— Что слышно с саммилитами? — спросила девушка.

— Начал раскопки. В районе старых колодцев…

— Послушай, Григорий, — промолвила Майя, — ты никогда не слыхал, чтобы жители каменного века делили свои пещеры, ну, скажем, на две части?

— То есть как это — делили? — не понял Тарасюк.

— Не ширмой, конечно. Ну, например, чертой на стене?

— А почему ты спрашиваешь? — Тарасюк недоверчиво покосился на Майю.

— Просто так, пришло в голову.

Григорий пожал плечами. Вечно у неё разные фантазии.

— Спроси у Фернана. Он о каменном веке знает больше, чем сами неандертальцы…

Они повернули назад и, когда подошли к скале с «синей девушкой», услышали над собой тихий треск. Тёмная фигура виднелась наверху, прямо над пещерой.

— Чего не спишь? — крикнул Григорий по-английски.

— Хелло, Тарасюк! — откликнулись сверху. — Как гуляется с девушками?

— Упорный парень этот Вилли! — сказал Тарасюк. — Он тебе нравится?

— Парень как парень, — ответила Майя. — А что он всё лазает по скалам и чем там трещит?

— Берет пробы, ты же знаешь.

— А почему в темноте?

— А он работает и днём и ночью. Полезли к нему? - предложил Тарасюк.

Они вскарабкались по неровному, покрытому крупными трещинами камню и, стараясь двигаться как можно тише, подошли почти вплотную к Смиту.

Тихонько насвистывая какую-то незнакомую мелодию, Вилли медленно крутил рукоятку сверла.

— Подходите, подходите! — не оборачиваясь, проговорил он. — Тоже мне пинкертоны!

— Покажите, что вы тут делаете, — попросила девушка.

Смит выпрямился и посветил фонариком себе под ноги. В чёрном камне виднелась небольшая круглая лунка. В двух-трех шагах от неё чернела ещё одна.

— Зачем вам два образца с одного места? — спросил Тарасюк.

— Во-первых, не два, а десять, — со вздохом объяснил Вилли и направил луч фонаря в сторону.

Майя и Григорий увидели целую шеренгу круглых лунок, пересекавших скалу.

— А во-вторых, такова инструкция, которую я получил, от университетского начальства. Прошу извинить: сегодня я должен взять здесь еще одну пробу. А завтра полечу по другим точкам.

Он поднял буровую машинку, отмерил три шага от того места, где стоял, и Майя снова услышала беспокойный треск сверла.

За ужином Майя протянула Фернану листок бумаги со странной извилистой линией.

Фернан бросил быстрый взгляд на Халида. Мальчик невозмутимо намазывал на хлеб аккуратный слой масла. Он был полностью поглощён этим интересным занятием, с которым познакомился совсем недавно.

— Ну, что же вы? — нетерпеливо произнесла девушка. — Что это напоминает вам?

Фернан мельком взглянул на листок и пожал плечами:

— За столом не принято… Но, если мадемуазель настаивает… Мне это напоминает червяка. Прошу вас, Грегори!

Тарасюк повертел листок в руках и солидно заявил:

— Знаменитая картина абстракционистов «Летнее утро». Поглядите-ка, Вилли.

Смит внимательно поглядел на рисунок и, ни слова не говоря, начал перерисовывать его себе в блокнот.

Неожиданно Фернан протянул свою длинную руку, выхватил листок из-под носа у Вилли и положил перед собой, но неправильно — так, что вместо вертикали получилась горизонталь.

Майя засмеялась.

Фернан резко повернул листок, с минуту, прикусив губу, глядел на него, а потом быстро спросил Майю:

— Разыгрываете?

— Нет! — улыбаясь, ответила девушка.

— Если не разыгрываете, то скажите, где вы это нашли?

Майя отрицательно покачала головой.

— А что вы подумали, Гизе? — спросил Вилли, отложив в сторону бутерброд с ветчиной. — Разве это на что-нибудь похоже?

— Ну, что касается вас или мадемуазель, — Фернан взглянул Майе прямо в глаза, — то, конечно, вы здесь бессильны. Но вот Грегори меня удивляет. Всё-таки археолог — значит, немножко художник!

