- И все же?
- Помнишь, я рассказывал тебе про ожог на моем лице? Я тогда сказал, что это было наказанием за мои шалости. Но на самом деле, проступок, разгневавший отца, совершил Раг. Я смолчал тогда, и Раг поклялся, что когда-нибудь тоже поможет мне избежать отцовского гнева.
Тут Вико засмеялся, заразительно и искренне, точно позабыв и обо всех возможных бедах, что ждали нас в будущем, и о тех, что омрачали наше прошлое.
- Представляю, как он разъярится, когда узнает, чего на самом деле стоила ему тайна испорченного портрета матушки... Он отпустил меня, продавшего тиару Орсо Альмасио!.. Нет, я точно не жилец...
Лошади осторожно ступали по старым камням, в которых угадывались очертания некогда прекрасного моста, а Вико все смеялся и смеялся, так что даже я невольно хихикнула пару раз
- Чувствуешь? - вдруг обратился он ко мне, все еще улыбаясь, точно счастливый ребенок. - Этот воздух уже совсем не тот, что в городе! Попрощайся с Иллирией, Годэ! Мы вряд ли когда-нибудь ее снова увидим.
Я оглянулась на старый дворец, башни которого посеребрил лунный свет, и поняла, что мой страх отступил. Впервые за долгое время я почувствовала, что у жизни есть смысл, пусть даже я не в силах его выразить словами. Да, в моем сердце все еще царила сумятица чувств, но оно билось так быстро и сильно, как никогда ранее, и желало жить дальше.
- Я... я знаю, куда я поеду! - выпалила я, нагнав Вико. - Тетушка всегда говорила, будто наши родственники в Ангари желали, чтобы я повидала их, ведь я была прямой наследницей нашего дома! Но Гако Эттани никогда бы не разрешил мне поехать на родину моей матери, он не любит ангарийцев. Теперь же нет никакой разницы, что скажет Гако...
- Неплохая мысль, - согласился Вико. - В Ангари до сих пор ненавидят южан, и вряд ли твои родственники выдадут тебя, даже если с этим требованием обратится сам великий понтифик Орсо... К тому же, что-то подсказывает мне, новая война не за горами, и вскоре многие княжества вновь станут вольными. Орсо не похож на человека, способного принести мир этим землям. Скорее, он разрушит все до основания, пытаясь создать идеальное государство, но проклинать еще долгие годы все равно будут ужасного Викензо Брана - готов позакладывать свою черную душу!..
- Ты поедешь со мной? - я поравнялась с ним и схватила за руку, вынуждая умолкнуть.
Вико вновь резко остановил лошадь, точно на нашем пути возникло новое препятствие. Я, с трудом удержав равновесие, тоже натянула поводья и замерла в ожидании ответа.
- Знаешь, Годэ, - сказал он вовсе не то, чего я могла ожидать, - у меня тоже есть гордость. Когда-то ты объяснила мне, что не желаешь становиться чьей-то игрушкой и обманываться, принимая чужую мгновенную прихоть за любовь. Это был неприятный урок, но я его выучил. И теперь верну тебе твои же слова: я не желаю, чтобы ты, поддавшись влиянию сиюминутных чувств, объявила, будто любишь меня, а затем, постепенно приходя в себя, с отвращением и ужасом поняла, что поторопилась. Даже со мной не стоит так обходиться.
- Нет, Вико, ты ошибаешься, я...
- Ты измучена, устала и запуталась, - голос Вико стал ласковым, и глаза у меня защипало от слез, готовых вот-вот пролиться. - Тебе нужно отдохнуть, забыть обо всем плохом, что приключилось с тобой в прошлом, и подумать обо всем хорошем, что ждет тебя впереди. Нет, разумеется, мы можем не дожить даже до сегодняшнего утра, но в кои-то веки я не хочу удовлетворять свои желания любой ценой.
- Так что же - ты отказываешься от меня? - впервые в жизни я была отвергнута мужчиной и узнала, что это будит в душе жгучий гнев, который нельзя обуздать.
- Нет, просто отпускаю.
В этот момент я вдруг поняла, что являюсь дикой ангарийкой до мозга костей. Кровь моя вскипела, из груди вырвался то ли стон, то ли рычание, и стой в это мгновение Вико передо мной, ему бы точно не поздоровилось.
