Я еще раз посмотрел на застывшее на экране изображение своей жены. Пленка была остановлена в тот момент, когда Галинка выходила из воды. Неподвижные капли воды соблазнительно обрисовывали эффектную полную грудь. Совсем еще незаметный тогда животик сейчас был ощутимо больше. Но все равно оставался очень соблазнительным. А нам ведь еще можно! Срок беременности еще не такой большой. Что значит – можно? Нужно! Выключил киноаппарат, попрощался с хохочущим Егором – вот ведь гад, все он понял – и поехал домой, попросив водителя поднажать. Галина ждет меня. В этом я уверен на все сто! Не стоит ее разочаровывать…

– Разведка и еще раз разведка. Немедленное уничтожение штабов точечными авиаударами. Уничтожать линии связи. Не скупиться и начать массовое применение ракет авиационного базирования для нанесения ударов по радиопередатчикам, – мы достаточно быстро развернули производство ракет со специальной головкой самонаведения на источник радиосигнала. Тонкая, всего двести двадцать миллиметров, но довольно длинная – под три метра – сигара, выпущенная на высоте не менее трех тысяч метров, летела на сверхзвуковой скорости и уверенно поражала даже относительно слабые японские передатчики на дальности до двадцати километров. Задача была поставлена однозначно – лишить Квантунскую армию управления. Пока не такая уж и маленькая Советская армия – почти миллион человек личного состава – перемещалась на восток, значительно более мобильная ее часть – ВВС, уже начала свою работу. Пограничные части войск СГБ стояли… нет, не намертво. Твердо – это будет более правильное определение. Наши потери при редких попытках Квантунской армии атаковать были минимальны. Противник немедленно подавлялся сосредоточенными ударами авиации и ствольной и реактивной артиллерией. Мы вовремя успели насытить Дальний Восток и, в первую очередь, Монгольскую ССР необходимой военной техникой.

Нет, если талантливым людям дано от рождения, а им еще предоставить возможность хорошо развернуться… Да уж, насколько я разбираюсь в перспективах космонавтики, но Королев, Браун и Лозино-Лозинский сумели удивить даже меня. Два варианта. Первый… Нет, это был не «Спейс-шатл». Значительно меньше. Совсем маленький «Лапоть»[47] с большим одноразовым баком и два «Тополя» в качестве твердотопливных ускорителей. Унификация значительно снижает цену. А если учесть перспективу частых запусков, то это имеет приличное значение. Два пилота, маленький шлюз – можно было отрабатывать выход в открытый космос – и от четырехсот килограммов до тонны полезного груза, в зависимости от необходимой высоты орбиты. По внешнему виду многоразовый кораблик немного напоминал «Спираль» того мира. Самый натуральный орбитальный самолет с управляемой посадкой на обычные аэродромы. Причем устраивала даже полоса класса «Б». То есть от двух тысяч шестисот метров по длине, при ширине не менее сорока пяти. А у нас взлетно-посадочных полос класса «А» вполне хватает. Готовность системы к запуску – один час. Если сюда добавить, что после разработки и создания сверхзвуковых бомбардировщиков эту штуку можно было использовать с воздушного старта… Фантастика! Сейчас, пока у нас нет еще кварцевой пенокерамики, даже модели испытывать было нельзя, но ведь заводы уже строятся.

