Унизанная перстнями рука взметнулась вверх, так что синяя мантия взмыла птичьим крылом, и наш гость отбыл тем же театральным манером, каким и вошел. За ним шлейфом потянулся слабый запах мокрого меха. Мы поспешили к окну, чтобы понаблюдать за отъездом посетителя в этот предрассветный час. Мимо него с грохотом проехал одноместный кэб, двигавшийся со стороны Оксфорд-стрит. С наступлением утра все громче хрипела уличная шарманка, исполнявшая бравурные марши «Солдат королевы» и «Британские гренадеры».

Холмс отвернулся от окна с недовольным выражением:

– Ну, Уотсон, и как вам это понравится? Что же получается: я постепенно скатываюсь до того, чтобы ублажать суеверия рядящихся в овчину правителей, обеспокоенных пропажей каких-то древних каракулей?

В этот момент я даже испугался, как бы он не передумал.

– Друг мой, – поспешно перебил я, – смею напомнить, что и случай с голубым карбункулом, и происшествие в усадьбе «Медные буки» тоже поначалу казались не стоящими внимания, но какими захватывающими криминальными драмами они обернулись.

Не в обычаях Холмса тратить время на пустые приготовления или усаживаться за трапезу в самый горячий момент. Как-то он признался мне, что до переезда к миссис Хадсон единственную пищу его составляли хлеб, мясные консервы и бекон, разогретые на газовой горелке. В день отъезда в Париж, едва встав с постели, мой друг взял свою шляпу и направился куда-то вниз по улице.

Не желая следовать его привычкам, я позвонил в колокольчик, извещая миссис Хадсон, что хотел бы позавтракать. Но стоило мне приступить к трапезе, как раздался голос Холмса, просившего нашу хозяйку вызвать кэб. Войдя в комнату и бросив быстрый взгляд на мою тарелку, он объявил:

– Увы, старина, вам не суждено отведать эти восхитительные почки под острым соусом, равно как и прочие лакомые блюда из рыбы, риса и яиц, которые готовит наша хозяйка. Мой брат Майкрофт ожидает нас на Даунинг-стрит, десять. Собирайте вещи, да поживее! Мы выезжаем через полчаса, чтобы поспеть на поезд, а затем на пароход.

Я вскочил, сдергивая салфетку с шеи.

– А для чего Майкрофт хочет нас видеть? И почему на Даунинг-стрит, а не в клубе «Диоген» или у себя на Пэлл-Мэлл?

– Майкрофт входит в число негласных советников премьера и является одним из самых ценных конфидентов министра иностранных дел. Нам надлежит передать балканскому принцу небольшой презент, а также послание, в котором британское правительство выражает свое особое к нему расположение. Но, может, вы, Уотсон, не настроены отправляться в путь? Может, вам лучше остаться?

– Ни в коем случае, Холмс!

– Ну и отлично!

Я направился собирать багаж. Будучи не уверен, не затянется ли наше расследование до жаркого балканского лета, я все же решил слазить на чердак и поискать там что-нибудь подходящее среди своего тропического гардероба. Когда-то, отправляясь в Индию, я сшил у портного с Олд-Бонд-стрит парусиновые брюки и два пляжных костюма. Их-то – вместе с пробковым тропическим шлемом – я и нашел на чердаке. Шлем я отправил обратно в жестяную коробку, а тропический костюм из чесучи – в шкаф-кофр для верхней одежды. В свое время коричневый цвет этого костюма из очень плотного индийского шелка был ярким и насыщенным. Со временем он пожелтел и превратился в объект насмешек для завсегдатаев Пенджаб-клуба, что заставило меня забросить сей великолепный наряд. Я решил не брать его на Балканы, опасаясь выглядеть бледно среди курдов, друзов, евреев и исмаилитов.

Между тем Холмс обратился ко мне с таким напутствием:

– Уотсон, наверное, кроме зубной щетки и полфунта приправленного патокой табаку вам стоит захватить инструменты, которые так пригодились в Кандагаре. Майкрофт беспокоится, как бы пуля, предназначенная для принца, не досталась кому-то из его приближенных.

Я снял с полки, где стояли непрочитанные книги, роман Энтони Хоупа «Руперт из Хенцау»[12].

