Джейсон пробыл в госпитале чуть ли не до вечера, причём к Дилану его всё это время не пускали. Чтобы ему отдали ребёнка, пришлось ждать подтверждений, что именно он — отец. Полиция так и не нашла в доме никаких документов Рэйчел, и куча времени ушла на то, чтобы установить её личность. Словам Джейсона, конечно, поверили, но всё равно требовалось предоставить официальное подтверждение: ребёнка не могли отдать первому встречному, объявившему себя его отцом.
Пока решались эти вопросы, Джейсон сидел в холле первого этажа больницы и пытался осмыслить происходящее и свыкнуться с новым положением вещей. Он готовил себя вовсе не к этому. Он думал больше о том, как и насколько надёжно Эдер уберёт Зака из их с Диланом жизни, и даже продумывал аргументы для суда на тот случай, если он им с Рэйчел предстоит… Он много о чём думал, но только не о том, что в дверь к Заку постучит какой-то сержант, и меньше чем через минуту прозвучит выстрел, за ним второй… и всё кончится вот так. Он был готов к чему угодно, но не к тому, что Рэйчел каким-то глупым, непредсказуемым образом убьёт парень из службы шерифа.
Ему не верилось, что такая яркая, улыбчивая, жизнерадостная Рэйчел была мертва. Он, когда думал о ней, вспоминал не последние тяжёлые и неприятные месяцы. Он представлял её такой, какой она была, когда они только познакомились… или когда только поженились. Пусть совсем немного, но он был тогда спокоен и счастлив. Рэйчел сделала его счастливым, а теперь её не стало.
Полицейские не стали ему объяснять, что произошло: сказали, что это детали расследования, которые пока не разглашаются. Джейсон знал лишь, что сержант стрелял в Зака, Зак в него (и ранил беднягу в левое лёгкое), а Рэйчел досталась случайная пуля. Он бы был удивлён куда меньше, если бы узнал, что Зак сам убил Рэйчел в припадке ревности.
Эдер уже успел разузнать по своим тайным каналам то, чего не сказали Джейсону полицейские: сержант поехал к Заку потому, что пожилой соседке показался подозрительным тот факт, что женщина с ребёнком не выходят из дома. Можно было только гадать, что происходило между Заком и Рэйчел в эти дни, но ясно, что ничего хорошего.
Зак оказался слишком слабым для игры, которую затеял. Скорее всего, у него начали сдавать нервы, и он не выпускал Рэйчел и Дилана из дома, боясь, что их кто-то узнает. А когда он увидел на пороге дома полицию, то сорвался. Остальное — случайность.
Оружие никогда, даже самым дальним краем не должно касаться личных отношений. Окажись оно под рукой в неподходящий момент, можно сделать то, о чём будешь жалеть всю жизнь.
Джейсон вспомнил Астона: когда он жил с ним, где-то в доме всегда было оружие. Случалось, Астон даже носил его при себе. Джейсон никогда сам этого не видел, только догадывался по характерным складкам на рубашке, которые оставались от плечевых ремней. Да, оружие находилось рядом, но, как бы ни были злы и отвратительны их ссоры, оно ни разу не появилось в руках Дэниела. Хотя бы через эту грань безумия они не переступили…
Джейсон сидел в холле госпиталя и ждал. На соседнем кресле скучал присланный Астоном юрист. Он помогал Джейсону в выцарапывании ребёнка из рук бдительных социальных служб. Если бы не он, Дилан, возможно, остался бы в больнице до завтрашнего дня, а благодаря настойчивости юриста и знанию им законов, лазеек в них и рычагов давления, мальчика обещали отдать отцу уже прямо сейчас.
С того момента, как ему это пообещали и он подписал кучу бумаг, прошло уже десять минут, а Дилана всё не было.
— Можем мы пойти за ним сами? — спросил Джейсон у юриста, что-то неторопливо набирающего в телефоне. — Это разрешено?
— Да, нам могут это разрешить, но зачем? Подождите ещё чуть-чуть.
Юрист оказался прав. Прошло две минуты, и через бесшумно открывшиеся двери лифта в холл вышла медсестра с Диланом на руках. Джейсон не видел его около двух недель, но малыш успел немного измениться и как будто вырос. Он не замечал отца: изумлённо таращился по сторонам, приоткрыв маленький яркий ротик.
Джейсон принял его из рук медсестры и прижал к себе. Впервые в жизни он был настолько близок к тому, чтобы заплакать от счастья. В глубине души ему было стыдно за то, что он радуется в день смерти Рэйчел, но он был по-настоящему счастлив сейчас.
Он боялся, что Дилан за две недели забудет его, но мальчик, обычно не шедший на руки к мужчинам и даже начинавший при виде их плакать, сидел у него на сгибе локтя с видимым удовольствием и даже улыбался. Джейсон заметил тоненькую белую полоску недавно прорезавшихся нижних зубов: когда он в последний раз видел сына, их не было.
Перехватив ребёнка поудобнее, Джейсон спросил у медсестры:
— Теперь всё? Мы можем ехать?
— Да, конечно, сэр. Примите мои соболезнования… Но у вас остался чудесный малыш, он станет вам утешением, — медсестра не смогла удержаться от улыбки. — Он очень на вас похож. Вы знаете, чем его теперь кормить? Мы давали ему овощное пюре и молочную смесь. Он пока плохо её ест, но потом привыкнет. Я могу дать вам брошюру одной группы поддержки, она собирается здесь, при медицинском центре. Там есть волонтёры, они могут вам помочь, раз уж Дилан остался без мамы. И психолог у них тоже есть…
— Большое спасибо за заботу, — поблагодарил Джейсон. — Я уверен, что справлюсь.
На выходе из больницы Джейсон попрощался с юристом и пошёл к машине. При его приближении шофёр высочил наружу и распахнул дверцу. На заднем сидении уже было установлено детское кресло.
Всю дорогу Джейсон, почти не отрываясь, смотрел на сына, который уже через пять минут начал дремать от плавного покачивания и мерного урчания мотора. Такой маленький, беззащитный, во всём теперь зависящий только от него.
Джейсон не испытывал ничего похожего на радость по тому поводу, что многие из его проблем решились разом и «делить» Дилана теперь не придётся, как и не испытывал сильного горя из-за смерти Рэйчел. Он, видимо, просто не до конца осознал случившееся… Всё произошло слишком быстро и внезапно. Он гораздо больше думал о том, что ему теперь делать с сыном. Он будет скучать по матери, искать её, просить грудь, которую не сможет заменить бутылка с молочной смесью. Джейсон понимал, что всё рано или поздно наладится и утрясётся — надо пережить первые несколько дней, а там малыш втянется в новый распорядок, но эти несколько дней его пугали.
А что дальше? Ему самому нужно работать, он не сможет уделять Дилану достаточно времени… Получается, ребёнок будет расти с няней, с чужим, по сути дела, человеком?
И Рэйчел… Нужно будет позвонить её родственникам, потом организовать перевозку тела в Мэн и похороны. Ещё будет куча дел, связанных с полицейским расследованием и судом. Да, проблем на него обрушилось изрядно, но они все представлялись пусть и неприятными, но всё же легко решаемыми по сравнению с тем, что было недавно. Сейчас Дилан был с ним, и никто ему не угрожал. И никогда не будет.
Когда они приехали на виллу, Дилан крепко спал и даже не приоткрыл глаз, пока Джейсон вытаскивал его из кресла и нёс в дом. В гостиной уже ждала няня — очевидно, та самая, которую отыскала мисс Вернье. Они все вместе поднялись на второй этаж в детскую: там стояли две детские кровати для детей постарше, а теперь появилась ещё и маленькая постелька с высокими бортиками для Дилана.
Няня заметила, как осматривается по сторонам Джейсон, и прошептала:
— Завтра отсюда уберут лишнее, а то очень тесно. Мы не знали, когда вас ждать, поэтому не стали затевать переезд сегодня.
Судя по уверенному тону, няня за полдня, проведённые на вилле, уже вполне освоилась и скоро наверняка начнёт командовать.
— Может, его лучше разбудить? — спросила она Джейсона. — Если Дилан поспит сейчас, то на ночь его уже не уложишь.
— Можно накормить и выкупать, а потом уложить спать, — согласился Джейсон. — Ему нужна смесь, я пока не совсем представляю, какая именно.
— Я обо всём уже позаботилась, — заявила женщина.
На кормление, купание и укладывание ушло почти два часа, за которые Джейсон успел получше познакомиться с няней. Звали её, как выяснилось, Лори Рамирес. Она очень искренне и вежливо выразила Джейсону свои соболезнования по поводу гибели жены и пообещала заботиться о Дилане, как о собственном сыне. Джейсону показалось, что мисс Рамирес даже рада тому, что в уходе и воспитании ребёнка у неё не будет сильной конкуренции в виде матери. Судя по тому, как она обращалась с Диланом, тискала его и ворковала над ним, подопечный ей понравился. Дилан, и правда, был хорошеньким малышом вроде тех, что появляются на открытках и в рекламе, но Джейсон был уверен, что няня сразу же перестанет считать его сына ангелочком, как только тот проснётся среди ночи и начнёт требовать маму и молоко.
