Веспер Юнсон смотрел на него с симпатией.

— Выкладывайте-ка все начистоту, молодой человек, спать крепче будете.

Он глубоко вздохнул.

— Мы с ребятами хотим поставить шиллеровскую «Смерть Валленштейна». Но у меня нет денег. А театральное помещение так просто не сдают, требуют финансовых поручительств.

— Вы обращались за помощью к матери?

Он горько усмехнулся.

— Мама не даст мне ни гроша. Она никогда не одобряла мое увлечение театром… Хотела, чтобы я стал офицером, как папа, или дельцом.

Веспер Юнсон кивнул.

— Понимаю. Обычная, старая песня.

— Насчет помещения я все же договорился, оставалось только внести гарантийный залог — пять тысяч крон. Я потыкался туда-сюда, попробовал собрать деньги по подписке, но безуспешно. И в конце концов подумал: а вдруг мамин брат Свен Лесслер согласится на это? Он всегда был щедр ко мне, прошлый год выручил с семестровым взносом в училище. Конечно, тайком от мамы… Ну так вот, в этот вторник владельцы помещения ждали ответа. Значит, с дядей нужно было поговорить раньше. Но дни шли, а он все сидел в горах, не возвращался. И написать я не мог — никто ведь не знал, где он находится… В минувший понедельник был крайний срок. Я позвонил Хильде — не то два, не то три раза, но о дяде по-прежнему ни слуху ни духу. В итоге она обещала позвонить, как только что-нибудь узнает. И действительно позвонила. В самом начале шестого. Сказала, что дядя наконец-то вернулся в Стокгольм. Но говорить об этом никому нельзя, даже маме.— Он скривился. — Ну, это-то было нетрудно… Когда дядя придет домой, Хильда не знала. Он ей сказал, что пообедает в городе и ждать его не надо. Но я-то не мог не повидать его в этот день, ведь назавтра надо было сообщить насчет гарантийного залога. Я здорово нервничал и понятия не имел, как поступить. В конце концов решил, что лучше всего поехать к дяде на квартиру и ждать там.

Винсент Денер умолк, ослабил ворот рубашки. Он явно был взбудоражен и чувствовал себя не в своей тарелке.

— И вы отправились на Урведерсгренд? — мягко спросил Веспер Юнсон.

Парень не отрывал глаз от выцветшего коврика возле кровати.

— Да.

— И приехали вы туда около половины девятого?

Он кивнул.

— А открыла вам фрекен Таппер?

— Да,— прошептал он.

— И что же?

— Она сказала, что дяди еще нет, но я могу подождать. Само собой, я должен помалкивать, что узнал от нее о дядином возвращении. Зашел, дескать, совершенно случайно… Я поднялся наверх, в гостиную. Немного погодя на лестнице послышались шаги…

— Минутку, — перебил Веспер Юнсон.— Вы ничего не пили в баре?

— Нет, — ответил он,— ничего спиртного. Только стакан содовой. В горле ужасно пересохло.

— Вы сели на диван у бара и выпили воду?

— Нет, поставил стакан на стойку и отошел к радиоле.

Начальник уголовной полиции присвистнул.

— Я включил пластинку. Вальс из «Кавалера розы». Чудесная музыка. По-моему, лучше ее просто на свете нет.

— И тут вы услыхали шаги?

— Да. Сперва я подумал, что это дядя, а оказалось — кузен, Гильберт Лесслер. Он спросил, что я делаю здесь наверху, но я объяснять не стал — ему-то какое дело? Он открыл бар, налил себе коньяку. Было заметно, что мое присутствие действует ему на нервы. Он все время ко мне цеплялся.

— Из-за чего?

Голос у него дрогнул.

— Ну… как вам сказать… из-за всякого-разного. Насмехался над моими театральными планами.

— А фрекен Исинг не упоминал?

Парень буркнул что-то невразумительное.

— Понятно,— сказал Веспер Юнсон.— А вы ему что ответили?

— Ничего. Правда, мы чуть не подрались. Он вдруг сказал, чтобы я выключил радиолу. Его, мол, тошнит от этих сантиментов. Я тоже разозлился и сказал: что хочу, то и завожу. Тогда он заорал, что мне, дескать, вообще нечего тут делать. И толкнул меня, ну а я его. Пластинку мы, кажется, испортили. Очень уж она противно скрежетнула.

Винсент Денер замолчал, отбросил непослушный вихор.

