— Давайте поговорим, — миролюбиво предложила Сандра и с усилием встала, опираясь на руку Виктора. — Не воображайте о нас бог весть что. — Чернокожая красавица села на стул, а Виктор галантно подвинул стул Ангелине. — Мы не злобные жестокосердные туземцы, мы — цивилизованные люди. Но мы, так же как и вы, попали в беду, еще до того, как вы сошли с трапа самолета. Я всеми силами старалась отвести несчастье от вас, и мне пришлось прибегнуть к обману. Вы не поверили нашему спектаклю и теперь расплачиваетесь за свое легкомыслие. Я рассказывала, что у меня русский муж, но умолчала про его подвиги на исторической родине. Он — профессиональный карточный шулер высшего разряда, и денег у него было больше, чем снега зимой в Петербурге. Мы с ним как сыр в масле катались, он баловал меня, задаривал мехами и драгоценностями. Но все когда-нибудь кончается, и нашей сладкой жизни начали угрожать бывшие дружки мужа. Он утаил от меня истинную причину их конфликта, да это и не важно. Нам удалось улизнуть сначала на Кубу, а с Кубы — на Бали. Я полагала, что мы мастерски замели следы, и несколько лет нас действительно никто не беспокоил. У нас растут четверо сыновей, я беременна пятым ребенком. — Сандра любовно погладила слегка выпиравший живот. — Надеюсь, что на это раз бог наградит меня девочкой. — Она поцеловала золотой крест и грустно улыбнулась. — Но, увы! Мои надежды на счастливое будущее рухнули в один миг. Две недели назад мужем стали интересоваться русские туристы. Мы тоже навели справки: туристы прибыли из Питера. Совпадений в жизни не бывает. Эти люди вскоре посетили наш ресторан. Я спрятала мужа, но они настаивали на встрече, требуя с него какие-то долги. Я твердо уверена, муж никому ничего не должен. Но сумма, которую они запросили, так велика, что даже если я продам все три наших ресторана, этого не хватит, чтобы расплатиться с бандитами. Муж пообещал мирно разобраться с этой историей. Я умоляла его заявить в полицию. — У Сандры опять навернулись слезы на глаза. — Но он, как настоящий мужчина, запретил мне вмешиваться.

— Что же случилось с вашим мужем? — забеспокоилась Ангелина, чувствуя, что в ответе Сандры кроется разгадка исчезновения Голубева.

— Через несколько дней мой муж пропал… — Сандра зарыдала и закрыла руками заплаканное лицо.

— А как это связано с господином Голубевым? — Ангелине не терпелось услышать окончание истории.

— А вы не догадались? — сквозь слезы упрекнула Ангелину Сандра. — Все дело в том, что ваш друг господин Голубев как две капли воды похож на моего пропавшего мужа!

Волны хлестали и заливали ноги сидящих в паблик-боте. Плыть на таком чуде кораблестроения по океану могли только привыкшие к местной экзотике аборигены, да еще русские туристы — смельчаки, готовые ради спасения друга отдать не только последнюю рубаху, но и рискнуть своей единственной драгоценной жизнью. Трудно сказать, чем руководствовались Анатолий и Катя, но едва берег растаял в дымке, а на паблик-бот надвинулись могучие белобородые валы, путешественники пожалели, что не дождались завтрашнего комфортабельного теплохода.

Теперь Анатолий понял, зачем по бокам лодки крепились толстенные суковатые бревна. Громоздкая конструкция прекрасно держалась на воде, то взмывая вверх на гребне волны, то падая вниз вместе с рушащейся стеной воды. Странно, но при таком невероятном балансировании качка вообще не ощущалась, и если бы не режущий уши скрип веревок, стягивавших подвижные трущиеся бревна, в таком путешествии можно было бы даже вздремнуть.

До Лембонгана плыли час двадцать минут. Анатолий засек время скорее из любопытства, чем по необходимости. Остров возник из тумана внезапно. На подходе к Лембонгану дрейфовало множество разнообразных судов: как совсем крошечных скорлупок с одной приземистой мачтой, так и шикарных стремительных яхт с гирляндами пестрых парусов и флагов.

