Король неохотно взял письмо в руки, вскрыл, бегло прочитал, потом перечитал еще раз, гораздо медленнее и вдумчивее. Принцесса приподнялась на локте, с интересом наблюдая за озадаченным лицом отца. Ее терзало любопытство, но при этом Ингретт совершенно не хотелось обращать на себя ненужное внимание — мужчины вполне могли решить, что обсуждаемое на этом маленьком совете вовсе не для ушей юной принцессы и выставить ее вон. А между тем Ингретт была уверенна, что все это как‑то коснется и ее, где‑то на самом краю сознания продолжала нашептывать неоформленная тревога.
— Этот маг извиняется за наше вынужденное ожидание, и просит прощения за то, что не может принять нас немедленно, ссылаясь на неотложные дела по приведению обитателей ЕГО замка и ЕГО земель в порядок и повиновение. Но при этом он уверяет, что готов принять наше посольство завтра в двенадцать часов, и даже просит непременно быть… И как это все мне понимать? Может написать ему, что мы не собираемся общаться с захватчиком и узурпатором?
— А я бы посоветовал вашему величеству принять приглашение и согласиться на аудиенцию. Даже более того, я полагаю, что такого человека лучше держать в союзниках, чем недругах, и ни в коем случае нельзя оскорблять, даже ненамеренно. Кроме того, я считаю, что Арию, как нынешнему властителю Авангарда, следует предложить то, ради чего мы сюда и приехали.
У Ингретт потемнело в глазах, на миг ей показалось, что сейчас она лишится чувств, но голос отца вернул ее на землю.
— Что?! Мою дочь — неизвестно кому? Первому же попавшемуся простолюдину, только потому, что он маг, и смог захватить власть?! Захватить противозаконно! Я никогда не пойду на подобное!
— Ваше величество, я прошу вас, успокойтесь. Происхождение этого человека неизвестно, может он и дворянских кровей. И уж тем более, он не «первый попавшийся» — абы кто не смог бы убить Таэна. Поверьте, нам необходимо заключить договор с Авангардом, получить поддержку его хозяина. Вы же знаете, в каком положении сейчас Редград. Гарнизон Авангарда очень велик и силен, я уже не говорю о самом маге. Авангард в союзниках — это очень крупный козырь, был и остается, не смотря на смерть Таэна. Вы почтили меня своим доверием, а я не сомневаюсь, что этот Арий способен на очень многое. Договориться с ним необходимо, притом любой ценой. И закрепить договор. Я думаю, что своему тестю маг в любом случае окажет посильную поддержку.
— Но все равно, отдавать абы кому особу чистейшей королевской крови…
— Это — не абы кто, ваше величество, — терпеливо, словно маленькому ребенку растолковывал советник. — Это владыка Авангарда, твердыни — легенды, главной опоры трона ваших предков. И станет ли этот великий замок опорой вашего трона — решать только вам.
Король серьезно задумался. Принцесса снова опустилась на подушки, отвернулась к матерчатой стене. По щеке скатилась одинокая слеза, и тут же затерялась в черных волосах.
В собственный шатер Ингретт возвращалась уже в сумерках. На душе было муторно — отец все же поддался на уговоры Уоса. Советнику практически всегда удавалось убедить короля в собственной правоте. Справедливости ради стоит заметить, что он и правда, как правило, давал дельные советы. Впрочем, принцессе от этого легче не было.
По лагерю сновали люди, от разведенных костров доносился аппетитный запах жареного мяса. Ингретт нужно было сделать всего пятнадцать шагов от шатра короля до собственного. Однако стоило девушке только отдернуть тяжелую ткань, как рядом с ней тут же привычно замаячили два телохранителя. И никуда от этих стражей не денешься — в походных условиях ее безопасностью озаботились особенно. Хотя, если вдуматься — зложелателю, который сумел преодолеть все посты и пробраться в самое сердце лагеря, двое закованных в броню громил едва ли послужат помехой. Ингретт поплотнее закуталась в тонкую накидку, хотя нельзя было пожаловаться на излишнюю прохладу. Видимо холод поселился где‑то в сердце. Сделав несколько неуверенных шагов, словно в тумане — снующие мимо люди привычно кланялись и уступали дорогу, принцесса остановилась и подняла лицо к небу. Замерли, словно статуи, и молчаливые стражи.
