Я откашлялась и попыталась кое-как привести в порядок остатки уцененных ритуальных свечей.

- Могу я вам что-нибудь предложить, или вы просто присматриваетесь?

- Мне казалось, что своим комментарием о конструктивном использовании твоего времени, я достаточно ясно дала понять причину своего пребывания здесь, - многозначительно заявила она.

- Знаю, я просто попыталась замять эту тему, – вздохнула я, поворачиваясь к ней и скрещивая руки на груди. - Вы не возражали бы на сей раз просто задавать мне свои вопросы вместо того, чтобы сразу выковыривать ответы из коры головного мозга?

- Я не стала брать с собой Софи, потому что она убедила меня, что лгунья из тебя просто ужасная, - сказала Офелия, растягивая губы в неискреннюю улыбку. - Не прими за комплимент. Я лишь пришла сообщить, что расследование смерти Уолтера продолжается. В сущности, за последние несколько недель оно стало гораздо более занимательным в свете слухов о твоем поведении с тех пор, как ты попала на наши радары.

Я мысленно вернулась к ночи своего восстания, перебирая в памяти все, что успела натворить, и что могло быть истолковано как вампирская оплошность.

- Ладно, мне, конечно, не стоило пытаться перекусить своим лучшим другом, но Габриель остановил меня. Зеб не пострадал. Более того, у него не сохранилось никаких воспоминаний о той ночи, так что все закончилось хорошо.

- Понятия не имею, кто такой этот Зеб, и мне наплевать. Я имею в виду широко гуляющее общественное мнение о том, что вы с Уолтером крутили бушующую мексиканскими страстями интрижку, - намек на ухмылку, придал ее юным чертам жестокое, неестественное выражение. - Что он покончил со всем этим, потому что ты вела себя слишком требовательно и привязчиво. И что ты напала на него в «Подвале» и подожгла в припадке ревности.

- За.. за.. зачем кому бы то ни было говорить такое? – начала заикаться я. – Чего ради я стала бы завязывать страстную интрижку с кем-либо, не успев очухаться после обращения, и уж тем более интрижку с Уолтером? И что вы имеете в виду под «широко гуляющим общественным мнением»? Это означает, что кучка вампиров сидит на досуге и сплетничает обо мне?

- Наши социальные круги, как правило, замкнуты, но поддерживают контакты друг с другом. Нам действительно приятно время от времени разбавить «перчинкой» скучную беседу, - призналась она. - И поскольку ты стала предметом пересудов, которые наше сообщество любит повторять снова и снова, трудно разубедить любителей молоть языком в том, что это не абсолютная правда. Это недостаток нашего вида.

- Звучит как описание моей матери и ее друзей, – я тяжело привалилась к прилавку. - Даже не знаю, что хуже: то, что люди считают, будто я подожгла Уолтера или то, что они думают, будто я встречалась с этим недоделанным отморозком.

- Как тебе известно, если бы в этих слухах присутствовала хоть доля правды, то совет рассматривал бы твое дело с куда меньшим сочувствием. Мы еще могли бы оправдать самооборону или непротиворечащий закону смертельный поединок. Но не станем смотреть сквозь пальцы на швыряние друг в друга горящих спичек из-за любовных дрязг.

- Поверьте, все это сплошное вранье, - заверила я ее. - Я никогда не встречала Уолтера до той ночи, и именно он напал на меня, а не наоборот.

- Надеюсь, что так, - ответила Офелия. – Похоже, у тебя не настолько дурной вкус. К слову об этом, тебе также следует знать, что ходят определенного рода слухи о тебе и Дике Чейни, слухи, которые циркулируют с гораздо большим энтузиазмом.

- Слухи о том, что мы закадычные приятели без малейшего намека на сексуальный подтекст?

И снова эта противная легкая ухмылка.

- Слухи о вас двоих вытворяющих непристойности в ванной комнате в «Дэнни»[3].

- Что?

- И в фото-кабинке торгового центра. И в склепе Сандерсонов на кладбище «ОукВью»[4].

- Ладно, это уже просто пошлость какая-то, - пожаловалась я. - Ни одна из этих баек не имеет ничего общего с реальностью.

- Ты была бы не первой молодой вампиршей, подпавшей под… очарование Дика Чейни, - сказала она, переставая улыбаться.

