Нау посмотрел на него с выражением вежливого удивления. Он ожидал такого поворота.

– Киви Лизолет?

– Да! Погодите, я знаю, что вы видели в тот день нашу с ней стычку. Эта гноесоска заслужила смерть за такую наглость, но я не поэтому вам жалуюсь. Я располагаю убедительными уликами против нее. Она нарушает ваш закон. Она скооперировалась с другими.

Теперь Нау удивился неподдельно:

– Это еще как?

– Вы знаете, что я подловил ее в коробейницком парке с отцом. Она по собственной прихоти закрыла парк. Потому я так и разозлился. Но потом… Я пустил по ее следам моих ищеек. Случайный мониторинг еще нескольких вахт ничего бы не выявил. Эта шлюшка расходует общественные ресурсы. Она украла готовый продукт из установок перегонки летучих веществ. Она по своему усмотрению расходует рабочее время фабрики. Она отклонила фокус своего отца, чтобы он занялся ее частными проектами.

Чума ее побери! Киви от него это утаила.

– И… она что-то делает с этими ресурсами?

– С этими и другими, вахтмастер. У нее много планов. И она не в одиночестве… Она пытается выменивать украденные товары к собственной выгоде.

На миг у Нау отнялся язык. Разумеется, меновая торговля – преступление. В Чумные Годы за бартер и утаивание ресурсов было казнено больше, чем погибло от самой Чумы. Но в современных обстоятельствах… что ж, полностью меновую торговлю искоренить невозможно. На Балакрее бартер периодически использовали как повод для крупных зачисток, но только как повод.

– Ритсер… – Нау заговорил, осторожно подбирая формулировки вранья. – Я обо всем этом знал. Разумеется, она нарушает мой закон. Но пойми: мы в двадцати световых годах от дома. Мы имеем дело с Чжэн Хэ. Они коробейники по природе своей. Я понимаю, тяжело это принять, но весь смысл их существования в том, чтобы надувать своих же. Мы не можем надеяться, чтобы так быстро удалось подавить…

– Нет! – Брюгель оттолкнулся от стеллажа и перехватил поручень рядом с Томасом. – Они все говнюки, но только Лизолет и несколько ее отъявленных пособников – могу перечислить поименно – нарушают ваш закон!

Нау без труда представлял себе, как это происходило. Киви Лин Лизолет даже в бытность свою Чжэн Хэ никогда не подчинялась правилам. Ее безумная мамаша как-то ухитрялась ею манипулировать, но даже при этом прямого контроля над девчонкой не имела. А больше всего она любила играть в игры. Киви однажды сказала: «Всегда легче добиться прощения, чем разрешения». И это простое заявление, как ничто другое, убедительно демонстрировало пропасть между миром Киви и первыми вахтмастерами.

Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отшатнуться от надвигавшегося Брюгеля.

Да какая муха его укусила? Нау посмотрел молодому человеку прямо в глаза, не обращая внимания на жезл в дергавшихся руках Ритсера.

– Я уверен, что можешь перечислить. Это твоя работа, вице-вахтмастер. А моя работа среди прочего – интерпретировать мой закон. Ты знаешь, что Киви не избавилась от мозговой гнили, и при необходимости ее легко… зачистить. Я хочу, чтобы ты мне в дальнейшем докладывал об этих нарушениях, но пока что предпочту смотреть на них сквозь пальцы.

– Вы предпочтете смотреть на них сквозь пальцы? Предпочтете? Да я… – Брюгель на миг умолк. Когда он заговорил снова, в голосе его была контролируемая, тщательно отмеренная ярость. – О да, мы в двадцати световых годах от дома. Мы в двадцати световых годах от вашей Семьи. И ваш дядя больше ничем не правит. – В трех годах от системы В(ы)ключенной их нагнало известие об успешном покушении на Алана Нау. – В метрополии, быть может, вам и удалось бы нарушить любой закон, защитить преступницу просто потому, что она хороша в постели. – Он слегка похлопал жезлом по ладони. – А здесь и сейчас вы очень одиноки.

Смертельная вражда между вахтмастерами законам не подчинялась. Этот принцип восходил еще к Чумным Годам, но отражал и глубинную истину природы. Если Брюгель сейчас расколет Томасу Нау череп, Каль Омо покорится вице-вахтмастеру. Но Нау лишь ответил негромко:

– Ты еще более одинок, дружище. Ну и сколько у тебя запечатленных неотвязников?

