— Я сам с собой, — пришлось признаться Джейсону. — Я приехал из-за этих твоих партнёров.
— Это так срочно? — невозмутимо и совершенно по-деловому посмотрел на него Астон.
— Думаю, да. Они гоняют те же самые деньги по кругу, — он вернулся к дивану и взял листы с распечатками. — Я не знаю наверняка, с какой целью. Скорее всего, хотят выйти на тебя. Посмотри.
Он протянул документы Астону. Тот с сомнением посмотрел на Джейсона, нахмурился и пересёк гостиную.
— Что это такое? — спросил он, всматриваясь в таблицы и графики.
— Когда ты возвращаешь им «чистые» деньги, они падают на счета в оффшоре. Но потом они загоняют их опять в такую же сеть по отмыванию.
— Замести следы, так? Чтобы для моих людей они выглядели как деньги, полученные от покупателей?
— Видимо, да. Я не могу придумать другого объяснения. Это объёмы денежных средств, которые в каждый конкретный момент находится на том или ином этапе в твоей схеме, — указал Джейсон на распечатке. — На индивидуальных графиках показатели периодически падают до нуля — когда деньги выведены, а новой транзакции ещё не совершено. А это график, построенный для трёх в совокупности: он колеблется, но держится примерно на одном уровне, то есть чьи-нибудь деньги всегда у тебя есть. Это чисто теоретически возможно, потому что процесс занимает несколько недель, и транзакции постоянно наслаиваются друг на друга. Но если построить те же самые графики для предыдущих двух лет, то провалы до нуля будут, как будут и минимумы и пики. Именно начиная с августа график стал относительно ровным.
— Они слишком старались быть средними и не выделятся. И слишком торопились, — произнёс Астон, задумчиво рассматривая графики и думая о чём-то своём.
Потом он посмотрел другие документы. Джейсон наблюдал за ним и видел, как лицо его постепенно мрачнело. Он видел то же самое, что почти интуитивно заподозрил Джейсон и косвенные доказательства чего прислали ему утром: у этих трёх клиентов был общий денежный фонд, из которого они в хаотичном порядке посылали суммы Астону для отмывки. Когда деньги возвращались, их запускали по новой. Три участника схемы по-разному делили пирог: иногда на примерно равные куски, иногда на два маленьких и один большой, но общий итог держался сначала в районе полутора, а теперь сполз ближе к одному миллиону: видимо, траты на комиссионные покрывались не полностью.
Доказать умышленность этих действий было невозможно, но графики наводили на определённые мысли. Джейсон знал, что твердокаменные доказательства Астону и не нужны.
Он не сумел сдержать своего любопытства:
— Что думаешь?
Астон молчал, как будто не слышал. Он ответил чуть ли не через минуту.
— Ты прав. Они пытаются выйти на меня. Я действую через подставные компании, и большинство из них используется для одной-двух операций и закрывается. Эти клиенты работали со мной годами, но данные устаревают за пару месяцев, им нужны новые, поэтому они гоняют деньги снова и снова. Это или ФБР, или…
Астон наморщил лоб, как будто от сильной головной боли, и потёр переносицу. Он молча думал, и Джейсон тоже ничего не говорил, просто ждал.
Отмытые деньги каждый раз приходили клиенту разными путями: в виде оплаты несуществующих товаров или услуг, в виде прямых иностранных инвестиций, в виде кредитной линии и ещё десятком других способов. Скорее всего, те, кто задался целью выйти на след Астона, пытались проанализировать пути поступления средств и раскрутить клубок обратно: понять, где и на каком этапе снимались комиссионные и куда они уходили.
Джейсон снова не выдержал тишины, так напряжены были нервы, и снова спросил:
— Думаешь, они смогли проследить операции до тебя? Я про то, что комиссионные уходят в «Богген Премьер»…
Лицо Дэниела вдруг стало ещё более тревожным, будто он вдруг вспомнил о чём-то очень неприятном и опасном.
— Вот чёрт… В банке в ночь с четверга на пятницу взломали сеть. Был замешан один из сотрудников. Если за этим стоят одни и те же люди…
Джейсон хотел бы сказать, что это могут быть совершенно не связанные друг с другом события, но не решился. Он понимал, что это вряд ли является случайным совпадением. Три клиента начали вести себя странно после того, как Астон выдал одного из крупных партнёров спецслужбам. Он надёжно отгородился от грязных денег лабиринтами подставных лиц, и единственное, что могло хоть привести к нему, был счёт на Каймановых островах, и сеть именно этого банка взломали.
