— Вашей жены здесь нет. Думаю, вам надо поехать домой,— сказал он просительным тоном.

— Но… но я…— забормотал Нильс Лесслер.

Усач сделал знак нашим двум полицейским.

— Отвезите управляющего Лесслера в город, — тихо распорядился он. — И сообщите мне, куда он направится.

Все трое сели в машину. Бессильные протесты умолкли, двери захлопнулись, и «вольво» покатил прочь. Веспер Юнсон глубоко вздохнул, повернулся и зашагал в другую сторону. Полицейский, который остановил нас, шел впереди, как бы указывая дорогу. Прохладный ветерок шелестел в березовой листве, где-то неподалеку распевал певчий дрозд.

За поворотом стояла молчаливая кучка людей. У обочины лежали велосипеды. До меня донесся голос полицейского:

— Мы были метрах в пятидесяти, когда все произошло. Она врезалась прямиком в скалу.

В скалу? Я поднял взгляд. Да, действительно. Там, через дорогу, за низким кустарником, темнело каменное взлобье, окруженное статными соснами. Отвесная круча.

Мы сошли с проезжей части, пролезли сквозь кусты. Сломанные деревца, примятый шиповник. Будто танк прошел.

Внезапно передо мной вырос синий «Нэш». С чудовищной силой он врезался в скальную стену. Капот смялся в гармошку, передние крылья были словно скомканы дланью великана. За покрытым трещинами стеклом виднелась фигура водителя.

Кто-то сказал:

— Все было кончено в одну секунду. Позвоночник сломался, ясное дело.

Открыв заднюю дверь, Веспер Юнсон влез внутрь, нагнулся над мертвой и зажег фонарик. Я заглянул ему через плечо. Старомодная шляпка съехала набок, траурная вуаль черным облаком растеклась по бежевой спинке сиденья.

Веспер Юнсон легонько взялся за шляпку и осторожно приподнял. Вуаль шурша потянулась следом.

Я прямо остолбенел.

Где же седые волосы, собранные на затылке в пучок? В холодном свете золотом искрилась белокурая грива.

Голова покойной склонилась к плечу, я увидел округлую щеку, вздернутый носик. Поначалу я просто не мог осмыслить случившееся. В мозгу не укладывалось.

В машине была Мэри Лесслер.

Веспер Юнсон покачал головой.

— Надеюсь, вы не думаете, что мне доставляет удовольствие мучить людей,— сказал он.— Ведь Нильс Лесслер сам был уверен, что за рулем «Нэша» его сестра, а жена без сознания лежит на полу автомобиля. На самом деле все было наоборот. Когда Мэри Лесслер поняла, что игра проиграна, она гаечным ключом ударила золовку по голове, поменялась с нею шляпой и поехала прочь. Я все понял, но не стал разубеждать Нильса Лесслера. Открой я ему правду, он бы, глядишь, пошел на попятный и сказал, что утром во вторник жена спокойно спала. А так он, ничего не подозревая, выложил, что она каталась верхом. Но во вторник она в манеже не появлялась. Я проверял. Вместо этого она поехала в Стокгольм и похитила стакан на Урведерсгренд.

Звезды погасли, и серый рассвет заглянул в открытую балконную дверь холостяцкой квартиры Веспера Юнсона. Свежий ветерок шевельнул тяжелые драпировки. Мы пригубили бокалы, и он продолжал:

— Возможно, у моста мне следовало сказать ему правду — что в воду сбросили Клару Денер. Но я не смог. Если угодно, струсил.

— Откровенно говоря, вы нас обвели вокруг пальца. Он закурил.

— Собственно, все это довольно-таки удивительно. Реконструкция, которую вы слышали, на самом деле была не столь уж и фальшива. Ее своеобразие в том, что, исключая единичные моменты, достаточно лишь заменить Клару Денер на Мэри Лесслер, и все станет на свои места.— Он взялся за блокнот.— Судите сами. Мотив у обеих один — наследство. Обе имели возможность послать мальчишку шпионить. Обе могли достать гостиничную бумагу и написать подложные письма.

— Но ведь Мэри Лесслер не давали читать письмо Лео? — заметил я.

— Не давали, но она прочитала. И вполне могла это сделать, пока вы переобувались и приводили себя в порядок в комнате для гостей. Она вернулась в нижний холл, взяла письмо в умывальную, открыла горячую воду и отпарила клей. Вероятно, она отстенографировала письмо — конторщица ведь! — снова заклеила конверт, положила его на старое место, на сундук в холле, а затем поднялась на второй этаж и быстро переоделась.

