– Заходи, – пригласил он и пошире распахнул дверь. – Роуз Мари в кабинете.

– Как она? – спросил Лукас.

– Расстроена.

Высокий лысеющий адвокат был в жилете на пуговицах, и от него едва различимо пахло трубочным табаком. Лукасу он напоминал Эдлая Стивенсона[9]. Он прошел за ним по дому, представлявшему собой уютное скопление слишком мягких диванов и стульев и дубовой мебели, сделанной в начале века, – обстановка, которая могла быть унаследована от богатых родителей-фермеров.

Роуз Мари Рукс, глава полиции Миннеаполиса, курила, сидя в своем кабинете в мягком раскладном кресле с подставкой для ног. Она была в темно-синем деловом костюме и белых спортивных носках.

– Скажи мне, что ты их нашел, – заявила она и вытянула пальцы ног в сторону Лукаса.

– Ясное дело, они отправились за покупками в «Молл оф Америка»[10], – ответил Лукас и плюхнулся в кресло, стоявшее напротив. – С ними все в полном порядке, и Тауэр Манетт собирается предложить твою кандидатуру в сенат.

– Ну да, ну да, – мрачно проговорила Рукс, а ее муж покачал головой. – Рассказывай, – велела она.

– Ее ударили так сильно, что она потеряла туфли, и на одной мы обнаружили кровь, – начал Лукас. – У нас есть свидетель, который утверждает, что Энди Манетт и младшая из дочерей были с ног до головы в крови, хотя существует вероятность, что это что-то другое – например, краска. Еще у нас имеется описание типа, который на них напал…

– Нарушителя, – перебил его муж Рукс.

Лукас и Роуз Мари одновременно на него посмотрели, поскольку он не входил в зал заседаний суда с тех пор, как ему исполнилось двадцать пять. Полицейской лексики он набрался из телевизора.

– Да, преступника, – подтвердил Дэвенпорт и добавил, обращаясь к Роуз Мари: – Но оно нам много не даст – крупный, сильный, грязные светлые волосы.

– Вот черт. – Рукс затянулась, выпустила дым в потолок и добавила: – Завтра заявятся парни из ФБР…

– Я знаю. Лестеру звонил представитель информационного центра их отделения в Миннеаполисе и спрашивал, собираемся ли мы классифицировать случившееся как похищение, – сказал Лукас. – Лестер ответил, что, скорее всего, так и будет. Мы прослушиваем телефоны в офисе и доме Тауэра Манетта. А также в офисах и домах Данна и Энди Манетт.

– Я уверен, что это похищение, – заявил муж Рукс, с удовольствием включившись в разговор. – Ничего другого не может быть.

Лукас посмотрел на него и сказал:

– Существует вероятность, что речь идет о психе – Манетт работает психиатром. Возможно, убийство. Например, из-за проблем между супругами или вообще в семье. Там полно денег, значит, и мотивов достаточно.

– Мне даже думать об этом не хочется, – сказала Рукс. – А что Данн?

– С ним разговаривал Шаффер. Алиби у него нет… ну, по крайней мере, надежного. Однако нам известно, что в фургоне был не он. Данн говорит, что находился в своей машине – у него там имеется телефон, но он им не пользовался в те полчаса, когда совершено похищение.

– Да уж… Ты с ним не знаком? Я про Данна, – спросила Рукс.

– Нет, собираюсь съездить к нему сегодня вечером.

– Он крутой парень. Но не сумасшедший. По крайней мере, не был, когда я видела его в последний раз.

– Супружеские разборки, – снова предположил Лукас.

– Он из тех, у кого семейных проблем навалом, – подтвердила Роуз Мари. – Но до сих пор он с ними справлялся. Такие вещи не выводят его из состояния равновесия. – Она со стоном выбралась из мягкого кресла. – Пошли, у нас назначена встреча.

Дэвенпорт взглянул на часы и обнаружил, что уже восемь.

– Где? Я собирался поговорить с Данном.

– Нам нужно сначала побеседовать с Тауэром Манеттом. У него дома, у Озера островов[11].

– А я тебе там нужен?

– Нужен. Он позвонил мне и спросил, собираюсь ли я передать это дело тебе. Я сказала, что уже передала. Он хочет с тобой встретиться.

