреченно позволил другу увести себя из танцевальной залы. Невесту Гайрона он не то чтобы не любил, но напрягала она изрядно. С пару месяцев назад супруги ир Наррош решили, что сыну пора бы и подыскать пару. И хотя сам Гайрон считал себя еще слишком молодым для брачных уз, но как умный сын, перечить родителям не стал. Тем более что невесту они выбрали вполне приемлемую. Мариэтта была молода, красива, родовита и к тому же с весьма неплохим приданным. Так что Наррош согласился на помолвку, поставив только условие, что спешить со свадьбой пока не будут. Арию, удивленному таким легким согласием он объяснил, что раз уж когда‑нибудь придется жениться, то пусть уж это будет весьма недурная собой Мариэтта, чем какая‑нибудь серая мышка. Сочетание происхождения, богатства, влиятельных родителей и красоты не так уж часто встречается. Умом юноша и сам это понимал, вот только побороть легкой неприязни к будущей жене друга так до сих пор и не смог. Дело в том, что в отличие от Жулианны, Мариэтта не обладала особым умом. Она, безусловно, блистала в обществе, но при всей внешней мишуре была слишком поверхностна. Впрочем, кто сказал, что женщина обязательно должна быть умной? Гайрон как‑то отметил: «Да, я и сам знаю, что она глупа, как пробка. И что? Я же не собираюсь вести с ней умные разговоры. От нее требуется просто быть всегда обворожительной и милой, как, и положено жене будущего королевского советника. Держать лицо, как говорится. А с этим Мариэтта вполне справится. Кроме того, мне будет гораздо проще скрывать свои интрижки, если жена не будет семи пядей во лбу». С этими доводами Арий был вынужден согласиться.