– У меня… у меня пилоты Синя, у меня ищейки. Я заставлю Рейнольт перенаправить на меня стольких, сколько мне понадобится.

Ритсер балансировал на краю прежде не замечаемой Томасом бездны, но его, по крайней мере, удалось успокоить.

– Думаю, ты лучше понимаешь Анне, чем следует из твоих слов, дорогой Ритсер.

И убийственное пламя в глазах Брюгеля внезапно угасло.

– Да, вы правы. О, как вы правы… – Он обмяк. – О, сэр… если бы только миссия повернулась иначе. У нас были бы ресурсы вести жизнь, достойную высших вахтмастеров. Перед нами открывалась перспектива завоевания планеты сокровищ. А теперь почти все наши неотвязники погибли. У нас не хватит оборудования вернуться. Мы застряли тут на десятилетия…

Казалось, что Ритсер вот-вот разрыдается. Переход от угроз к жалкой слабости выглядел впечатляюще. Томас продолжал тихо, успокаивающе:

– Я понимаю тебя, Ритсер. Мы в более сложном положении, чем за все время после Чумы. Если человек твоей силы так болезненно его переживает, то боюсь даже представить, как оно отражается на остальных участниках миссии.

И в этом он не лукавил, хотя большинство участников экспедиции не были столь выдающимися личностями, как Ритсер Брюгель. Как и Ритсер, они оказались на десятилетия заточены в ловушке, где ни семьи, ни детей позволить себе не могли. Эту опасную проблему не следовало недооценивать. Но обычные люди без всяких хлопот продолжали старые отношения и заводили новые связи; в конце концов, тут больше тысячи нефокусированного народу. Потребности же Ритсера удовлетворять будет все сложнее. Ритсер досуха высасывал людей, и скоро для него вряд ли удастся что-то наскрести.

– Но перспектива планеты сокровищ не снята с повестки дня. Может, это главное, на что мы могли рассчитывать. Мы чуть не погибли, сражаясь с Чжэн Хэ, но теперь у нас доступ к их секретам. И потом, ты же был на последнем совещании вахтменеджеров: мы открыли новые физические явления, новые даже для Чжэн Хэ. И лучшее еще впереди, Ритсер. Пауки сейчас примитивны, но их раса едва ли могла возникнуть здесь, их солнечная система уж слишком экстремальна. Мы не первые тут разведываем. Представь себе, Ритсер, встречу с нечеловеческой цивилизацией космопроходцев. И все их секреты там, погребены под руинами далекого прошлого.

Он провел вице-вахтмастера вокруг дальнего стеллажа гибернаторов, и они переместились ко второму проходу. Наглазники везде сияли зеленым, но, как обычно, гробы производства Аврала показывали большую степень износа. Ох-хох. Если так пойдет и дальше, через несколько лет не останется гибернаторов, чтобы поддерживать удобный график вахты. Сам по себе флот звездолетов не способен ни построить другой такой же, ни хотя бы организовать стабильное производство высокотехнологичной продукции. Эта проблема стара, как сами космические полеты; чтобы произвести наиболее сложную продукцию, требуется поддержка целой цивилизации, с ее сетями экспертов и многоуровневой капитальной промышленностью. Быстрых клавиш тут нет; человечество часто мечтало об универсальном синтезаторе, но так и не создало его.

Видно было, что Ритсер подуспокоился, а его безысходный гнев сменился задумчивостью.

– Ну ладно, мы многим жертвуем, но в итоге вернемся домой победителями. Я это не хуже любого другого могу выдержать. Но… но зачем так тянуть, Чума их побери? Можно ведь спуститься туда, прибрать к рукам паучье королевство и захватить…

– Ритсер, они ведь едва электронику переоткрыли. Надо еще…

Вице-вахтмастер нетерпеливо затряс головой:

– Ну да, ну да. Конечно. Нам нужна прочная промышленная база. Уж кому знать, как не мне; я же был вахтмастером на верфях Лорбиты. Только капитальный ремонт спасет наши задницы. Но и это не может служить оправданием. Чего мы тут в засаде сидим, в первой точке Лагранжа? Если бы подчинить какое-то паучье государство, может, притвориться его союзниками, на худой конец, все значительно ускорится.