- О Меган или о Деборе?

- Ни то, ни другое, Сара. Перед всей этой ерундой, - он подчеркнул слово «ерундой», - мы говорили о тебе, об отношениях, о любви, о сексе, в конце концов.

Сара подавила стон, который уже готов был вырваться из её груди, и опустилась в плетеное кресло:

- Насколько я помню, о последнем мы не говорили.

- Но мы можем поговорить об этом сейчас.

При этих словах Сара поёжилась.

- Я не думаю, что это… - она хотела сказать «правильно», но осеклась. Зачем давать ему лишнюю информацию для размышлений? Её тараканы были лично её, и она знала, что сможет с ними совладать. Но решать ещё и проблемы, возникшие из-за его недопонимания, которое могло появиться, если он увидит её колебания, она совсем не хотела. – Ладно, давай поговорим о том, о чем ты хочешь. Хотя я до сих пор не согласна, что четыре утра идеальное время, чтобы болтать без остановки.

Да. Пусть думает, что это обычная тема для неё, как если бы они говорили о машинах или шмотках.

Макс усмехнулся:

- Неужели ты хочешь пойти в кровать?

Сара замерла, почувствовав, как предательски отреагировало её тело на то, что он ей сказал. Вот черт! Чтоб ему провалиться со своими шутками.

- Мне и в кресле хорошо.

Макс рассмеялся, но кивнул.

- Превосходно, тогда, скажи мне, почему ты сейчас не сводишь с ума какого-нибудь беднягу?

- Потому что я торчу на острове с идиотом, который обманом затащил меня сюда якобы по делу. – Сара скрестила руки. – Ещё вопросы?

- Мне жаль, что ты постоянно сталкивалась не с теми мужчинами, которые были к тому же полными придурками.

Сара прищурилась:

- Как ты это определил, позволь узнать?

- Я понял это, потому что ты до сих пор одна. И потому, что только полные придурки, могли не заметить, какую девушку теряли.

Что-то внутри неё мгновенно сжалось. «И потому, что только полные придурки, могли не заметить, какую девушку теряли». Почему он сказал это?

Да, она и правда была одна. Она уже забыла, когда в последний раз была близка с мужчиной, и речь идет совсем не о физической близости, она никому никогда не доверялась, не открывала своё сердце, не позволяла никому смотреть, что творилось у неё на душе. Она просто закрылась от внешнего мира, предпочтя жить только своими обязанностями. Что с ней творилось всё это время, не знал даже её брат. Она просто не могла взять и раскрыться перед ним, хотя, он был чуть ли не единственным человеком на свете, который понимал её как никто. Он всегда знал, когда ей было плохо, мог прочитать совершенно любую эмоцию на её лице. Они были, как говорят, родственными душами, и она была безгранично счастлива, иметь рядом такого человека.

- Вряд ли эти два аспекта взаимосвязаны.

Макс вздохнул:

- Сара, ты совершенно никого к себе не подпускаешь.

- С чего ты взял? – Сара наигранно округлила глаза. – Это не так.

- Так. Единственный человек, который знает тебя хотя бы в половину такой, какая ты есть, это моя сестра. Я уверен, что даже Дилан не всегда знает, о чем ты думаешь, или чего хочешь.

- Откуда тебе знать? – Сара пыталась защититься. – Ты думаешь, что раз знаешь меня всю жизнь, то можешь говорить всё это обо мне с такой уверенностью?

- Вот и сейчас ты просто защищаешься, ты знаешь, что я прав.

Чёрт бы побрал его за эту проницательность.

- Не прав. Просто я не похожа на большинство наивных школьниц, вот и всё. Я не считаю нужным всем и каждому докладывать о событиях своей жизни. Да, возможно, в каких-то моментах меня и можно назвать скрытной, но это связано лишь с тем, что мне не свойственно разбалтывать что-либо о себе кому попало.

- Разве я кто попало?

Сара вздрогнула. Он что, с ума сошел такое думать?!

- Конечно, нет, Макс. И ты прекрасно это знаешь. Но есть темы, о которых не говорят даже с самыми близкими людьми, особенно, если это мужчина. Поэтому я не считаю необходимым докладывать тебе о своих якобы парнях. Я не говорю об этом даже с Диланом.

- Со старшим братом не всё можно обсудить, я согласен. Тем более, что Дилан очень тебя любит, и мне кажется, будет воспринимать любые твои отношения очень эмоционально.

Сара вспомнила, как несколько лет назад, когда она ещё училась в школе, её пригласил на выпускной сам Адам Кроу. Он был самым популярным мальчиком во всей школе: зеленоглазый блондин с бронзовой кожей и завидными мускулами, правда, почти как и все популярные мальчики, он был тупым и совершенно пустым, ровным счетом, кроме девчонок и футбола его не интересовало совершенно ничего. Учился он отвратительно, но только из-за того, что на нём держалось доброе имя всего заведения Бруклина (его команда всегда выигрывала в любых соревнованиях), о его исключении не шло и речи. Зато оставлять его в школе на второй, а потом и на третий и на четвертый год, видимо, начало входить в норму. Сара никогда не западала на подобного рода парней, но он импонировал ей только потому, что был очень галантен и обходителен.

Он долго и настойчиво уговаривал её ответить согласием: дарил ей цветы, пел серенады под окном (точнее, выл), кидал ей знаки внимания в виде открыток и посвящал ей все свои забитые голы и победы, когда они с Меган приходили посмотреть матч. В итоге, Сара сломалась и согласилась составить его пару. Он так верещал, что Сара до сих пор не могла этого забыть. Да, Адам, определенно был милым, только вот, совсем не её типажом. Ей нравились мужчины с изюминкой, она любила твердых и решительных. Конечно, красиво ухаживать – это тоже большое достоинство, но больше она ценила именно то, что могла видеть в человеке опору и защиту, а большего ей было и не надо.

Адам был не таким, хотя с ним было весело. Когда Сара сказала Дилану, что Кроу пригласил её на выпускной, она увидела такую свирепость в его глазах, что сразу же пожалела о том, что вообще обмолвилась ему об этом. Лучше бы она просто поговорила об этом с родителями. В самом, что есть невменяемом состоянии, не слушая никого, он хотел пойти и «потолковать» с этим парнем. Сара тогда решительно не могла понять, что с ним происходит, но точно знала, что одним лишь разговором это не закончилось, просто, она знала своего брата.

В итоге, весь вечер перед выпускным, Сара выслушивала, что обычно такие парни, как Адам, не ограничиваются одними лишь танцами и хорошими словами. Что раз он обратил на Сару своё внимание, и так старательно её добивался, то он захочет получить от этого вечера чего-то большего.

Конечно, во всех его словах было очень много разумного, и Сара сама понимала это, но его серьезное выражение лица с отблесками в нём явной паранойи, с которым он это говорил, вводило маленькую восемнадцатилетнюю девочку в ужас. Она пыталась заверить Дилана, что и сама всё прекрасно понимает, но он отмахивался её неопытностью, говоря, что под воздействием алкоголя, который пить ей вообще не следует, можно сотворить и не такое.