Напыщенное описание Хотспера на короля Генриха не действует. Он называет всю эту историю выдумкой и утверждает, что Мортимер не дерзнул бы встретиться с Глендауром в поединке. Спор заканчивается решительным требованием короля передать ему пленников и столь же решительным отказом платить выкуп за Мортимера; если Перси не согласятся, их ждет суровое наказание. Затем король запрещает произносить при нем имя Мортимера и уходит.
«…Преемником покойного Ричарда»
Хотспер смотрит вслед королю, кипя от гнева, и тут же заводит речь о восстании:
…я кровь свою отдам за то,
Чтоб Мортимера увидать на троне,
Где восседает этот самодур,
Проклятый Болинброк неблагодарный.
Акт I, сцена 3, строки 133–135
Хотспер называет короля Болингброком[92] (см. в гл. 6: «…Генри Херфорд») — именем, которое тот носил до того, как стал Генрихом IV, — так, словно Мортимер уже сидит на троне, а Генрих низложен.
Возвращается Вустер, сразу понимает, что случилось, и подливает масла в огонь, стараясь воспользоваться гневом племянника. Когда Хотспер злобно описывает отказ короля выкупить Мортимера, Вустер спокойно отвечает:
Еще бы! Мортимер был наречен
Преемником покойного Ричарда!
Акт I, сцена 3, строки 143–144
Мы снова сталкиваемся с ошибкой Холиншеда. Наследником короны был объявлен юный граф Марч, племянник Мортимера. Однако если принимать версию Шекспира, то получается, что Вустер напоминает Хотсперу: ты не мятежник, стремящийся посадить на престол своего родственника, а лояльный подданный, сражающийся за законного короля.
Тут и Нортумберленд диаметрально меняет свои политические взгляды. В «Ричарде II» он изображен самым рьяным сторонником смещения Ричарда. Теперь он реагирует на реплику Вустера как заправский святоша:
Я был при том и слышал сам указ.
Ричард его наследником назначил
Пред выездом в Ирландию, в поход,
Откуда, по причине наших козней,
Он должен был вернуться и затем
Был свергнут и убит.
Акт I, сцена 3, строки 145–148
«…Терновник Болинброк»
И Вустер, и Нортумберленд закидывают Хотсперу крючок с наживкой. Они — старики; только Хотспер обладает энергией, необходимой для насильственных действий. Поэтому им нужно разжигать гнев Хотспера на короля и не давать ему остывать. Именно поэтому они тщательно объясняют Хотсперу, что его шурин законный наследник престола, и проливают лицемерные слезы по Ричарду.
Хотспер (очень кстати забывший, что он сам помогал свергнуть Ричарда) заглатывает крючок и сердито отчитывает отца и дядю за случившееся:
Как люди лучшей крови, вроде вас,
Могли содействовать такой проделке
(А видит бог, как вы повинны в ней),
Что вырван был Ричард, цветущий розан,
И насажден терновник Болинброк.
Акт I, сцена 3, строки 170–174
Проглотив наживку, Хотспер готов немедленно приступить к действию. Охваченному гневом юноше и в голову не приходит, что к восстанию нужно подготовиться.
«Для стяжанья славы…»
Вустер тут же останавливает его. Ему нужен энтузиазм Хотспера, его смелость, его умение воевать. Но строить планы должны люди поумнее — такие, как сам Вустер. Он тут же излагает собственный план, которому уже успел дать ход.
Однако разгоряченного гневом Хотспера остановить нелегко. При первом упоминании о заговоре ему чудятся битвы, победа, свержение старого короля и коронация нового. Все это принесет ему вожделенную славу:
Поверите ли, для стяжанья славы
Я, кажется, взобрался б на луну
И, не колеблясь, бросился б в пучину,
Которой дна никто не достигал,
Но только б быть единственным и первым,
Я в жизни равенства не признаю.
Акт I, сцена 3, строки 199–203
Таков Хотспер, дошедший до крайнего изъявления чувств. Для него не существует ничего, кроме «славы»; важно понимать, что слава для него — репутация отважного воина. Для завоевания этой репутации он готов допрыгнуть до Луны и броситься в пропасть. Это психология игрока университетской команды по регби — стремление сделать тачдаун[93], чего бы это ни стоило.
Такое стремление достойно восхищения, и мы действительно восхищаемся им. Во время монолога Хотспера биение наших сердец учащается, и все же это мальчишество. В жизни есть не только тачдауны, да и стремление к личному тачдауну может стоить команде проигрыша. Бывают времена, когда можно совершить великий подвиг и при этом остаться безвестным, но этого Хотспер не поймет никогда.
На случай, если публика, восхищающаяся монологом Хотспера о славе, не поймет, что перед ней всего лишь мальчишка, Шекспир заставляет Хотспера тут же рассказать о школьной каверзе, которую он проделает с королем:
Он платить не хочет
За выкуп Мортимера, запретил
О Мортимере даже заикаться,
Но я зайду к нему, когда он спит,
И громко крикну имя Мортимера.
Нет!
Я этим звукам выучу скворца
И дам ему, чтоб злить его, в подарок.
Акт I, сцена 3, строки 218–223
Конечно, Хотспер обаятелен, как старшеклассник, но разве он может сравниться с принцем Хэлом? Сопоставление Хотспера и принца Хэла составляет сердцевину пьесы, но уже сейчас чувствуется, что принц Хэл (как бы охотно ни шутил он с Фальстафом) никогда не станет разыгрывать дешевую комедию, которую только что разыграл Хотспер.
«А принца Уэльского я б отравил стаканом пива…»
Однако Шекспир не рассчитывает на то, что публика вспомнит принца Хэла без посторонней помощи. Поэтому Хотспер тут же упоминает принца — в первый раз за всю пьесу, — причем делает это чрезвычайно презрительно:
А принца Уэльского я б отравил
Стаканом пива, если б не боялся,
Что этот сын в обузу королю
И он обрадуется избавленью.
Акт I, сцена 3, строки 228–231
[94] Значительная доля презрения содержится в определении «мечещитный». Щитом пользовалось только простонародье, так что в фразе Хотспера содержится насмешливый намек на широко известную любовь принца Хэла к простолюдинам.
Хотспер не собирается драться с принцем; он не хочет запятнать свою честь, обращая благородное оружие против такого отребья. Его достаточно отравить, причем не бокалом вина (напитка джентльменов), а кружкой простонародного эля.
«Как предо мной тогда он рассыпался!»
Как предо мной тогда он рассыпался!
Как по-собачьи льстил и лебезил!
«Я отплачу, когда я выйду в люди»,
«Мой Гарри Перси», «Мой названый брат».
Чтоб черт тебя побрал, какой обманщик!
Акт I, сцена 3, строки 248–252
Хотспера, неспособного к дипломатии, злит то, что он сам стал ее объектом и был (как он считает) обманут.
«…Его преосвященство…»
Наконец Хотспер успокаивается и дает Вустеру возможность изложить свой план.
Шотландских пленников нужно вернуть скоттам без выкупа, но с условием, что Дуглас поддержит восстание. Конечно, Мортимер тоже примет участие в мятеже и приведет с собой валлийцев Глендаура.
Но этого недостаточно.
Если Перси выступят в союзе с Шотландией и Уэльсом, они настроят против себя все общество. В Англии неприязнь к Шотландии и Уэльсу была очень сильна. Требовалось, чтобы на стороне повстанцев выступил известный человек, в лояльности которого никто не сомневался. Выясняется, что Вустер уже позаботился об этом. Переговоры с подходящим человеком поручены Нортумберленду:
