Кроме того, Карл Орлеанский действительно был взят в плен в битве при Азенкуре и после этого много лет провел в Англии. Без выкупа его не освободили; более того, Карл был вынужден заплатить громадный выкуп. Его освободили только в 1440 г., через пять лет после перехода Бургундца на сторону французов.

На самом деле Карла освободили в результате внутренних раздоров англичан. К 1440 г. «партия мира» во главе с Уинчестером значительно усилилась, поскольку Англия продолжала терять французские территории. Сторонники епископа считали, что освобождение Орлеанца может приблизить окончание войны. Кроме того, поскольку «ястребу» Хамфри Глостеру нравилось держать в плену живое напоминание о победе при Азенкуре, это только подогревало желание Уинчестера освободить Орлеанца в пику сопернику.

Как ни странно, это ему удалось. После освобождения Карла Орлеанского авторитет Глостера пошатнулся. Он утратил былую предприимчивость, и его карьера медленно, но верно пошла на спад.

Кстати, после своего освобождения Карл Орлеанский тихо и мирно прожил еще четверть века. Он расстался с политикой, писал стихи и покровительствовал литераторам. Затем Карл женился на богатой невесте (что помогло ему заплатить выкуп) и в 1462 г., в шестидесятивосьмилетием возрасте у него родился сын, которому впоследствии было суждено стать французским королем. Хотя условия содержания Карла в английском плену были достаточно мягкими, однако сути дела это не меняет: во многих отношениях судьба человека, потерпевшего поражение в битве при Азенкуре, сложилась куда более счастливо, чем судьба победителя.

Анахронизмам нет конца. Мы снова оказываемся в Париже, где юному Генриху VI преподносят французскую корону. Англичане были вынуждены блефовать. 17 июля 1429 г. Карл VII короновался в Реймсе, и, как бы англичане ни издевались над этим, коронация дофина нанесла им сильный психологический удар.

Оставалось только в ответ короновать Генриха, но англичанам следовало сделать это в те годы, когда Реймс находился в их руках. Теперь же Реймс перешел к французам, и коронацию пришлось устроить в Париже. Официальной такая коронация не считалась, но ничего другого англичане сделать не могли.

Поэтому 23 апреля Генриха VI переправили в Кале. (Это был День святого Георгия, покровителя Англии, но даже святой Георгий не смог бы исправить непоправимое.) 17 декабря 1430 г. Генриха с помпой привезли в Париж. Хотя в пьесе это событие происходит после смерти Бедфорда и измены Бургундца, однако в реальной истории оно произошло на пять лет раньше упомянутых событий.

В пьесе на этой церемонии присутствует Толбот, чего в действительности не было, поскольку он еще находился в плену, куда попал после битвы при Патэ.

Король Генрих разговаривает с Толботом весьма любезно. Шекспир вкладывает в его уста следующие слова:

Король действительно «не стар». Во время коронации в Париже ему исполнилось девять лет. А помнить слова отца, якобы сказанные ему в детстве, он и вовсе не мог, так как в момент смерти отца ему было девять месяцев.

В награду Толбот получает титул. Король Генрих говорит:

На самом деле Толбот стал графом Шрусбери только в 1442 г., через двенадцать лет после французской коронации Генриха. Этим титулом род Толботов владеет и по сей день.

Толбот награжден, а тот, кто предал его (согласно легенде, которой следует Шекспир), наказан. Когда входит сэр Джон Фальстаф (Фастолф), Толбот набрасывается на своего врага и срывает с его ноги подвязку (это означает, что Фальстаф был рыцарем ордена Подвязки) и называет трусом.

Однако всеобщего ликования не получается, потому что Фальстаф приносит известие об измене Бургундца.

Чтобы показать, что измена Бургундца и смертельный удар, который она нанесла англичанам, не мешает лордам продолжать междоусобицу, Шекспир изображает дело так, будто новая ссора между сторонниками Алой и Белой розы произошла уже в день коронации.

Король Генрих пытается найти компромисс. Стремясь успокоить Сомерсета, он принимает у него алую розу, а затем демонстрирует Йорку, что это не означает личной неприязни к нему, назначая герцога на очень высокий пост:

Иными словами, Йорк получает должность, которую ранее занимал Бедфорд.

Это верно. Йорк стал наместником французских территорий в январе 1436 г., через восемь месяцев после смерти Бедфорда (но только через пять лет после коронации Генриха в Париже).

Похоже, что в тот момент Ричард Йорк был искренне предан короне. Даже если в соответствии со строгим порядком престолонаследия он и считал, что обладает преимущественным правом на трон, все же он чувствовал, что заявлять о своих правах в данный момент не стоит.

В его пользу были лишь некоторые тонкости закона о престолонаследии, известные только юристам, но абсолютно несущественные для всех остальных. На стороне Ланкастеров была всенародная память о великом завоевателе Генрихе V, и эти воспоминания англичане бережно хранили и лелеяли.

Более того, после казни отца за государственную измену Генрих V окружил мальчика теплом и заботой и Ричарду было трудно оскорбить память покойного короля, обвинив его в узурпации трона. Возвращение титула и назначение на высокий пост также сильно подействовали на Йорка.

Хотя Шекспир разделяет взгляды противников Йорка, господствовавшие в его время, и изображает дело так, будто Йорк давно мечтал о троне, однако в поддержку такого утверждения говорит только один поступок Йорка, да и то совершенный уже в самом конце жизни. Далее мы убедимся, что если бы Йорк в самом деле стремился стать королем, то многие его поступки невозможно было бы объяснить.

После ритуала коронации Эксетер вновь остается в одиночестве, как было после сцены в парламенте, когда Ричард получил титул герцога Йоркского, и вновь произносит скорбный монолог:

Эксетер прав, но это и в самом деле «голос из могилы». Он умер за три года до парижской коронации Генриха и за девять лет до назначения Йорка на пост командующего английским экспедиционным корпусом во Франции.

Однако его предсказание «разгрома и смут», увы, сбывается. Оказавшись во Франции, Ричард Йорк понял, что он бессилен изменить ход событий. Толбот исправно опустошал владения бургундцев, однако друзей англичанам это не добавляло.

Кроме того, сам Ричард почувствовал, что у своего родного правительства он не пользуется особой поддержкой. Бофорты (Уинчестер и Сомерсет) медленно, но верно одолевали Хамфри Глостера. Они не только возглавляли «партию мира», но и сильно подозревали Йорка. Как бы тот ни демонстрировал свою лояльность трону, они никогда не забывали о происхождении Ричарда от Лайонела, а потому не могли доверять ему. Естественно, Бофортам не нужны были победы англичан под предводительством Йорка, так как это сделало бы его имя популярным в Англии. Они скорее предпочли бы проиграть войну, чем позволить Йорку выиграть ее.

Йорк это понимал. Вскоре после его назначения на пост французы взяли Париж, а в 1437 г., пробыв наместником немногим больше года, он махнул рукой и попросил об отставке.