- Эй, Годэ, - весело сказал он, подъезжая вплотную. - Наконец-то я увидел, как ты злишься по-настоящему! И это захватывающее зрелище, признаюсь честно! Ремо и впрямь не повезло - он так и не познакомился с этой стороной твоей натуры, а она чертовски хороша!.. Вот что я скажу, разгневанная женщина: давай-ка, я заключу договор и с тобой, раз у меня это так славно выходит. Ты отправишься к своим ангарийским родственникам, где обретешь не только кров, но и уважение, которого тебе так не доставало. А я обещаю, что если останусь жив, то найду тебя. И тогда ты, новая Годэ Эттани, скажешь, не кривя душой ни предо мной, ни перед собой, хочешь ли ты быть со мной или же нет.
- А если ты погибнешь? - воскликнула я.
- Тогда ты поблагодаришь бога за то, что тебя в этот момент не было рядом со мной, ведь и тебе в таком случае пришел бы конец, - Вико протянул мне руку. - Ну что, по рукам?..
- Безумец! - зло огрызнулась я, но пожала его руку.
- Не иначе, - согласился Вико. - Тратить время на столь пустые разговоры в нашем положении!..
И мне пришлось вновь нагонять его, почти скрывшегося в тени черного, по-зимнему голого леса, подступавшего к Иллирии вплотную с этой стороны.
ЭПИЛОГ
...Хоть южанка и походила обликом на ангарийку, хоть и приходилась дочерью Данар Ранд, которую еще помнили старые слуги, все равно ее считали чужой в поместье Ранд, одном из самых старых поместий в Ангари, что затерялось среди глухих еловых лесов. Пришлая женщина, впрочем, не делала вид, будто этого не понимает, и иногда говорила с улыбкой, что у нее было время привыкнуть к домам, где ей не рады. Подобную же разумность она проявила и когда речь зашла о наследовании, сразу сказав, что не будет оспаривать права своих родственников на земли, которыми они управляли уже много лет. Это смягчило старую госпожу Като, уже давно считающую себя главой клана Ранд, хоть она и приходилась всего лишь двоюродной сестрой покойным Данар и Ило, прямым наследницам рода, чьи судьбы загубили проклятые южане.
Южанка, дочь Данар, появилась в Ангари в конце зимы, выдавшейся довольно суровой. У нее были обморожены пальцы на ногах, но это была ничтожная плата за безумие, подобное зимнему путешествию. Мало кто решался отправиться в дорогу среди зимы, да еще со столь скудными припасами. С ней было лишь двое слуг, верхом на тощих мулах, сама она ехала на невысокой смирной лошадке в дешевой сбруе. Людей она наняла в какой-то южной деревушке у горного перевала, и были они едва ли не более беспомощны в пути, чем сама иллирийка, так что пересечь половину княжества им удалось чудом.
Когда эта жалкая троица появилась у ворот поместья, возникнув из пелены мокрого снега, непрерывно валящего уже третий день, привратник долго не мог взять в толк, чего хотят от него бродяги, изъясняющиеся с отвратительным южным акцентом. С недоверием выслушав объяснения женщины, поминающей имя Данар Ранд, он с опаской доложил госпоже Като, что встречи с ней просит дама, называющая себя дочерью покойной Данар.
Госпожа Като сильно встревожилась.
- Это вновь какие-то иллирийские происки! - сердито воскликнула она, обращаясь к своим сыновьям. - Проклятым южанам недостаточно того, что они разоряют наши земли, заставив нас платить дань! Мы забились в свои старые замки, точно лисы в свои норы, и с тревогой ждем каждого нового известия из Иллирии. Нас до сих пор не считают ровней, запрещая въезжать в Южные земли, точно мы какие-то дикари. Мы же не можем и слова сказать этим наглым южанам... И вот! Теперь эти пройдохи хотят наложить жадную лапу на мою землю!.. Последний раз я получала письма от Ило Ранд более десяти лет назад. Да, у Данар была дочь, но Ило писала, что господин Эттани, провалиться ему в преисподнюю, не желает знать родню своей жены и делает вид, будто нас не существует. Не верю, будто в Иллирии могло что-то перемениться к лучшему. Я поговорю с этой женщиной, но пусть треклятые южане не думают, что я столь проста и не замечу подвоха!..
Разумеется, и сыновья Като, и слуги, слышавшие эту речь, понимали, что беспокойство старой госпожи происходит не только от понятного недоверия к хитрым уроженцам юга, но и от того, что согласно иллирийским законам дочь Данар являлась прямой наследницей рода. Когда надменный южанин Эттани увозил на Юг юных Данар и Ило, глава рода Ранд, господин Тодо, еще не знал, что вскоре потеряет одного за другим сыновей, оставшись вовсе без наследников.