Тарасюк ещё раз взял в руки листок.

Переглянулся с Фернаном.

— Ну? — поощрительно произнес Смит.

— Фернан думает, что это похоже на горб верблюда, — сказал наконец Григорий, показывая на самую верхнюю часть линии. — Или, может быть, на человеческое плечо?

Фернан молчал.

Все трое, повскакав со своих мест, обступили Майю.

— У меня к тебе один-единственный вопрос, — медленно произнес Григорий. — Какой величины это изображение?

Майя спокойно жевала финик.

— Никакой! — проговорила она небрежно. — Просто я вас разыграла!

Тарасюк погрозил ей кулаком.

Фернан развел руками: «А что я говорил?»

Вилли подозрительно взглянул на девушку, но промолчал.

Лиловые длинные тени ещё тянулись от скал, а ущелье было наполнено сумраком, когда девушка и мальчик вошли в свою пещеру. Изгибающаяся черта едва светлела на чёрном фоне стены.

— Если Фернан прав, — прошептала Майя, — то где-то здесь, — она осторожно постучала пальцем о неровную бурую стенку метрах в двух справа от вертикали, — где-то здесь должна проходить ещё одна линия, тоже вертикальная…

Теперь они стояли на спине у лошади вдвоём и тёрли, тёрли, без конца тёрли бурую стенку мокрыми губками.

Там, снаружи, солнце поднималось всё выше. В пещере становилось всё светлей. А Майе казалось, что начинает светиться весь тонкий слой песчаной «штукатурки». Ещё одно движение щётки, ещё один мазок влажной губкой — и новая ярко-жёлтая полоска появилась на стенке пещеры.

— Подожди! — крикнула Майя. — Мы испортим низ! Опять нужна глина!

Халид слепил ещё один карниз над только что открытой чертой и снова забрался на круп вороного.

Конь, должно быть, устал стоять на одном месте и, не смея сдвинуться, медленно переступал с ноги на ногу. Майю качало при каждом его движении, но она не замечала этого. Она шла по следу!

Жёлтая дорожка краски некоторое время вела её вправо, вдоль потолка, потом мягко закруглилась и пошла вверх. Потом влево и перешла в огромную окружность.

Майя, не замечая ничего вокруг и даже не задумываясь над тем, что возникает перед её глазами, продолжала тереть жёсткую пыльную корку, смывая песок, открывая всё новые линии, штрихи и пятна, горевшие яркой жёлтой краской среди мёртвого камня пещеры.

Халид, не поднимая головы, самозабвенно очищал нижнюю часть стены метрах в полутора от пола. Со стенки сыпалась пыль…

Сколько прошло времени — два часа или двенадцать часов, — они не знали.

Было уже или, вернее, ещё совсем светло, по крайней мере в центральной части зала, когда они пришли в себя от громкого восклицания, неожиданно раздавшегося у входа.

Майя вздрогнула и, обернувшись, увидела Вилли.

Глаза у него были широко раскрыты.

Когда Майя спрыгнула на землю, Вилли уже исчез. Мгновение спустя он снова появился в пещере, с киноаппаратом.

— Поздравляю вас! — взволнованно и торжественно произнес Смит. — Поздравляю вас с портретом космонавта!…

Только сейчас в первый раз Майя смогла охватить взглядом огромный жёлтый силуэт на чёрной стене.

Круглый, как у водолаза, шлем с двумя круглыми иллюминаторами увенчивал могучий торс гиганта. Шлем переходил в плавно облекающий плечи и грудь скафандр. Великолепно были переданы складки тяжёлой ткани. Ступни ног великана были скрыты под толстым слоем песка на полу пещеры, а левая часть туловища — под ещё не очищенной коркой песка и пыли.

Майя закрыла глаза, ощупью нашла кожаный мешок с водой, нагнулась и сделала несколько глотков. Потом постояла так ещё несколько минут и только тогда, не веря самой себе, снова раскрыла глаза.

Могучая фигура Сошедшего с неба по-прежнему ярко выделялась на чёрной стене пещеры.

Треск киноаппарата прекратился.

— Кто-нибудь, кроме вас, уже видел его? — спросил Вилли.

Майя покачала головой.