Он перевернул назад несколько страниц.

— Это раз. Или вот еще. Госпожа Денер могла незаметно уйти из кино, но и Мэри Лесслер тоже. Далее, теоретически каждая из них могла убить Лео Лесслера, заметить мальчишку у шлюзных ворот, назначить ему встречу и заманить в туннель.

Я запротестовал:

— Вы забыли часы. Они ведь принадлежали госпоже Денер.

— Нет, это вы забыли, что вчера вечером, после убийства, Мэри Лесслер была у Клары Денер в гостях.

— То есть она позаимствовала часы?

— Совершенно верно. И, как и Клара Денер, она узнала, что мы допрашивали мальчишку. Ее муж рассказал.

Веспер Юнсон встал с кресла, зевнул, потянулся.

— Что-то в сон клонит,— пробормотал он.

— И на здоровье! — сказал я.

— Мы можем поговорить, пока я раздеваюсь.— Он опять зевнул, долил мой бокал и ушел в спальню. Я услыхал шорох одежды. Потом вдруг раздался голос: — И деревце Мэри Лесслер могла подрубить с таким же успехом, как и Клара Денер. Утром в среду обе побывали на Урведерсгренд. Между прочим, вы сами встретили Мэри Лесслер у парадной.

Я вздохнул.

— Хоть какое-то различие между ними есть?

— Есть, и не одно. Перво-наперво — финансы. Клара Денер владеет ценными бумагами, следовательно, у нее все в порядке. А вот у мужа Мэри Лесслер только и есть что номинальная должность в лесслеровской фирме! Если концерн перейдет в другие руки, он в любую минуту может ее лишиться. Что в таком случае ждет «куколку» Мэри, которая некогда сидела в конторе и стучала на машинке за две сотни крон в месяц? Боюсь, перспектива весьма грустная. Скромная жизнь ее не устраивала, она предпочла убить мужчину и пыталась убить ребенка.

В спальне стало тихо. Я было решил, что он уже спит, но он вдруг появился вновь, облаченный в ярко-красный халат.

— Далее, те два поддельных письма. Если их в самом деле писала Клара Денер, то почему, собираясь с Мэри Лесслер в кино, она не захватила с собой адресованного той письма? Ведь в таком случае она должна была знать, что письмо придет. Нет, поддельные письма написала Мэри Лесслер — одно Хелен, а другое себе, чтобы отвлечь от своей персоны внимание полиции. Любопытно, как бы она повела себя, если бы Клара Денер отдала ей письмо перед началом сеанса. По-моему, она бы вскрыла его задним числом, после всего.

Несколько секунд я сидел, прилипнув взглядом к волнистым волосам Веспера Юнсона. Ну, скажите на милость, что это он напялил на голову? Только когда он отошел к окну, я сообразил: сеточку!

А он продолжал:

— Кстати, как вы думаете, велики ли шансы у пожилой остроносой дамы этак вот в два счета завоевать доверие и преданность «крутого» городского мальчишки? То ли дело у красивой привлекательной женщины. Нетрудно представить себе, как Мэри Лесслер вошла в его серые, лишенные любви и ласки будни — этакая сказочная королева, окруженная ореолом тайны и красоты. Бедный мальчонка был совершенно очарован, ради нее он бы и на смерть пошел — и ведь едва не пошел.

Веспер Юнсон критически обозрел в зеркале свое лицо, взял ножнички и принялся подстригать усы.

— Значит,— сказал я,— ваши подозрения пробудила обаятельность Мэри Лесслер?

— Конечно, нет. Этот факт только подкрепил мою концепцию. Я окончательно понял, что вина лежит именно на Мэри Лесслер, услышав кое-что от вас.

— От меня?

Он спокойно подравнивал усы.

— Вы не помните партию в бридж? Хозяйка вам рассказала, как одна из дам спохватилась, что обещала сыну пойти с ним в кино. Она еще обиделась, что хозяйка не заметила ее ухода. А когда это произошло? Речь явно шла о позднем сеансе, стало быть, все произошло без малого в девять или сразу после девяти. Почему же хозяйка ничего не заметила? Потому что с увлечением разыгрывала редкостные пики. А кто был ее партнером?