Но других денег не было, а везти пакеты в Курьяново было не на чем.

   Тогда Коля с дрожью в голосе сказал:

   - Ребята, у меня других денег нет, у меня всего 900 долларов, а пакеты надо еще отвезти в Печатники.

   - Сколько тебе денег нужно на машину?

   - Пятьдесят долларов, я думаю, - сказал Коля, будучи уверенным что сделка уже сорвалась. Ведь для того, чтобы снизить цену, нужно было спросить разрешение начальства.

   И тут Коля понял до какой степени мелки были для них эти его "большие" деньги.

   - Ладно, давай восемьсот долларов.

   - Восемьсот пятьдесят, - сказал Коля, - Девятьсот минус пятьдесят, получается восемьсот пятьдесят.

   Он отдал им восемьсот долларов сотнями, а остальные пятьдесят рублями, рассчитав их по курсу. Причем, когда он долго считал, а потом доставал из кошелька каждую рассчитанную копейку, парни молча наблюдали и ждали когда же закончится это действие. Тут же Коля у входа в этот офис нанял "Москвич" каблук, загрузил в него вместе с водителем пакеты и отвез их в Курьяново.

   Сначала Коля сам бегал по электричкам, раскидывая эти пакеты, продавая их стразу по пять штук, вдвое ниже рыночной цены; но однажды попросил помочь ему двух полупьяных супругов из Подмосковья, которых встретил в тамбуре электрички. Целых три дня, бегая с утра до вечера, эта семья раскидывала Колины пакеты. Коля им объяснил как продавать, и как разговаривать со всякими прихлебателями, корчащими из себя "крутых" на этой линии. Обычно между торговцами в электричках трений не возникало, так как товар у всех был разный. Благо, электрички ходили каждые пять минут.

   Вечером Коля садился на диван и рассказывал своим московским друзьям истории, произошедшие за этот день, и истории из своей прошлой жизни. Его всегда удивляло, что вся семья его друзей собиралась тогда в комнате и могла слушать его бесконечно. Хотя Коля никогда не считал себя хорошим рассказчиком. Он всегда чувствовал себя в кампаниях неловко, не на своем месте. Единственно, где он мог проявить в таких случаях свои способности, это когда он с двумя или с одним товарищем, садился где-нибудь в "Поплавке" или в забегаловке на Центральном рынке, и сидел там за рюмкой водки. Вот такие разговоры Коля любил. Ребята рассказывали всегда одно и то же: истории из своей личной жизни. Коля называл эти встречи так: "Поговорим о бурных днях Кавказа, о Родине, о славе, о любви." Вообще в Калининграде посидеть в кафешке или какой забегаловке стало национальным видом спорта. Коля заметил, что в Калининграде жители сидят в кафе или в ресторанчиках в несколько раз чаще чем в других городах России. И ресторанов и кафешек таких там в несколько раз больше, чем в других городах. Некоторые люди тратили так там буквально все свои заработанные деньги. Но, чтобы жить так и чувствовать такую свободу, денег у Коли, конечно же, не было.

   Но он зарабатывал деньги как только мог, только бы не потерять при этом свою свободу. Может быть для кого-то это были небольшие деньги, но для Коли это были большие деньги.

   Коля всегда знал, что в любую минуту может устроиться в газету или на радио, и его возьмут; или поедет в Москву и там заработает. Правда, теперь в Москве многое изменилось, но заработать там все равно всегда было можно. Иногда он делал небольшие программы "Мой город" для радио в подражание Московскому городскому радио, которое он слышал в Москве. Его всегда удивлял потрясающе высокий уровень местных городских московских радиопередач. Сколько же талантливых людей в Москве! Поэтому Коля тоже несколько раз писал такие сценарии, программы, и их вела на Калининградском "авторадио" артистка областного драматического театра Большакова, с семьей которой у Коли была дружба. Но платили совсем немного. И никакая популярность этих передач не помогала. Поэтому у Коли пропадало желание что-то делать, опускались руки. Но он все равно это делал.

   Еще меньше платили печатные издания. Двести рублей за страницу. И это в лучшем случае. Проще было поехать в Колосовку, набрать трехлитровую банку малины и продать за тысячу рублей.

   Сильно помогала ему тетя Лида. Она получала неплохие деньги как узница рабочих немецких лагерей, хотя когда она попала с сестрой в лагерь к немцам на работу ей было всего 11 лет, но она все ровно работала, немцы заставляли ее с сестрой работать, они на минометном заводе делали мины.

   Тетя Лида сдавала квартиру в Саратове, а сама уезжала летом на дачу. На этой даче Коля тоже жил летом, и многое сделал в доме. Квартиранты тети Лиды, люди из деревни, которые никогда бы не заработали на собственную квартиру больших денег, но хотели жить в городе, переходили летом в квартиру, а зимой опять возвращались в пригород на дачу. Таким образом дача сохранялась а тетя Лида получала от квартирантов деньги, на которые в сущности и жила. Ей этих денег хватало. Иногда, правда, она летом ездила на море, в Анапу. После ее смерти денег почти совсем не осталось, все деньги она истратила на адвокатов, на Колю.

   Пока Лена покупала Коле в Саратове комнату, пока ее подбирали, Коля вся время жил в Саратове. Уже наступала глубокая осень.

   В интернете на "Mail.ru" на сайте "Мой Мир" он неожиданно обнаружил страничку Наташи Пичугиной и читая ее немногочисленные комментарии и переписку, нашел электронный адрес и написал ей длинное письмо. Он описал всю свою историю и, конечно, написал, что ни в чем не был виноват во всей этой истории. Он волновался, не случилось ли что с Наташей за это время, не изменилась ли она, и помнит ли она его. Но ответа не было, хотя Наташа его письмо получила.

   Через неделю Коля послал по электронной почте только один вопрос: " Ты получила мое письмо?". И получил ответ: "Да".

   Тогда он написал: " Что ты думаешь об этом?". Это означало: что ты думаешь обо мне? Она написала: "Не знаю."

   Комната в Саратове была куплена, и в малонаселенной квартире, в самом центре города.

   Коля поехал в Калининград.

   37

   Сначала в фирменном поезде "Саратов" 15 часов до Москвы, потом два дня в гостях в Москве с саратовскими арбузами и с московским самоваром, - и опять бесконечные Колины рассказы московским друзьям про тюрьму и про его "дело".

   Когда московские друзья увидели Колю на пороге своей квартиры в Курьяново, в своем старом облупившемся двухэтажном доме с разрушающимися бетонными балконами, они просто ужаснулись. Не то слово! О том, что Коля "маньяк" раструбили телевидение и пресса, а о том, что его отпустили и он оказался не виноват, не написала ни одна газета. Да и бог с этим! Колю это мало волновало. Зато сколько было смеха и шуточек!

   Коля любил ездить в плацкартных вагонах. Во первых, на купейный вагон у него не было лишних денег, а во вторых в плацкартном вагоне было удобней и всегда было с кем поговорить.

   В дороге люди часто могли рассказать незнакомому человеку такое, чего они не могли бы рассказать у себя дома, - потому что этого человека больше уже никогда не увидишь.