А вот второй вариант… В принципе это была МАКС[48], то есть одна из последних разработок того Советского Союза, но какая! Как здорово переосмысленная! Сверхзвуковой носитель со взлетной массой под тысячу тонн. Уже на высоте двадцать пять тысяч метров с него стартует на орбиту что-то типа «Бурана», встроенного сзади в длиннющий круглый бак с горючим и окислителем. Только на низком участке орбиты бак лопался под действием специальных зарядов и разлетался сегментами в стороны. Причем самих орбитальных аппаратов было предусмотрено три типа. Первый – с большой кабиной экипажа на восемь человек, орбитальным отсеком и стыковочным узлом – до четырех тонн полезной нагрузки мог поднимать на орбиту. Второй тип – смешанный универсальный. Три человека экипаж, стыковочный узел, огромный негерметичный отсек с раскрываемыми створками и до семнадцати тонн полезного груза. А вот третий был беспилотным. Точнее, там вообще был совершенно другой корабль. На Землю возвращалась по баллистической траектории только самая ценная часть – двигатели с системой управления. Зато масса выводимой на орбиту нагрузки – до сорока трех тонн! Два таких пуска, и можно лететь на Луну. Пяток – и можно задумываться о Марсе. Ну как минимум об автоматических системах его исследования. Стыковку аппаратов на орбите Земли мы наверняка освоим достаточно быстро. Причем и этот тяжелый корабль на первом этапе планировалось использовать с вертикальным стартом, так как разработка и создание сверхзвукового носителя – это достаточно длительный процесс. Вот только в качестве первой ступени этого громадного корабля при наземном пуске будут использоваться две «Сатаны» с жидкотопливными двигателями.

И к обоим вариантам были приложены экономические расчеты. Если первый уже был дешевле любого пилотируемого варианта того мира, то второй при максимальной нагрузке был с этой точки зрения вообще сказочным. Сколько уйдет времени на параллельную разработку, изготовление, испытание и доводку обоих вариантов, я не знал. Вся теория, весь багаж знаний двадцать первого века по космонавтике у нас здесь был. Вплоть до чертежей лучших ракетных двигателей оттуда и всех необходимых технологий.

Не было у меня слов, чтобы что-то ответить на вопросительные взгляды ученых-конструкторов. Я просто взял и красным фломастером прямо на обложке папки крупно написал: «Звереву: Немедленное финансирование без ограничений! В. И. Сталин».

Мы не успели подтянуть на Дальний Восток все необходимые для наступления войска Советской армии, как с японской стороны поступило предложение о переговорах на высшем уровне. Причем не на уровне премьеров или министров иностранных дел, а именно руководителей государств. Кажется, японцы поняли бесперспективность войны.

– Ты уверен, что они не решатся на захват или уничтожение? – Лаврентий Павлович явно нервничал.

– Никогда! Никогда они не пойдут на такое. – Вот как мне ему объяснить? В конце концов, наша агентура точно подтвердила, что Микадо сам вышел в море на этом корабле. Было у Синельникова достаточно китайцев и корейцев, работавших на СГБ не за деньги, а за идею. Да и информация Рихарда Зорге, нашего основного резидента в Токио, соответствовала остальным разведданным из Японии. То есть стандартная перекрестная проверка подтвердила отсутствие дезинформации.

Авианосец императорского флота «Сёкаку» (Парящий журавль). Самый большой в мире авианесущий корабль специальной постройки на текущий момент, только этим летом вступивший в строй. Водоизмещение – почти тридцать тысяч тонн. Четыре паровых турбины суммарной мощностью сто пятьдесят три тысячи лошадиных сил могли достаточно быстро разогнать его до тридцати четырех узлов. Но сейчас корабль неподвижно стоял почти по центру Японского моря в гордом одиночестве. Только высоко в небе кружили два советских разведчика, когда на дистанции пяти кабельтовых с разных сторон неожиданно всплыли сразу три подводных крейсера типа «Мурманчанка». Так здесь называют корабли, построенные по проекту-636 того мира. Всплыли, постояли десять минут и опять ушли под воду, немедленно исчезнув для японских моряков полностью. Слишком тихий у них был ход, чтобы акустическая аппаратура противника могла засечь эти подводные лодки даже на перископной глубине. Еще через пятнадцать минут показались шесть спарок – учебно-боевых двухместных истребителей Як-3. Первая пара с ходу уступом зашла на посадку, так как широкая палуба авианосца вполне позволяла советским истребителям садиться попарно. С громким ревом реверсируемой силовой установки[49] они затормозили, не докатившись около сорока метров до конца стальной взлетно-посадочной полосы, затем уже подрулили к самой ее оконечности и развернулись. Через несколько минут уже вся маленькая группа «Яков» стояла с заглушёнными моторами на палубе авианосца. Четверо пилотов в теплых меховых комбинезонах направились к островной надстройке, мягко ступая унтами по металлу. У двоих в руках были большие баулы.