— Долго еще дрались? — спросил полицейский начальник.

— Нет,— тихо ответил он.— Я послал его к черту И спустился в библиотеку.

— И что же вы делали в библиотеке?

— Сперва ничего. Я просто кипел от злости. Чего уж тут хорошего — отступить перед Гильбертом, но у меня не было другого выхода. А вообще-то я мог свалить его одной левой.

— Значит, вы метались по библиотеке, будто лев по клетке?

На крупном, но детском лице мелькнула тень улыбки.

— Вначале так и было. А потом я успокоился.

— И решили поиграть в бильярд? — спросил Веспер Юнсон.

— Не-ет. Я взял энциклопедию, если быть точным — Шведскую энциклопедию. Хотел посмотреть, как выглядело ручное огнестрельное оружие времен Тридцатилетней войны.

— Ага, для постановки?

— Да. В «Смерти Валленштейна» появляются несколько вооруженных солдат.

— Значит, посмотрели, как оно выглядит?

Он покачал головой.

— Не успел. Только я открыл книгу, как наверху послышался шум, а затем громкий хлопок. Я долго стоял, не двигаясь, глядя в пространство. До меня толком и не дошло, что это был выстрел. Потом я отложил книгу и прошел к раздвижным дверям. Они каким-то образом захлопнулись, и я изрядно повозился, пока открыл. Однако в столовой…

— Значит, войдя в библиотеку, вы закрыли за собой дверь? — перебил Веспер Юнсон.

Он кивнул.

— Со злости я рванул ее слишком сильно. Наверно, оттого она и захлопнулась.

— А что произошло дальше?

— В столовой никого не было. Правда, мне казалось, что и шум, и хлопок донеслись откуда-то сверху, поэтому я поднялся на второй этаж.— Он облизнул губы и, помолчав, тихо выговорил: — И там я увидел его.

Начальник уголовной полиции смотрел на него в упор.

— В верхнем холле? — спросил он.

Парень закрыл лицо руками.

— Нет,— пробормотал он,— Гильберт лежал в гостиной у камина. Грудь была вся в крови.

В комнатке повисла тишина. Только часы тикали где-то неподалеку.

— Вы понимали, что он мертв? — спросил Веспер Юнсон.

— Я так подумал.

— Вы не заметили в комнате больше ничего необычного, кроме вашего мертвого кузена?

Он задумался.

— В углу, там, где бар, царил полный разгром. По-моему, даже зеркало в баре было разбито.

— Вы никого не видели и не слышали?

— Не-ет.

— Вы подошли к кузену?

Он мотнул головой.

— Я остался у двери. Прямо оцепенел. В голове билась только одна мысль: полиция решит, что это я убил его. Ведь всего минуту-другую назад мы ссорились. Я рассвирепел, и у меня в общем-то было желание…

— Понятно. — Веспер Юнсон задумчиво пригладил усы.— И что же вы сделали?

— Сбежал, — смущенно признался Винсент Денер.— Даже Хильду не предупредил. Потом сел на трамвай и поехал прямиком в «Риш». Знаю, дурость это. Я всю ночь глаз не сомкнул. Утром хотел пойти в полицию, но тут явилась Хильда и сказала, что не сообщила полицейским о моем вчерашнем визите. Мол, упомянула только, что приходил какой-то незнакомец. Она понимала, что Гильберта застрелил не я, но опасалась, что полиция в это не поверит. Ведь ей было известно, как плохо ладили мы с Гильбертом.

— В результате вы передумали и в полицию не пошли?

— Побоялся,— пробормотал он.

Веспер Юнсон захлопнул блокнот и встал.

— Вы не слышали из библиотеки, чтобы открылась входная дверь? — спросил он.

Винсент Денер покачал головой.

— И ничего особенного не видели и не слышали? Помимо того, что уже рассказали.

— Нет.

— А на лестнице ни с кем не столкнулись?

— Столкнулся. Не то на втором, не то на третьем этаже из какой-то квартиры вышел мужчина. Но я видел его лишь мельком, и он меня тоже.

— Это был привратник,— сообщил Веспер Юнсон с нежданной готовностью.— И вы правы, он не смог вас описать.— Он быстро подал Винсенту Денеру руку.— Пусть это послужит вам уроком, молодой человек.— Секунду он помедлил, потом пожал плечами.— Впрочем, нет… не стану больше отягощать вашу совесть. Удачи вам со «Смертью Валленштейна». Доброй ночи.