О чем думала в этот момент девушка, оставалось загадкой для всех, тем более, мало кто из находящихся здесь людей действительно беспокоился о ней. А если кто и сопереживал попавшей в ловушку принцессе от чистого сердца, то все равно не стал бы приставать с вопросами и сочувствием — слишком уж это рискованно. Ингретт привыкла быть своего рода изгоем, которому постоянно выказывают почтение и раболепие, на которого боятся поднять лишний раз глаза — вдруг прямой взгляд воспримут за оскорбление? И ни разу, никогда, ни при каких обстоятельствах с ней не будут говорить просто и искренне. И она сама не имеет право на искренность и сердечность ни с кем, ибо все ее фрейлины, не говоря о служанках, ниже ее по происхождению, а значит, необходимо поддерживать дистанцию. И некому пожаловаться на свое горе, некому рассказать о своих переживаниях! Только, разве что, небу.
Потому Ингретт и смотрела на безмолвствующие небеса, смотрела на алую полосу, оставленную уже скрывшимся за верхушками деревьев солнцем. Сейчас эта полоса напоминала ей сильно разбавленную водой кровь. Однажды, еще в детстве принцесса случайно порезала палец, и ее заставили опустить руку в чашу с насыщенной благовониями водой. Кровь очень быстро перестала течь и из пореза ушла боль, но вода окрасилась вот в точно такой же цвет…
Отогнав воспоминания, девушка быстро преодолела оставшийся путь и нырнула в шатер, где на нее тут же накинулись служанки. Принцесса покорно позволила себя накормить, расчесать, раздеть, помыть, намазать пахучими маслами и снова одеть, теперь уже в ночное платье. После чего объявила что устала, хочет спать и, наконец, получила возможность лечь в постель и с чистой совестью отгородиться от назойливых девушек пологом.
Хотя спать ей на самом деле совершенно не хотелось, Ингретт старалась лежать неподвижно, чтобы не вызывать у служанок ненужных подозрений. Пережитое сегодня потрясение оказалось слишком велико — подумать только, она почти поверила в то, что освободилась от ненавистного брака! И вот, снова попала в сети, только паук на этот раз другой, незнакомый, но оттого пугающий еще больше.
Таэна Ингретт видела несколько раз, покойный маг вызывал у нее лишь страх и отвращение. Его могущество и жестокость не могли не пугать девушку, чувствующую себя овечкой, заталкиваемой в клетку к голодному тигру на глазах у любящей подобные зрелища черни. При этом Таэн был еще и слишком стар для нее, лицо имел на редкость неприятное, с плотно сжатыми губами, уголки которых вечно провисали вниз, маслянистыми бесцветными глазами, и двойным подбородком, не говоря уже о наметившемся животе и руках, которые не спасали ни дорогущие мази, ни магия. Ингретт просто передергивало, стоило только представить, что эти руки прикоснутся к ней.
Теперь Таэн был мертв. Того, кто его убил, девушка не видела ни разу, и ничего хорошего от него не ждала. Ибо тот, кто смог одолеть Таэна наверняка сам еще больший монстр, хитрый, коварный и жестокий. Такой же паук, только еще более ядовитый. И Ингретт все больше и больше увязает в этой паутине, из которой живой точно не выбраться не удастся.
Человек, сидящий на подоконнике у широко распахнутого окна тоже смотрел на закат. И хотя, в отличие от Ингретт, к небу он был гораздо ближе, ибо его комната находилась на одном из верхних этажей замка, толку от такой разницы не было. Небеса были столь же неприступны и загадочны, не собираясь делиться высшими тайнами или давать ответы на глупые вопросы, заданные смертным. Примостившаяся рядом высокая стройная девушка пытливо вглядывалась в лицо соседа, словно чего‑то ждала. Мужчина перевел взгляд на раскинувшийся внизу лагерь, пестрящий броскими цветами.
— Завтра припрутся, — в раздумье пробормотал он.
— Ты хотел меня видеть? — подала голос девушка. — Я, вообще‑то собиралась спать.
— Да, я понимаю, — человек заправил за ухо длинный светлый локон. — Просто меня несколько напрягает необходимость общения с королем именно сейчас. По — моему, с ним не очень‑то легко договориться, тяжелый человек. Впрочем, я пойду к нему навстречу и заключу договор — это выгодно мне, по крайней мере, сейчас. Надеюсь, он осознает, что тоже нуждается в моей поддержке.
