- Закройте дверь, Джейн, - велела она, втискиваясь в свое рабочее кресло.
Зад миссис Стаблфилд был примерно на одну ягодицу больше, чем это кресло способно было вместить, но она отказывалась заменить его на другое.
Крошечная часть меня наслаждалась ее дискомфортом, в то же время готовясь к лекции о надлежащей расстановке на полках во время Недели Запрещенных Книг, или о том, почему библиотеке на самом деле не нужна коллекция аудиокниг на CD.
- Как вам известно, Джейн, комиссия штата сократила наш текущий бюджет на двенадцать процентов в следующем финансовом году, - изрекла миссис Стаблфилд. – Что в свою очередь ставит нас перед проблемой урезанного финансирования новых поступлений и программ.
- Предлагаю отказаться от представлений Кукольного театра по четвергам, - вырвалось у меня. Я тайно ненавидела Ковбоя Боба и его кукол.
У меня психологические проблемы с марионетками.
- Боюсь, что все гораздо серьезней, Джейн, - возразила миссис Стаблфилд, ее взгляд метнулся к стеклянной двери за моей спиной. – Нам также придется сократить расходы на выплату зарплаты. Боюсь, что мы больше не можем позволить себе заведующего отделом юных читателей. Нам придется позволить вам уйти.
Вероятно, некоторые из вас видели к чему все шло, но я – нет. Я получала степень магистра в библиотечном деле, зная, что вернусь в «родную» библиотеку, даже притом, что это означало работать с миссис Стаблфилд.
Я – та, кто организовал в библиотеке кружок книголюбов для молодых матерей, которые отчаянно стремились улизнуть из дома в четверг вечером, чтобы немножко пообщаться со взрослыми людьми. Я также являюсь причиной того, что небольшая часть женского населения Холлоу теперь знает, что «Разум и чувства»[6] прежде было книгой, а уж потом кино. Я – та, кто настоял на проверке данных в картотеке посетителей, вот почему Жонглирующему Клоуну уже не окажут радушного приема в стенах нашего заведения. Я – та, кто провел две недели, стоя на коленях, в попытке отодрать от пола тридцатитрехлетний ковер в детском читальном зале. Я. Таким образом, в ответ на заявление о том, что в моих услугах больше не нуждаются, я могла сказать только «Ха?!»
- Сожалею, Джейн, но у нас нет выбора. Мы обязаны рационально расходовать деньги налогоплательщиков, - сказала миссис Стаблфилд, покачав головой в притворном сожалении. Она пыталась выглядеть сочувствующей, но брови этой женщины были близки к исполнению самбы[7].
- Ида уходит на пенсию в следующем месяце, - напомнила я о почтенном менеджере по возвратам. – Разве мы не можем сэкономить деньги, сократив ее должность?
Очевидно, миссис Стаблфилд не ожидала, что я начну возражать, это лишний раз доказывало, что она никогда меня не слушала. Ее брови дважды дернулись, что я расшифровала как: «Просто выметайся по-тихому».
- Ничего не понимаю, - продолжала настаивать я. - Отчеты о проделанной мною работе всегда были только положительными. Поток юных читателей увеличился на тридцать два процента с тех пор, как меня наняли на работу. Я вкалываю по выходным и даже ночами, когда все остальные заняты или больны. Это место – вся моя… На что, черт возьми, вы смотрите?
Я обернулась, чтобы увидеть падчерицу миссис Стаблфилд, Поузи, стоявшую у главного стола. Поузи помахала рукой, весело раскачивая упакованным в пакет ланчем. Что-то подсказывало мне, что это не просто ранний пикник со злой мачехой. В сущности, Поузи была безработной с тех пор, как устроила пожар в салоне-парикмахерской для четвероногих любимцев, суша феном микро-пуделя Битти Вэйд. Очевидно, лак для собачьих когтей, нагревательные элементы и длинношерстные породы – гремучая смесь. Это уже третья работа, потерянная Поузи в результате пожара, включая возгорания из-за пережаренного в микроволновке попкорна в «Видео Киоске» и выпаренного досуха кофейника в «КОФЕтерии». Когда Поузи была безработной, она возвращалась в дом отца, который, так уж случилось, был также домом миссис Стаблфилд. Несомненно, моя начальница решила, что способна делить с Поузи один куллер, но не ванную.
