— Люка? — спросил Мегрэ, кивнув на дверь, ведущую в кабинет инспекторов.
Лапуэнт понял не только вопрос, но и то, что в данный момент комиссар не расположен много разговаривать.
— Сменил Торранса на набережной. Поскольку Торранс не в курсе…
Мегрэ разом перескочил с одной мысли на другую, но и тогда инспектор сразу понял его:
— Что ты об этом думаешь?
За исключением Жанвье, с которым он всегда был на «ты», Мегрэ редко «тыкал» сотрудникам — да и то не всем, — лишь в запарке действия либо когда был очень занят. Такое обращение всегда доставляло Лапуэнту удовольствие, потому что создавало впечатление, что между ними двумя вдруг устанавливается особая атмосфера доверия.
— Не знаю, патрон. Я его слышал, но не видел, а это большая разница…
Именно поэтому комиссар и спрашивал его мнение.
Они слышали одни и те же слова. Но молодой человек, спрятавшийся за дверью, не отвлекался на лицо, глаза, руки посетителя, из-за чего рассеивалось внимание самого Мегрэ. Он находился примерно в положении театральных билетерш, которые слышат пьесы из коридора и для которых произносимые реплики имеют совсем другое значение.
— Он произвел на меня впечатление искреннего человека.
— Не с приветом?
— Ему, должно быть, трудно объяснить свои мысли, когда перед ним сидит такой человек, как вы…
Лапуэнт не сразу решился произнести эту фразу из опасения быть неверно понятым, тогда как сам считал ее комплиментом.
— Вы лучше поймете мою мысль, перечитав ваши реплики. Только в конце…
— Что в конце?
— Возможно, он солгал. Во всяком случае, мне так показалось. Свояченица должна была знать, что он пошел сюда. И он в этом нисколько не сомневался. Единственное, чего он не знал, так это того, что она следила за ним и ждет на набережной. Думаю, это его разозлило. Хотите, я распечатаю текст на машинке прямо сейчас?
Мегрэ покачал головой и добавил:
— Надеюсь, тебе не придется его печатать.
Комиссар начал терять терпение, то и дело спрашивая себя, почему не возвращается Люка. У того не было никаких причин вести парочку до авеню Шатийон. Комиссару хотелось поскорее узнать, как прошла встреча, и Лапуэнт разделял его любопытство.
— Интересно, — прошептал инспектор, — с чего это он заявил, будто свояченица не в курсе.
— Для этого могла быть причина.
— Какая?
— Нежелание скомпрометировать ее. Он не хотел, чтобы однажды ее обвинили в соучастии.
— Она может быть соучастницей только в том случае, если…
Лапуэнт осекся на середине фразы и с удивлением посмотрел на шефа. Фраза Мегрэ подразумевала, что должно произойти нечто такое, что поставит Ксавье Мартона в очень неприятное положение. Поговорить об этом подольше он не успел, потому что послышались быстрые и частые шаги. Так ходил только Люка. Тот заглянул в кабинет инспекторов и встал в дверях.
— Можно войти, патрон?
На его черном мохнатом пальто еще виднелись маленькие белые пятнышки.
— Снег идет?
— Начинает. Мелкий, но частый.
— Рассказывай.
— Малышка на набережной небось замерзла сильней, чем я. Тем более, что на ней легкие туфли. Я слышал, как она цокала каблучками по асфальту. Сначала стояла неподвижно возле каменного парапета, избегая попадать в свет уличных фонарей. По тому, как она стояла, я догадывался, хотя видел только силуэт, что она смотрит на освещенные окна. В «конторе» таких было еще много, но они гасли одно за другим. Время от времени под аркой слышались голоса. Я никогда не замечал, что наши голоса, когда мы выходим, разносятся так далеко. Инспекторы, по двое или по трое, выходили на улицу, прощались, расходились…
Она незаметно приближалась к зданию, как будто ее зачаровывал свет в вашем кабинете, и все сильнее нервничала. Я уверен, что она несколько раз была готова пересечь проезжую часть и войти…
— Небось навыдумывала себе, что я его арестовал?
— Не знаю. В конце концов он вышел, один, прошел мимо ажана, дежурящего у дверей, и сразу огляделся, будто кого-то искал…
— Ее искал. Я ему сказал, что она здесь.
— Теперь понятно. Ему было трудно увидеть ее на том месте, где она стояла. Сначала он прошел в сторону Нового моста, а она была с противоположной стороны. Потом он вернулся. Мне показалось, что, как только Мартон повернется к ней спиной, она воспользуется случаем, чтобы уйти или спуститься на грузовую набережную, но он заметил ее прежде, чем она шевельнулась. Я не мог слышать, о чем они говорили. По их поведению мне показалось, что он стал ее упрекать. Он не жестикулировал, но вел себя, как будто был в ярости.
Она взяла его под руку, показала на дежурного и повела к мосту Сен-Мишель…
— Секунду, — перебил его Мегрэ. — Каким манером она взяла его под руку?
Если Люка, похоже, не понял вопроса, Лапуэнт, который был влюблен, сразу сообразил.
— Естественно, как обычно женщина на улице берет под руку мужа или любовника. Очевидно, он высказал ей еще несколько упреков, но уже не так энергично.
Потом, полагаю, заметил, что она замерзла, и обнял за талию. Они приникли друг к другу и пошли, стараясь шагать в ногу…
Лапуэнт и Мегрэ переглянулись, думая об одном и том же.
— Дойдя до моста Сен-Мишель, они остановились, потом, по-прежнему обнимая друг друга за талию, пересекли улицу и вошли в бар на углу. Ведь время аперитива. Я не стал заходить и смотрел на них сквозь запотевшее стекло. Оба стояли возле кассы. Гарсон приготовил грог и поставил на стойку перед женщиной, та как будто запротестовала. Мартон стал настаивать. Наконец она выпила грог, дуя на него, а он ограничился чашкой кофе.
— Кстати, — обратился Мегрэ к Лапуэнту, — а что он пил в обед?
— Минералку.
Интересно. Если бы его об этом спросили, Мегрэ еще раньше готов был побиться об заклад, что любитель игрушечных железных дорог не пьет ни вина, ни крепких спиртных напитков.
— Когда они вышли, — досказывал Люка, — направились к остановке и подождали автобус. Я видел, как они в него сели, и решил, что мне следует вернуться, чтобы отчитаться. Я правильно сделал?
Мегрэ кивнул. Снег на пальто Люка растаял, а сам инспектор все время разговора грел руки о батарею.