Памятуя о беззакониях, которые чинились в Шотландии восемнадцатого века, когда на побережье орудовали контрабандисты, а на проселочных дорогах – разбойники, я решил прихватить с собой еще и роман Вальтера Скотта «Гай Мэннеринг, или Астролог».

Мы попрощались с миссис Хадсон и вышли на улицу, где после дождливой ночи стоял туман. Комфортабельный одноконный экипаж-брогам тронулся с места, чтобы доставить нас по назначению.

По пути мы заглянули в мастерскую «У. Э. Хилл и сыновья» на Нью-Бонд-стрит, чтобы перетянуть струны на скрипке Холмса. Мой друг был постоянным клиентом этой фирмы, поскольку играл на своем инструменте с особым старанием.

Миновав Трафальгарскую площадь и оживленную улицу Уайт-холл, мы оказались на Даунинг-стрит. Служитель провел нас длинным лабиринтом коридоров и лестниц к небольшому кабинету.

Майкрофт, отличавшийся довольно плотным телосложением (чего нельзя сказать о его брате), радушно поприветствовал нас и, позвонив в колокольчик, попросил подать чаю.

– Джентльмены, должен сказать, что пригласить вас сюда меня попросил сам премьер-министр.

– И почему же маркиз Солсбери заинтересовался нашими скромными персонами? – съязвил Шерлок.

Майкрофт посерьезнел:

– Он просил передать, что ситуация в Болгарии вызывает у него особое беспокойство. Признаться, исчезновение Зографского евангелия пришлось весьма кстати. И это большая удача, что его поиски поручили именно вам. Премьер убедительно просит вас отнестись к своей миссии со всей серьезностью.

– Как же вышло, что Болгария потеснила буров в списке ваших приоритетов? – осведомился я.

– Европа – военный лагерь, а Болгария – пороховой погреб. Русский царь жаждет сместить с болгарского престола принца-католика и усадить на трон православного правителя. Его войска, бряцая оружием, уже заняли позиции на болгарской границе. Стоит всего двум дунайским городам принять сторону России, как русские сразу же перейдут в наступление.

Майкрофт жестом предложил нам сесть, не прерывая своего рассказа.

– Это, в свою очередь, спровоцирует Австро-Венгрию, которая незамедлительно вторгнется на территорию России. Франция же, заключившая договор с русским царем, примкнет к нему, а немцы, наоборот, выступят против. Русские легко смогут уничтожить турецкий и болгарский флот на Черном море. Для этого им будет достаточно всего одного сражения. Тогда, пройдя через Дарданеллы и Босфор, русские корабли преградят английским судам путь в Индию. Нарушится равновесие сил, которого мы добились с таким трудом после победы над Наполеоном. Над Британской империей нависла страшная угроза. – Майкрофт указал на карту, висевшую на стене. – Ступив на болгарскую землю, вы окажетесь в стране, где все перевернуто с ног на голову. Тамошняя география сложна, история замысловата, а политика необъяснима. Уверенность перерастает там в неопределенность, а непредвиденное становится предсказуемым и даже обыденным. В этой стране вы не увидите ничего, что вам кажется естественным в Англии. Болгария – это опасность, чума, измена, внезапная смерть. Вы будете постоянно чувствовать себя на краю опасности. Принц-регент управляет государством, которое пробудилось от спячки, длившейся пятьсот лет. София немногим больше провинциального городка где-нибудь в Турции. Ее население – всего несколько тысяч жителей – ютится в ветхих одноэтажных деревянных домишках. И она буквально кишит шпионами всех великих держав. Это страшное наследие Оттоманской империи, где пять веков под гнетом жуткого правления множились нищета и моральное убожество, несколько сглаженные, правда, красотой горы Витоша.

– А что вам известно о нашем клиенте? – спросил я.

– При всем его увлечении спиритическими сеансами, хиромантией и гаданиями посредством магического кристалла, это человек, с которым стоит считаться, – последовал ответ. – Своим бурбонским носом и гигантскими ушами он напоминает легендарного белого слона махараджи Майсура, а хитростью – коварную лису. В министерстве иностранных дел полагают, что евангелие ему необходимо не только ради проведения церемоний и ритуалов.