В то же время нельзя забывать, что в этой войне классовые границы совпадают с государственными. В испуге от успехов Советского Союза в деле улучшения жизни трудящихся буржуазия фашистских и профашистских стран усиленной эксплуатацией колоний и обещаниями прибылей от завоеваний во многом купила свои эксплуатируемые классы и оболванила их длительной пропагандой против СССР, лишив истинных целей. Теперь перед нами враги, не разделённые на классы, единые в своём порыве уничтожить Советский Союз и наши свободные народы. Классовое сознание там проснётся только перед неминуемым разгромом. А до того надо помнить, что враг в военной форме должен быть уничтожен или пленён.

В целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР, для проведения отпора врагу, вероломно напавшему на нашу Родину, создан Государственный Комитет Обороны, в руках которого теперь сосредоточена вся полнота власти в государстве. Государственный Комитет Обороны приступил к своей работе и призывает весь народ сплотиться вокруг партии Ленина-Сталина, вокруг Советского правительства для самоотверженной поддержки Советской армии и Советского флота, для разгрома врага, для победы.

Все наши силы – на поддержку нашей героической Советской армии, нашего славного Советского флота! Освободим мир от опасности фашизма!

Все силы народа – на разгром врага!

Вперед, за нашу победу!

Наше дело правое, враг будет разбит!

Победа будет за нами![46]

Сразу после выступления Сталина по телевидению и радио прозвучала несколько странная фраза, произнесенная голосом Левитана:

– Над Москвой светит ясное солнце.

А затем зазвучала еще не слышанная в том мире песня.

– Сильно сказал, – прокомментировал Дима.

– Отличий от выступления Сталина в нашем мире по радио третьего июля тысяча девятьсот сорок первого года не так уж много, – отозвался Викентьев, – но звучит действительно здорово.

– Слишком много разжевывания по поводу пакта с немцами, – высказался Логинов.

– Это же политическое выступление. Вождь просто обязан был объяснить позицию правительства своему народу. У нас в сорок первом Иосиф Виссарионович говорил на эту тему еще больше, – ответил Коган.

– А они там действительно справятся? – спросила Ольга Шлоссер, – Очень уж много врагов у Советского Союза в том мире.

– Должны справиться, – ответил Логинов. – Оружие для того времени отличное, армия более-менее обучена. Заводы работают, производят технику и боеприпасы. Экономика к войне готова.

Директор проекта чуть-чуть поморщился, но промолчал. Вероятно, точка зрения его заместителя на боеготовность войск СССР того мира Викентьева не совсем устроила.

– Тут есть еще один интересный момент. – Полковник закурил очередную сигарету. – Понимаешь, Оленька, генералы во все времена готовились не к будущей войне, а к прошедшей. Анализировали прошлые битвы и пытались их экстраполировать на будущие с учетом новых видов оружия. Только вот это очень непросто. В качестве примера можно взять те же линкоры. До Второй мировой войны они считались самым грозным оружием флота. Взять тот же «Бисмарк». Один из самых известных кораблей той войны в нашем мире. Британцы подбили его морально устаревшими торпедоносцами Fairey Swordfish с авианосца «Арк Ройял». Бипланами «Меч-рыба» с неубирающимися шасси по кличке «авоська». И только потом «Бисмарка», потерявшего крейсерский ход и управление рулями, раздолбили артиллерией и потопили торпедами подоспевшие значительно более слабые английские корабли. С тех пор линкоры потеряли свое главенствующее значение на море. Теперь основными стали не просто большие корабли, а соединения с авианосцами – авианосные ударные группы. Так вот, в том мире благодаря нашей информации готовились именно к будущей войне. Обязательно победят, я уверен.

– Это тот «Арк Ройял», что в том мире захватили в Баренцевом море и тот самый «Бисмарк»?… – опять спросила Шлоссер.

– Эти, Оленька, эти, – подтвердил полковник.

– Да, сильны они там, – констатировал Дима.

– Ну, после войны и наш СССР был не самой слабой страной, – отреагировал Викентьев.

Все замолчали, обдумывая слова директора.

– И как мы такую державу здесь просрали? – озвучил общие мысли Николай Малышев, не взирая на присутствие Ольги.

Все посмотрели на Когана.

– Ну, ребята, тогда от меня еще мало что зависело, – с некоторым удивлением ответил он. – Неужели вы думаете, что один человек может в такой ситуации что-то решить?

– А сейчас зависит? – тут же спросил неугомонный Дима.

Коган усмехнулся и с интересом посмотрел на Горина.

– Тебе так хочется это знать? Ну, скажем так, в определенные периоды истории, чаще всего системных кризисов, ее дальнейшее развитие целиком зависит от действий и воли отдельных личностей, которые смогли воспользоваться сложившейся ситуацией. Сейчас у нас системный кризис стал перманентным. А ловить рыбку в мутной воде мне почему-то совершенно не хочется. Да и желания такого нет – наверх забираться. Я ответил на твой вопрос?

– А все-таки, Павел Ефимович, как же все-таки развалился Советский Союз здесь и не произойдет ли потом это там? – Малышев показал рукой на большой экран, на котором по-прежнему была заставка телевидения того мира – Красная площадь с Мавзолеем на ней.

– Как и почему это случилось у нас, мы уже обсуждали. Давайте не будем сейчас возвращаться к этому вопросу. А вот что мы должны сделать, чтобы там не повторилось такое же, над этим я уже много думал, но однозначного ответа пока не нашел.

Разгром флота фашистской коалиции в Черном море от подобных действий в Баренцевом особенно не отличался. Только воздушные бои были несколько более ожесточенными. Фашисты задействовали очень много аэродромов в Румынии. А немецкие «Мессершмитты BF-109» были на голову лучше британских палубных самолетов. Но нашим «Якам» они все равно проигрывали по всем статьям. Четыре истребительных полка прикрыли все советское побережье Черного моря и вылеты ракетоносцев Ту-4. «Термиты» корабельного базирования старались задействовать меньше. Их точность и надежность поражения противника оказались совершенно неудовлетворительными. Из семнадцати пусков только одиннадцать оказались успешными. Одна ракета вообще взорвалась, отойдя на пусковом ускорителе от запустившего ее эсминца на каких-то сто метров. Впрочем, противнику вполне хватило надежных «Термитов» авиационного базирования. Всего две эскадрильи ракетоносцев работали как на конвейере. Хорошо, что в них хватало сменных экипажей, трудившихся безостановочно, как пчелки. Наступления советских войск на сухопутных участках фронта начались одновременно в десять часов утра. Наполовину обезглавленный Вермахт, еще не успевший очухаться от ночных бомбардировок, потери большей части своих авиации и артиллерии, еще решавший, как выполнить приказ Гитлера о решительном наступлении, неожиданно сам подвергся сокрушительному удару. Первыми в бой пошли штурмовики Ил-10 под прикрытием все тех же «Яков». Советская промышленность успела к началу войны выпустить более четырех тысяч штук этих незаменимых истребителей. Подготовленных пилотов у нас тоже хватало. Конечно, не все они были асами, и только малая часть могла летать ночью. Но общий уровень подготовки летчиков был достаточно высоким. А с учетом приличного качественного и количественного превосходства советской техники господство в воздухе было подавляющим. Штурмовики очень хорошо «почистили» все направления советских ударов. Кинокадры их работы просто завораживали. Земля буквально горела под ногами захватчиков. А с высоты уже заходили Ту-2, в пикирующем режиме укладывая бомбы точно в только что отрытые немцами окопы.