Когда подошла наша очередь, он, казалось, стал еще более внимателен и скрупулезен, исследуя наши документы до последней буквы. Он даже спросил, какова цель нашего визита.

– Пешие путешествия, – не моргнув глазом заявил Холмс.

Затем таможенник взял наши бумаги и к великому неудовольствию ожидавших позади нас господ исчез в комнатушке позади своего кабинета. Когда он снова появился, несколько минут спустя, то знаком пригласил нас обойти стойку и зайти в его кабинет.

Как только за нами закрылась дверь, мы встретились лицом к лицу с худощавым молодым человеком, с чисто выбритого лица которого смотрели пугающие голубые глаза. На нем было черное короткое двубортное пальто с каракулевым воротником. В руках он держал трость с серебряным набалдашником.

– Спасибо, Степан, можешь идти, – сказал он приведшему нас офицеру.

Старик поклонился и вышел. Как только за ним закрылась дверь, молодой незнакомец резко развернулся к нам с протянутой рукой.

– Мистер Хокинс и мистер Мюррей, надо полагать. Или вы предпочтете, чтобы я называл вас мистер Уотсон и мистер Холмс? – и он поклонился.

Мне не понравилось подобное обращение, и я почувствовал, как во мне все напряглось и рука сама потянулась к карману, в котором я хранил револьвер. Холмс не ответил на небрежный вопрос, лишь приподнял бровь, глядя на него.

– Прошу прощения, – снова заговорил незнакомец. – Меня зовут Александр Бьючамп, и я помощник британского посла в Стрельсо. Он послал меня с тем, чтобы я перехватил вас на границе, потому что наша разведка доносит о возможной засаде, которую для вас может устроить граф Руперт прямо на вокзале.

– Мы уже имели удовольствие познакомиться с его гостеприимством в Кельне, – ответил я, испытав облегчение от объяснений и пожав ему руку.

На лице Бьючампа появилось выражение удивления.

– Вот как, на вас уже нападали? Боже всемогущий, я и понятия не имел, что у него такие длинные руки. Хвала небесам, что вы не пострадали.

– Благодарю за заботу, – слегка улыбнулся Холмс. – Итак, сейчас, когда мы с моим другом в ваших руках, что вы собираетесь делать?

– Снаружи ждет экипаж, и на нем мы доберемся до маленькой гостиницы «Кабанья голова», она расположена всего в пяти милях от Стрельсо. Там я снял для вас комнаты… не на ваши настоящие имена, разумеется, – и он позволил себе слегка улыбнуться, прежде чем продолжить: – А чуть позже этим же утром вас навестит сэр Роджер.

– Похоже, вы уже все спланировали.

– Ну что ж, джентльмены, – сказал Бьючамп. – Мы можем выехать сразу же, как только вы будете готовы.

Он вывел нас через запасной выход из здания таможни, и мы вдохнули прохладный воздух рассвета в Руритании. Когда усаживались в маленький, ничем не примечательный экипаж, вокруг еще было слишком темно, чтобы рассматривать пейзажи.

Огромный паровоз подавал нетерпеливые гудки, поторапливая пассажиров и работников таможни, а наш кучер уже тронул лошадей, и мы отправились в «Кабанью голову».

По дороге в «Кабанью голову» меня преследовало странное ощущение какой-то неловкости. Александр Бьючамп показался мне приятным серьезным молодым человеком, но в его присутствии мне было неспокойно. Ни я, ни Холмс не понимали, как много он знает о цели нашего визита в Руританию или о похищении Рассендила. Известно ли ему о планах Руперта узурпировать трон? И поскольку выяснить это не представлялось возможным, мы не могли обсудить интересующие нас вопросы ни с ним, ни между собой. Он тоже, в свою очередь, избегал упоминаний о графе Руперте, как и нашей скорой встрече с сэром Роджером, послом Британии в Руритании. Словом, наша беседа была отрывочной и ничего не значащей.

Бьючамп рассказал нам немного о себе. Его мать была уроженкой Руритании, а отец – выходцем из Франции, получившим образование в Великобритании. Холмс мило улыбался этой открытости, но я видел по нему, что, несмотря на вежливый интерес к собеседнику, его мысли витали где-то далеко отсюда.

Изредка прерываемое разговорами, наше двухчасовое путешествие прошло почти в полном молчании. Холмс размышлял, а Бьючамп курил одну за другой манильские сигары. Он предложил их мне и Холмсу, я отказался, Холмс же принял ее, и вскоре наш экипаж наполнился едким дымом.

