Тем не менее Бекингем убеждает Кетсби испытать Хейстингса. Он говорит:

Сначала коронацию назначили на 4 мая, день фактического прибытия короля Эдуарда в Лондон. Но арест Вудвиллов послужил Ричарду предлогом, чтобы отложить ритуал, дабы убедиться, что в стране все спокойно.

Назначили новую дату — 22 июня 1483 г., но до нее оставалось всего две недели. Если Ричард хотел стать королем, ему следовало поторопиться. Устранить Эдуарда после коронации было бы значительно сложнее.

Кетсби уходит на встречу с Хейстингсом, и Ричард грубовато кричит ему вслед:

Похоже, Джейн Шор, фаворитка покойного короля, перешла от него по наследству к Хейстингсу.

Намерения Ричарда понятны. Если Хейстингс узнает, что Ричард отомстил его врагам, то почувствует себя в долгу и согласится помочь. Избавиться от Хейстингса ничего не стоит, но Ричард предусмотрителен и понимает, что помощь Хейстингса выгоднее, чем его смерть.

Верный Бекингем хочет выяснить, какая награда его ожидает. Ричард отвечает:

Херефорд[240] Бекингем унаследовал от своих родственников Бунов, но Эдуард IV оставил графство за собой, так как отец и дед Бекингема были сторонниками Ланкастеров.

Однако Кетсби опережают; первым к Хейстингсу прибывает гонец от лорда Стенли и говорит:

На знамени Глостера изображен вепрь; следовательно, вепрем (или, в оскорбительном смысле, боровом) можно называть самого Ричарда.

Подозрительный Стенли, который в совершенстве овладел искусством выживания, не верит Глостеру и чувствует опасность. Стенли иносказательно предупреждает Хейстингса (говорить открыто небезопасно), что Ричард намерен отрубить несколько голов. Он советует бежать, но Хейстингс только смеется в ответ. Он знает, что Кетсби и Ричард — его друзья.

Затем приходит Кетсби и заявляет, что Ричард должен стать королем. Хейстингс отвечает:

Такой ответ решает его судьбу, но сам Хейстингс этого еще не знает. Он радуется и поздравляет себя с удачей.

Перед собранием в Тауэре, куда должен прийти Хейстингс, действие ненадолго перемещается в замок Помфрет, где почти сто лет назад умер король Ричард II и где сейчас казнят Вудвиллов, приговоренных к смертной казни. Исполняется второе проклятие Маргариты, пожелавшей, чтобы все, кто безучастно следил за убийством ее сына в Тьюксбери, погибли по воле какого-нибудь «злого случая».

Однако здесь ее пророчество оправдывается не полностью. Маргарита упоминала Риверса и Дорсета (поскольку в данном случае Шекспир следовал Холиншеду), однако Дорсет нашел убежище в аббатстве. Риверса сопровождал младший брат Дорсета, лорд Грей. Шекспир мог легко изменить проклятие так, чтобы оно точно соответствовало реальному историческому событию, но поленился внести в текст необходимое исправление.

По иронии судьбы проклятие Маргариты вспоминает именно лорд Грей, хотя к нему оно и не относилось:

Точный срок казни не установлен, но принято считать, что она состоялась в тот день, когда Хейстингс посетил собрание в Тауэре. Если это так, то Вудвиллов, уже видевших себя властителями Англии, казнили 13 июня 1483 г., ровно через шесть недель после их отъезда в Лондон с юным королем.

Тем временем в Тауэре собирается тайный совет. Наивный Хейстингс все еще уверен в дружбе Глостера. Когда все рассаживаются по местам, появляется Ричард, любезный и уверенный в себе, и заводит никчемную беседу с одним из гостей:

Милорд Илийский — это Джон Мортон, пожилой прелат шестидесяти с лишним лет. Он был сторонником Ланкастеров и перешел на сторону Йорков только после битвы при Тьюксбери. Эдуард IV использовал его в качестве дипломата при заключении договора с Людовиком XI в 1475 г. после неудачного вторжения во Францию.

В конце концов Мортон был вознагражден за усердие и в 1479 г. стал епископом Илийским. Однако в душе он всегда был на стороне Ланкастеров, и проницательный Ричард не доверял ему. Некоторые считают, что именно епископ Илийский написал историю Ричарда III, которую приписывают Томасу Мору (см. в гл. 12: «…Гнусный недоносок»), или предоставил тому свою рукопись. Если так, становится понятно, почему эта история оказалась столь пристрастной.

По окончании совета Хейстингса, Стенли и епископа Илийского арестовывают. Несомненно, это было сделано внезапно и под личиной дружеских чувств (так же Ричард поступил и с Вудвиллами), чтобы парализовать всякую попытку сопротивления. Впрочем, возможно, порядок ареста был обычным, с общепринятым обвинением в измене.

Однако в более поздней легенде утверждается, что Ричард сделал это в своей излюбленной садистской манере. Продемонстрировав свое дружелюбие, он вышел, а потом вернулся разгневанный и заявил, что стал жертвой колдовства. Ричард говорит:

Сторонники Елизаветы, твердо убежденные, что Ричард был чудовищем и калекой, прекрасно знали, что рука Ричарда была сухой с детства и что в эту минуту он просто насмехался над своими жертвами, предъявляя дурацкие обвинения, чтобы найти повод к действию.

На самом деле руки у Ричарда были в полном порядке, так что эта история явно придумана. Во-вторых, незачем было так дурачиться; достаточно было просто арестовать их.

Если так, то откуда возникла история об усохшей руке и колдовстве? Был ли это чистый вымысел, или за ним что-то скрывалось? Остается только гадать.

Факт налицо: Ричард действительно наказал Джейн Шор. Эта женщина не была похожа на других фавориток. Она не оказывала давления на Эдуарда и не пользовалась своим положением, чтобы обогатиться, свести счеты или причинить кому-то вред.

Тем не менее само ее существование было нестерпимо для реального Ричарда, который в жизни был настоящим пуританином, опередившим свое время. Возможно, он искренне считал Шор виновной в излишествах, которые привели к преждевременной смерти его любимого брата. Поэтому он предал Джейн Шор церковному суду, который приговорил женщину к публичному покаянию, заставив пройти по улицам Лондона босиком, в одной рубашке и с зажженной свечой в руках.