– Благодарю тебя.

На ней была синяя плиссированная юбка, синие колготки, синие лодочки на высоком каблуке, такого же цвета сумочка на ремне, и голубая блузка с отложным круглым воротничком, и темно-синий вязаный жакет. Длинные светлые волосы были заколоты в хвост голубой, в цвет блузки, заколкой.

– Ты действительно потрясно выглядишь.

– Спасибо.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, нет.

– Тебя замучили копы?

– Масса вопросов, но я бы не сказала, что замучили.

– Ты правда не хочешь выпить?

– Правда, не хочу.

– А может быть, кофе?

– Я сама сварю.

– У меня только растворимый.

– Я знаю.

Она уверенно подошла к шкафчику возле мойки, взяла чайник и стала наливать воду.

– Не возражаешь, если я немного приберусь? – спросил он. – Вчера закончил работу и ушел, не убравшись. Люблю наводить порядок в выходные. Никогда не знаешь, кто к тебе зайдет.

Мэрилин поставила чайник на плитку и включила ее. Райли взял щетку и направился в мастерскую.

– Я собирался тебе звонить, – сказал он.

– Хорошо, что не позвонил, – она подошла к стенному шкафчику и вынула оттуда две кружки и банку с растворимым кофе.

– Почему это? Ты была занята?

– Да, очень.

Она положила кофе, затем взглянула на чайник.

– И я тоже, – сказал он. – Поэтому-то и не позвонил. Видишь вон ту, большую?

Она прошла в мастерскую.

– Узнаешь?

– Сноуфолк? – спросила она.

– Я чуть с ума не сошел, пока наконец удалось передать этот легкий снежок. Вот посмотри, правда, теперь действительно идет снег?

– Да, просто метель.

– Ага, – довольно улыбнулся он. – Тебе нравится?

– Да.

– А вот это ты – в желтой куртке.

– Но моя куртка не...

– Знаю. – Он с довольной улыбкой смотрел на полотно. – Тебе и правда нравится? – спросил он.

– Да. Очень.

Она вернулась на кухню, чтобы проверить, не закипел ли чайник.

– Так он никогда не закипит, если будешь стоять над ним, – заметил Райли. – Черт, ну только посмотри, в каком виде я бросил кисти!

Он сел за свой рабочий столик, спиной к ней, и принялся отмывать руки. Когда он вновь повернулся, Мэрилин стояла у полки, держа в руках бутылку виски.

– Двенадцатилетняя выдержка, – сказал он. – Подарок от владельца галереи.

Она отвернула крышку, понюхала и поморщилась.

– Ты правда не хочешь?

– Слишком рано. И потом, терпеть не могу виски.

Райли обмакивал кисти в скипидар и тщательно вытирал каждую щетинку.

– Никак не поумнею. Надо же – оставил кисти в таком виде на ночь!

Он продолжал работать, сидя к ней спиной. Некоторое время она молчала. Закипел чайник, и он поднял голову.

– Кофе готов, – сказала она.

– В холодильнике есть молоко. Сахар в...

– Я пью черный, – перебила она его.

– Да, точно, пора бы мне запомнить.

Мэрилин принесла дымящиеся кружки в студию и поставила на рабочий столик. Сильно пахло скипидаром.

Она порылась в сумочке, вынула пачку сигарет и золотую зажигалку с монограммой, крутанула колесико зажигалки и поднесла огонь к кончику сигареты, затянулась и выпустила струйку дыма. Затем положила пачку сигарет на стол, сверху аккуратно пристроила зажигалку. Райли смотрел на ее руки. Неожиданно она взглянула прямо ему в лицо.

– Нелсон, я хочу все закончить.

Он уставился на нее.

– Хорошо? – сказала она.

– А что случилось?

– Давай просто прекратим и все, ладно?

– Но в чем дело? Ты злишься из-за того, что я не звонил? Я просто не думал, что подобная ерунда имеет значение для наших...

– Дело не в этом.

– А в чем?

– Я встретила одного человека.

– Что ты хочешь сказать?

– Ну а как ты думаешь, Нелсон? Я хочу сказать, что у меня связь с одним человеком.

– Связь?

– Да, связь.

– У тебя?

– Не понимаю, почему ты так...

– У тебя? Связь? Я считал, что подобные вещи...

– Я тоже так считала.

– То есть я хотел сказать, всякие обязательства...