Рукс сняла спортивные носки, надела колготки и туфли на невысоком каблуке, и они отправились на «Порше» Дэвенпорта к Озеру островов; поездка заняла у них пять минут.

– Твой муж назвал похитителя «нарушителем», – сказал Лукас.

– Я все равно его люблю, – ответила она.

Дом Манетта, в стиле «домов прерий»[12], был местной достопримечательностью и располагался на западном берегу озера, над ведущей вверх извивающейся дорогой, вдоль которой шла стена из плитняка. В свете фар Лукас успел разглядеть яркие цвета позднего лета, раскрасившие сад. В доме, из такого же коричневого кирпича, как и дом Рукс, выстроенном на трех выступающих уровнях, повсюду горел свет; он пробивался сквозь ветви вечнозеленых деревьев под окнами и пятнал подъездную дорогу.

– Никто не спит, – сказал Лукас.

– Она его единственный ребенок.

– Сколько ему сейчас?

– Думаю, семьдесят, – ответила Рукс. – И у него проблемы со здоровьем.

– Сердце?

– У него была аневризма… кажется, прошлой весной. А через несколько дней после того, как с ней разобрались, случился небольшой удар. Считается, что Тауэр полностью поправился, но он очень изменился, стал каким-то… хрупким, что ли?

– Ты с ним хорошо знакома.

– И очень давно. Они с Хамфри возглавляли партию в шестидесятых и семидесятых.

Дэвенпорт поставил машину рядом с зеленой «Маздой Миата»; Рукс с трудом выбралась наружу, взяла сумку, хлопнула дверью и заявила:

– Мне нужна большая машина.

– «Порше» – отвратительная привычка, – согласился с ней Лукас, когда они поднялись на крыльцо.

За стеклянной входной дверью стоял мужчина в сером деловом костюме и с профессионально печальным лицом гробовщика. Увидев, что женщина потянулась к звонку, он открыл дверь и почти что шепотом представился:

– Ральф Энрайт, шеф. Мы с вами разговаривали на Благотворительном балу.

– Разумеется, я помню, как дела? – ответила Рукс. – Я не знала, что вы с Тауэром друзья.

– Ну, он попросил меня выступить в роли консультанта, – сообщил Энрайт, который выглядел так, будто утром его натерли воском.

– Отлично, – сказала Роуз Мари и кивнула, показывая, что он свободен. – Тауэр здесь?

– Да, – ответил Энрайт и посмотрел на Лукаса. – А вы…

– Лукас Дэвенпорт.

– Да, конечно, следуйте за мной.

– Адвокат, – едва слышно сказала Рукс, когда Энрайт повел их внутрь дома, и Дэвенпорт заметил, что свет отражается от его волос. – Мальчик на побегушках.

Дом был отделан в изысканном стиле, с восточными коврами и мебелью ручной работы. Легкий налет ар-деко придавал ему великолепия и отражался в художественных репродукциях тридцатых годов. Лукас не разбирался в искусстве и декорировании домов, но здесь даже стены испускали запах денег. Его он знал хорошо.

Энрайт провел их в огромную центральную гостиную с двумя соединяющимися группами диванов и стульев. Трое мужчин в костюмах разговаривали стоя. Две женщины сидели на стульях лицом друг к другу. Все присутствующие выглядели так, будто готовились к тому, что их сейчас будут фотографировать.

– Роуз Мари… – Тауэр Манетт направился прямо к ним – высокий мужчина с изящными высокими скулами и характерной копной седых волос, спадающих на брови, напоминающие мохнатых бабочек.

Другого мужчину, загорелого, с плотно сжатыми челюстями, Лукас знал. Он был старшим агентом в отделении ФБР Миннеаполиса. Третий, Дэнни Купичек, коп, занимавшийся сбором информации, работал с Дэвенпортом во время специальных расследований.

– Шефы, – сказал он.

Двух женщин Лукас никогда не встречал.

– Спасибо, что приехали, – поблагодарил их Манетт, который оказался более худым и бледным, чем когда Лукас видел его по телевизору, но в его умных глазах не погас боевой дух. Французского покроя костюм был консервативным, с зауженной талией, а галстук вполне мог бы выбрать президент Франции, – привлекательный мужчина, любимец женщин.