— Возможно, я попался, — удивительно спокойно ответил Астон. В голосе не было ни волнения, ни страха — только решимость и готовность действовать. — Я не пользуюсь этими деньгами, но на прошлой неделе крупный клиент «Стреттон Кэпитал» захотел срочно вывести свои активы. Для нас это было выгодно…
Джейсон кивнул: при обычном выходе из партнёрства в хедж-фонде требовалось уведомление за два месяца, но пай можно было реализовать и ускоренным образом, отказавшись от причитающейся прибыли, полученной на свои вложения за текущий финансовый год.
— Четыреста двадцать миллионов наличными и чеками, никаких облигаций. Мне были нужны свободные суммы на случай, если клиент начнёт предъявлять чеки к оплате; часть я покрыл деньгами из «Боггена», перевод был в понедельник. Тот, кто взломал сеть, мог это узнать… Думаю, для того он туда и полез.
Только в этот момент Джейсон по-настоящему, так что мороз пробежал по позвоночнику, испугался.
Астон был осторожен и обычно не смешивал грязные деньги с легальным бизнесом, кроме как в исключительных случаях. И как раз на этой неделе он это сделал… Сам по себе факт перевода комиссии на анонимный счёт в банке, принадлежащем Астону, ни о чём конкретно не говорил, но когда эти деньги ушли в «Стреттон Кэпитал», владельца которого при должном усердии можно было установить, всё делалось очевидным. Указующий перст был направлен на Астона.
«Модель швейцарского сыра» предложил психолог[50], но Джейсон, знакомый с принципами управления рисками, не мог о ней не знать. Шанс, что в четырёх ломтиках сыра, отрезанных от разных кусков и положенных друг на друга, дырочки расположатся одна над другой, образовав сквозное отверстие, был невелик, но когда такое происходило, часто случалась катастрофа… Как сейчас… Трое клиентов за несколько месяцев провели достаточно операций, чтобы кое-что узнать о путях следования денег; пайщику хеджевого фонда потребовалось срочно продать долю; Астон перекинул деньги, которые обычно не трогал, на счёт фонда; сеть банка была взломана.
Джейсон, как и Дэниел, считал, что трое подозрительных клиентов связаны с тем крупным дилером, которого летом Астон ненароком подставил. Чего они хотели? Возмещения ущерба? Мести? И что теперь делать? Скрываться? Обороняться? Или нападать?
Пока он размышлял, Астон уже начал куда-то звонить. Он отошёл вглубь комнаты, и до Джейсона долетали лишь обрывки рубленых фраз:
— …wir brauchen einen neuen Plan… …das musst du selbst entscheiden… …ist gefährlich für alle Beteiligten. Sie sollen sofort handeln. (…надо задействовать новый план… …реши сам… …опасно для всех. Пусть действуют немедленно.)
Астон ещё разговаривал — судя по всему, с Эдером, — когда в комнату быстрым шагом вошли несколько человек из охраны. Они немедленно потащили Джейсона вглубь дома, в маленькую гостиную, где находилась сейчас мисс Книллинг:
— Отойдите от окон! — говорил ему кто-то прямо в ухо.
Дэниел шёл рядом с ним.
В гостиной, к испугу мисс Книллинг, на Астона начали надевать бронежилет. На Джейсона тоже. Он как будто вовсе утратил способность соображать: просто делал, что говорили, поднимал руки, наклонял голову…
Дэниел перехватил его растерянный взгляд.
— Тебе нужно выбраться с виллы. Поедешь со мной.
Джейсон словно очнулся:
— Я не могу никуда ехать. Дилан…
— Это недолго, — отсёк возражения Астон. — До самолёта.
Кроме бронежилета, Астону выдали ещё и кобуру на плечевых ремнях, и Рюгер — единственный знакомый Джейсону телохранитель — держал в руках пистолет и чем-то там тихо щёлкал, проверяя, вставлена ли обойма. Потом он протянул оружие боссу, и Астон вложил его в кобуру. Джейсон во все глаза следил за этими быстрыми, отточенными, словно бы отрепетированными действиями. У него даже в мыслях не было сейчас возражать или задавать вопросы.