Постепенно рассвет вступил в свои права, и я смог впервые увидеть руританские пейзажи. Здесь осень уже вовсю правила балом, и деревья радовали глаз ярким убранством, выглядевшим даже царственно в лучах встающего солнца. Наш путь пролегал по тряским сельским дорогам, иногда мало отличавшимся от колеи, проложенной деревенскими повозками, и пробиравшимся сквозь лесные заросли. В какой-то момент мы проезжали по берегу крупного водоема.

– Это озеро Тойфель, – сказал Бьючамп. – Легенда гласит, что на дне живет брат дьявола, и настанет день, когда он восстанет и затопит всю нашу страну. – Он тихо рассмеялся. – Некоторые крестьяне настолько в это верят, что, несмотря на то что здесь водится масса рыб, а таких больших карпов, как здесь, вы никогда и нигде не увидите, к этому озеру и близко не подходят. У старого короля здесь был рыбачий домик, но с тех пор как он умер, боюсь, все пришло в запустение.

Холмс оживился и стал вглядываться в длинную полоску воды, окруженную со всех сторон лесом, с видневшимся на дальней кромке воды небольшим строением, о котором, судя по всему, только что и упомянул Бьючамп.

– Это, как я понимаю, и есть Зендский лес?

– Да, – ответил наш провожатый. – А позади него стоит крепость.

Холмс продолжал любоваться озером до тех пор, пока оно не скрылось за деревьями.

Около семи утра мы поднялись на вершину холма. На самой верхней его части располагалось выбеленное здание, местами поросшее плющом. Табличка, висящая на стене, гласила, что мы прибыли на место назначения: «Кабанья голова». Подъехав поближе, мы поняли, почему именно это место было выбрано в качестве тайного убежища: поблизости, пока хватало взгляда, не было ни одного строения. Внизу же сквозь туманную дымку был виден город Стрельсо. Его купола и шпили соборов светились красными отблесками утреннего солнца.

Пока мы выбирались из экипажа, распахнулась грубая деревянная дверь дома и навстречу нам вышел человек с красноватым лицом и в белом переднике. Он направился прямо к нам для приветствия.

– Это Густав, хозяин гостиницы, – быстро проговорил Бьючамп. – Он знает о вас только то, что вы очень важные гости.

Нас бурно поприветствовали и проводили в гостиницу, воздух в которой был странно холодным и застоявшимся. Кучер под присмотром Бьючампа принес наш багаж, и затем тот велел Густаву сопроводить нас в наши комнаты. Улыбаясь и жестикулируя, он проводил нас до большой лестницы в самом центре гостиницы, которая выходила на своеобразный балкон для музыкантов, а оттуда – в простые, но уютные жилые комнаты. Там был уже накрыт завтрак с холодным мясом и сырами. В камине с трудом разгорался только что разожженный огонь.

Густав поспешил на кухню за нашим кофе, а мы скинули пальто и присели за стол.

– Сейчас пятнадцать минут восьмого, – объявил Бьючамп, взглянув на часы. – Посол будет здесь в течение часа.

Завтрак оказался довольно приятным, хотя в это время суток мне по душе другие блюда. Однако кофе был обжигающе горячим, и это тепло оказало на нас живительное действие. После завтрака мы закурили: Холмс и я достали трубки, Бьючамп же – неизменные сигары. По его просьбе я поведал ему всю историю о наших приключениях на железнодорожной станции в Кельне, в то время как Холмс сидел, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза, будто размышляя. Бьючамп слушал очень внимательно, не отводя от меня пристального взгляда своих голубых глаз. Когда рассказ был окончен, он восхитился присутствием духа Холмса.

– Удивительная история, доктор Уотсон! Разумеется, я понимаю, что с моей стороны было бы самонадеянно спрашивать, почему граф Руперт так страстно желает вашей смерти. Да, с тех пор как граф вернулся ко двору, он успел нажить себе множество врагов, особенно при самом дворе. Ходит масса слухов о том, что он безжалостен и жаждет власти, но до этого дня я и не осознавал, что его влияние распространилось и за границы Руритании. Теперь же, когда ваша история подтверждает этот факт, можно предположить и то, что граф Руперт некоторым образом имел отношение и к убийству полковника Сапта в Лондоне.