– Я изменила свои взгляды, понятно?

– Послушай, не злись. Понимаешь, для меня это в некотором роде потрясение. Ведь ты же сама говорила, что тебя вполне устраивают наши отношения, ты же сама все время это твердила. Тебе нравилось разговаривать, проводить вместе время, развлекаться? Мэрилин, ну ты же сама все время говорила об этом?

– Да, говорила.

– И вдруг так неожиданно...

– Да, неожиданно.

– И кто он? Один из твоих приятелей?

– Нет.

– Тогда кто?

– Это не имеет значения.

– Для меня имеет. Так кто этот парень?

– Его зовут Хэл Уиллис.

– Кто?! Легавый? Тот, кто задавал мне все эти вопросы? Ты шутишь!

– Я не шучу, Нелсон.

– Я, конечно, понимаю, что о вкусах не спорят, но ей-богу, Мэрилин...

– Я сказала, что не шучу. И давай прекратим этот разговор.

Наступило молчание.

– Да, конечно, – выдавил он.

Опять повисла тишина.

– Значит, так, – он посмотрел на нее.

– Значит, так.

– Шесть, даже семь месяцев и...

– Нелсон, мы были хорошими друзьями. Давай и расстанемся хорошими друзьями, идет?

– Идет, – согласился он.

– Правда?

– Ну, конечно. – Он неожиданно улыбнулся. – Не хочешь напоследок побултыхаться на водяном матрасе?

– Пожалуй, нет, – отказалась она.

– Погоняем волну? – продолжал он, все еще улыбаясь.

Она тоже улыбнулась, поправила сумку на плече, подошла к нему и поцеловала в щеку.

– Нелсон... Прощай.

Она посмотрела на него долгим взглядом, как будто хотела что-то еще добавить, но лишь покачала головой и вышла из мастерской.

Он слышал, как в коридоре простучали ее каблучки. Затем заскрипел лифт, поднимаясь вверх. С грохотом открылась дверь лифта, затем опять скрип спускающейся кабины, который становился все тише и тише.

А затем наступила тишина, и лишь запах скипидара тревожил его обоняние.

«Да, потрясно», – подумал он.

Прекрасное начало уик-энда.

Ночью кто-то проник в квартиру. Утром явилась Мэрилин. Ее новость будет почище этого ночного визита. Здорово она придумала: «Давай выпьем кофе, Нелсон, да, между прочим, я хочу порвать с тобой». У Мэрилин Холлис связь? Вот уж в жизни бы не подумал! Да и еще с легавым. С легавым, который меньше его мизинца.

Ему хотелось заплакать.

«Ну, ну, успокойся», – сказал он себе; в этом городе полно женщин. Они просто вешаются на шею, особенно во время вернисажей – «ах, ах, какое чудесное произведение!» Но ни одна из них не похожа на Мэрилин, да-а, а уж она, действительно, была чудесным произведением.

И все в прошедшем времени.

Была.

Вот так-то.

Нелсон, я хочу все закончить.

Нелсон... прощай.

«Yo te adoro» – как-то сказала она ему, когда под ними плескался водяной матрац. «Yo te adoro», что значит «я обожаю тебя». Испанскому Мэрилин выучилась в Южной Америке и говорила совсем без акцента. «Yo te adoro». Но это просто слова, они вовсе не означали, что она действительно обожает его. Это было ее собственное понимание их отношений – никаких обязательств, никаких обещаний, никаких уз.

Он пытался понять, насколько сильно привязан к ней.

Лишь десять минут ее не было в его жизни, а уже хотелось выпрыгнуть в окно.

Yo te adoro.

Она говорила эти слова, лаская его, отдаваясь ему.

Хватит, говорил он себе, кругом полно женщин.

Он встал из-за своего рабочего столика, провонявшего скипидаром, и с пропахшими скипидаром руками прошел в жилую часть, которую она называла «гнездышком», это было их гнездышко, уютное укромное гнездышко, у него никогда в жизни не было такой женщины, как Мэрилин, никогда. Он включил воду, вымыл руки и вытер их кухонным полотенцем.

Потом взглянул на часы.

Без двадцати одиннадцать.

Еще рано топить свою печаль.

Ну и черт с ним. Он подошел к полке у кровати, взял бутылку виски, открыл ее. Достал из шкафчика стакан, наполнил на три пальца.