В бухте возле двух плавучих понтонов покачивал алебастровыми боками океанический круизный лайнер, а на самом понтоне размещался городок аттракционов с надувными батутами, пластиковыми бассейнами и горками для катания. На горках побольше развлекались даже взрослые, их азартные крики и веселый смех заглушили рокот моторов паблик-бота, выглядевшего древним неповоротливым мастодонтом, вторгшимся в сказочный мир вечного праздника.

С вышки спасателя послышалось предупреждение всем купающимся, катающимся на «бананах», скользящим на досках, а также скутерам и катеркам, таскающим за собой привязанных лыжников. Чихая сизоватым бензиновым дымком, отключился один из моторов паблик-бота, чтобы снизить скорость чудо-творения местных корабелов и не покалечить ненароком резвящуюся публику, а заодно покрасоваться перед ней. Понтон качнулся и накренился вправо, отдыхающие выстроились на краю, а некоторые даже фотографировали на память проплывающее мимо чудище и рассматривали его в бинокли. Распираемые чувством национальной гордости, сидевшие в лодке аборигены застыли, как изваяния, приняв важные позы. Только их скошенные в направлении понтона глаза выдавали в них наивысшую степень восторга.

Пока Анатолий изучал обычаи и нравы народов мира, Катя с восхищением разглядывала наряды и драгоценности состоятельных дамочек и вздыхала, сравнивая их сияющую роскошь со своим скромным, украшенным желтыми, розовыми и черными стразами браслетиком, подаренным ей вероломным Виктором. Взгрустнув и вздохнув, Катя отвела глаза и отгородилась от чуждого ей общества непроницаемыми стеклами солнцезащитных очков.

Продефилировав мимо праздной расфранченной публики, суденышко обогнуло понтоны и причалило к берегу в самом дальнем конце бухты. Легкий ветерок играл в зеленых кущах. Разлапистые пальмы с толстыми овальными стволами, казалось, лениво отмахивались от порхающих бабочек, стрекоз и пчел, привлеченных сверкающим белым налетом на листьях. Но, подлетев поближе, насекомые делали крутой вираж, резко набирали высоту и торопливо покидали опасное место. То, что они по ошибке принимали за сахарные крупинки, оказывалось остатками соленых брызг, которые могучие океанские волны выбрасывали на прибрежную растительность.

Катя подняла с горячего песка сбитую мохнатую бабочку, розовую, с синими «глазками», разложившую для просушки мокрые крылышки, и перенесла ее на свои темные распущенные волосы. Вторую бабочку посадил ей на голову Анатолий, для симметрии поместив ее с другой стороны. За второй бабочкой они подняли и третью, и четвертую, спасая их от ног аборигенов — их бывшие попутчики, сгрудившись, как муравьи, тащили по песку упакованный мотоцикл. Вскоре пестрая колышащаяся шапочка полностью покрыла Катину голову, превратив ее в волшебную повелительницу бабочек острова Лембонган.

Анатолий пожалел, что из-за сумасшедших сборов забыл прихватить фотоаппарат, чтобы запечатлеть такие, как этот, удивительные и непредсказуемые моменты отдыха. Катины ресницы подрагивали в такт трепетанию шелковых радужных крыльев, а она сама неспешно ступала по песку, гордо неся коронованную бабочками голову под восторженными взглядами добродушных балийцев.

Минуты три пассажиры причалившего паблик-бота любовались на чудачества миловидной туристки. Взметая новый порыв соленых брызг, океанский бриз всколыхнул макушки пальм, обдавая их переливающимися на солнце каплями. Но спасенные бабочки были вне его власти. Их расписные крылышки просохли, шапочка внезапно сорвалась с Катиной головы, поднялась в небо и рассыпалась на множество разноцветных звездочек, словно салютуя в честь своей спасительницы.

Засмотревшись на беззаботно порхавших бабочек, Анатолий и Катя не заметили как остались совершенно одни на опустевшей пристани. Аборигены с мотоциклом растворились в густых переплетениях прибрежных лиан, низко нависших над заасфальтированными, ведущими в глубь острова дорожками. Анатолий поискал хоть какие-нибудь указатели или вывески, но не найдя никаких табличек, предложил пойти налево.

— Я пить хочу! — капризно заявила Катя.

— Не хнычь, я тоже не каменная статуя, — сообщил ей Анатолий. — И помимо питья мне еще кое-что нужно.