- Не подпадала я под него, - продолжала упираться я. - Мои отношения с Диком - ни что иное, как дружеское расположение, основанное на обмене нелепо неуместными остротами. Откуда вообще взялась вся эта ересь? И почему я внезапно стала Линдсей Лохан[5] мира вампиров?

Офелия пожала плечами.

- Если молодые вампиры ведут себя прилично, они перемещаются от одной группы к другой, не привлекая внимания, спокойно принимаемые вампирским сообществом. Но у тебя, похоже, есть враг. Кто-то пытается держать тебя в отчуждении от остальных вампиров, культивирует их подозрительность к тебе. Я не могу отследить источник слухов; это всегда, что-то услышанное от приятеля или от приятеля приятеля, что в порядке вещей для Холлоу. Ходили о тебе подобного рода байки, когда ты была жива?

- Нет. Я имею в виду ничего, кроме обычной школьной фигни. Мэри Роуз Дэвис обвинила меня в том, что я будто бы ублажала всю нашу школьную футбольную команду с помощью желе, но она просто разозлилась из-за того, что я перехватила у нее должность казначея Бета Клуба. – Очевидно, Офелия не была готова к этому мысленному образу и ничего не ответила. - О, и Крейг Арнольд наплел всем, что «сделал меня женщиной» на заднем сидении своего пикапа после школьного Выпускного. Но правда в том, что он проскочил финиш прежде, чем успел стащить с меня колготки, а потом его стошнило мне на платье. Но он растрезвонил всему классу, будто подарил мне «скачку» всей моей жизни … о, и что я была холодной и неподвижной как мертвая рыба.

Офелия, наклонив голову, сверкнула на меня глазами.

- Извини, это была попытка перейти со мной на короткую ногу, потому что я выгляжу как подросток?

Я вздохнула.

- Вообще-то, я всем нравилась, пока была жива. Не то чтобы пользовалась популярностью, но уж точно не была объектом злобной клеветы и возможного общественного порицания. И у меня не было ни с кем никаких стычек с самого обращения, кроме как, конечно, с Уолтером.

- Пока не сможешь выяснить, кто способен желать тебе зла, я советовала бы вести себя более осмотрительно. Избегай ситуаций, которые могут быть неверно истолкованы. Не давай нам причин подвергать сомнению твои дальнейшие действия.

- Но если вы знаете, что я плохая лгунья, и если не верите в то, что обо мне говорят, почему я все еще под подозрением? – спросила я.

- Потому что совет отвечает перед более высокопоставленными властями вампирского сообщества. Даже если мы не можем отправить настоящее правосудие, нам надо создать впечатление, что мы хотя бы пытаемся. Иначе, тот тонкий баланс сил, который удалось построить с момента «Выхода», рухнет нам прямо на голову.

- Так я что, показательный пример остальным?

- В двух словах, да.

- Я буду хорошей, - пообещала я.

- Ну и отлично. Доброй ночи, - сказала она, потрепав меня по щеке в чрезвычайно покровительственной манере. Она повернулась на своих высоченных каблуках и направилась к выходу.

- Могу я задать еще один вопрос?

- Доброй ночи, – повторила она не останавливаясь и не оглядываясь.

- Что ж, все этот разговор был жутко таинственен и абсолютно бесполезен, - пробормотала я, обходя прилавок на пути к минихолодильнику, который мистер Уэйнрайт, к счастью, снабдил для меня запасом синтезированной крови первой группы. Я не стала ее разогревать, так что она оставляла на языке ржавое послевкусие, но я был слишком расстроена, чтобы попытаться отыскать микроволновку.

Моя генетическая склонность к отрицанию была настолько сильна, что долгое время позволяла мне отгораживаться от мыслей о связи между моими ночными визитерами, автомобильным вандализмом, попыткой отравления собаки, а теперь еще и этими отвратительными слухами о том, что я стала самой шлюховатой вампиршей со времен Эльвиры, Повелительницы Тьмы[6]. И теперь, сидя здесь, облокотившись о прилавок и потягивая свой холодный поддельный обед, я, наконец-то, дала себе труд поразмыслить над обстоятельствами, приведшими меня туда, где я есть.