Меня заменили. Заменили кем-то, для кого потребовалось бы рисовать картинки, чтобы объяснить десятичную классификацию Дьюи[8]. Тем, кого я принципиально ненавидела с шестого класса, когда она посвятила мне строки:
“У розы цвет красный, фиалки черны.
Что ж ты спереди плоская, как со спины?”
Благодаря политике средней школы меня заклеймили как «Стружка-Джейн» вплоть до моего резкого скачка роста в старших классах. Что же до прозвища «стружка», то подозреваю, что один из более умных друзей Поузи показал ей, как пользоваться словарем.
Заметив меня, она застыла на середине маха. А я произнесла некоторые из тех семи непечатных слов, которые не рекомендуется произносить в приличной компании. Моя, скоро уже бывшая, начальница разразилась праведным негодованием.
- Сказать по чести, Джейн, я не могу позволить кому-то, кто разговаривает на таком языке, работать среди детей.
- Вы не можете меня уволить, - возразила я ей. – Я обращусь к правлению библиотеки.
- Кто, как вы думаете, подписал приказ о вашем увольнении? – хорохорилась миссис Стаблфилд, придвинув ко мне бумагу.
Я схватила документ со стола.
- Он подписан вашей хорошей подругой, миссис Ньюсом. Это совсем не то же самое.
- Она получила одобрение от других членов правления, - настаивала начальница. – Они очень сожалели о вашем уходе, но правда в том, что мы не можем вас себе позволить.
- Но вы можете позволить себе Поузи?
- Поузи приступает к работе в качестве сотрудника на неполный рабочий день. Ваши зарплаты несопоставимы.
- Она устаревает пожары! – с шипением вырвалось у меня. – Книги, как правило, имеют свойство легко воспламеняться!
Игнорируя меня, миссис Стаблфилд выдвинула ящик стола и достала конверт, в котором я надеялась обнаружить щедрую компенсацию и детальные инструкции относительно того, как сохранить медицинскую страховку и прокормить одну большую безобразную собаку, не получая зарплаты.
Заключительным оскорблением стал акт вручения миссис Стаблфилд коробки, уже упакованной моими «личными вещами». Спотыкаясь, я брела через вестибюль на ногах, грозивших вот-вот подогнуться. Стойко игнорировала жизнерадостные приветствия посетителей, зная, что разрыдаюсь при виде первого же знакомого лица.
Сев в свою машину, я оперлась лбом на раскаленный от солнца руль, и принялась глубоко дышать. Примерно час спустя, вытерла рукавом пошедшее пятнами лицо и открыла конверт с тем, что изначально приняла за чек с моим выходным пособием. Вместо него на пассажирское сиденье спланировал яркий желто-белый полосатый листок бумаги с кричащей надписью, выполненной огромными красными буквами «Двадцать пять долларов! Плюс бесплатные картофельные чипсы!».
Вместо чека с выходным пособием я получила подарочный сертификат в «Шенаниганс».
Это повлекло за собой еще один час истеричных рыданий. Наконец я овладела собой достаточно, чтобы выехать с автомобильной стоянки библиотеки, и направилась к аллее. «Шенаниганс» был одним из первых в большой сети ресторанов, которую планировали создать в Хаф Мун Холлоу после того, как окружная комиссия наконец-то ослабила «сухой» статус городка. Спустя десятилетия поездок за выпивкой в Мэйнард через весь округ, жители Хаф Мун Холлоу наконец-то могли насладиться коктейлями достаточно близко, дабы пьяными домой идти, вместо того чтобы ехать. Лично я нахожу это очень успокаивающим.
Округ Макклюр - один из последних в стране, где вы можете легально курить в ресторане – спасибо местным табачным хозяйствам – таким образом, бар был окутан несколькими слоями сигаретного дыма. Устроившись поудобнее на высоком табурете у стойки, я заказала картофельных чипсов и большой «Электрик лимонад». Для незнакомых с этим напитком рекомендую представить бокал обычного лимонада, с виду больше похожего на стеклоочиститель и при этом вызывающий глупое выражение лица. После того, как подарочный сертификат исчерпал себя, я вручила бармену Гэри свою карту Visa и велела начинать вести счет. Ближе к «счастливому часу» я переключилась на «Мадслайд»[9]. С наступлением сумерек наплыла толпа слишком-уставших-чтобы-готовить. К сожалению, среди них был и Адам Морроу, мужчина, чьих белокурых ангелоподобных детишек я могла бы однажды родить… если бы когда-нибудь набралась достаточно мужества, чтобы заговорить с ним.
