55. Школьный птичник

Приближались весенние каникулы. Уж не помню, чей то был почин, но школа в ту весну взяла на себя обязательство вырастить какое-то количество цыплят и затем сдать их на ферму. Семиклассники входили в команду по уходу за домашней птицей. Одна из комнат – бывшая «Пионерская» на первом этаже, справа от черного входа была переоборудована в птичник – с клетками, кормушками и всем необходи-мым для содержания цыплят. Согласно графику, каждый из нас должен был отдежурить на школьном птичнике определенное количество дней. В наши обязанности входило: вовремя дать птицам корм, воду для питья, убирать в клетках и следить за порядком в самом помещении. И мы несли вахту, прихватив с собой тетради для подготовки к экзаменам. Цыплята всем пришлись по душе. Младшие школьники так и норовили заглянуть в птичник. К назначенному сроку подросший молодняк был сдан государству, но к этой практике впоследствии больше не прибегали.

С 7-го класса и до окончания школы была у меня постоянная школьная нагрузка – переписывать начисто заметки, материалы в классную стенгазету. Кто-то из детей рисовал карикатуры, оформлял поздравления и прочее. Газета выпускалась один-два раза в четверть, обычно к праздникам. Оформление стенгазеты было важным делом и отнимало время. Ведь буквы выводить нужно было не обычные, а размером раза в два больше, крупнее. Вот и приходилось мне подолгу усердствовать своим красивым почерком. Члены редколлегии собирались во внеурочное время, даже по выходным дням, и готовили выпуск.

А дома хотелось еще и почитать, причем литературу все более серьезную. Но для увесистых томов времени почти не оставалось. Вечерами допоздна родители сидеть за книгами не разрешали. А у меня в руках как раз оказался роман Жорж Санд «Консуэлло». Он так увлек меня, что я стала читать его тайком по ночам под одеялом с фонариком. И так страницу за страницей. Застать меня врасплох домашним не удавалось.

До экзаменов между тем осталась одна четверть. Страсти накалялись. Кто-то из одноклассни-ков учился совсем плохо. В число отстающих попал и наш музыкант – баянист Лёня Киселев. Как-то, возвращаясь со школы нашей дорогой вместе с Кирой, мы проходили мимо Лёниного дома. Его мама увидела нас и попросила позаниматься с Лёней перед экзаменами. Мы согласились и тут же провели первое занятие. Лёнина мама покормила нас обедом. Она даже однажды отправилась домой к родителям Киры, просить, чтобы они разрешили Кире уделить внимание и время ее сыну. Но в тот раз дома была лишь бабушка, переговоры не состоялись. Наши визиты к Лёне скоро прекратились, так как и самим времени на подготовку оставалось мало.

56. Экзамены, экзамены, экзамены

Во второй половине мая Хабаровская Детская музыкальная школа Центрального района объявила прием учащихся на новый 1959/60 учебный год. Музыкальная школа находилась в центре города, на улице Волочаевской. Взяв с собой нужные документы, мы с папой пошли туда. Оказалось, что на отделение народных инструментов в первый класс я поступать уже не могу по возрасту. Детей туда принимали только до 12 лет, а мне уже 13, и в июне будет 14. но мне так хотелось учиться музыке по-настоящему, и вот опоздала. Мы с папой в растерянности стояли на лестничной клетке перед дверями приемной. Что делать? И папа придумал! Я буду поступать сразу во второй класс, ведь играть на инструменте я уже умею. Мы сказали об этом секретарю. – А музыкальную грамоту она изучала? – спросила она. – Да, самостоя-тельно. С этим условием у нас взяли документы, назначили число и время вступительного экзамена и сказали, что к нему нужно подготовить музыкальные номера и песню. И я стала готовиться к экзамену. Выбрала пьесы, которые я разучила по нотам. Из песен мне нравилась тогда «Расцветай, Сибирь!» композитора В. Мурадели:

Веет свежестью

Ночь сибирская.

Собрались друзья у костра…

Ты навеки нам

Стала близкою,

Величавая Ангара.

Дом родимый свой

У Москва-реки

Мы оставили навсегда,

Чтобы здесь, в тайге

Встали фабрики,

Встали новые города…

Вот и экзамен. Я в парадной форме. Идем опять с папой. Поступали дети, уже умеющие играть. Подошла и моя очередь. В приемной комиссии было человек пять преподавателей. Сначала я сыграла две пьесы, потом спела, отстучала карандашом по поверхности стола ритм, повторив его точно вслед за преподавателем, и пропела музыкальный пассаж из нескольких звуков тоже вслед за преподавателем, сыгравшим его на фортепиано. Не сфальшивила ни разу. Учителя немного посовещались. Кто-то заметил, что самого-то преподавателя по классу аккордеона здесь нет. – А мы что, не комиссия? – возразили в ответ. На этом дебаты закончились, и мне сказали, что я принята, и когда прийти. Едва сдерживая волнение я вышла в коридор. Ко мне уже спешил папа. Я хотела рассказать все по порядку. – Не томи! – взмолился он. – Поступила! Оживленные и счастливые спешили мы домой. Набор учащихся в первый класс был позже. В зтом потоке была Лариса Рыбальченко – моя подруга. В списке принятых в музыкальную школу детей ее не оказалось, и так как я сдавала экзамены в другое время, она, не видевшая меня в своей группе, решила, что я вообще поступила в школу «по блату», так и объявив эту новость детям во дворе.

В конце мая предстояло новое испытание – экзамены за седьмой класс. И опять цвела черемуха, цвела сирень, играло красками весеннее солнце. А мы – притихшие и сосредоточенные сдавали один предмет за другим. Письменные работы по русскому языку и математику я сдала на четверки; русский язык устно – на отлично.

Ну вот, можно и передохнуть и подумать о том, что скоро – 17-го июня – мой день рождения. Мы с родителями решили отметить его более празднично, чем обычно, пригласив моих подруг – одноклассниц. Подготовились. Я на велосипеде ездила далеко за школу, чтобы передать девочкам напечатанные маленькие пригласительные билеты, где было написано время встречи. И вот мой праздник наступил. С цветами, с подарками пришли к нам домой девочки и мы за угощениями, за разговорами непринужденно и весело провели время. Один подарок до сих пор сохранился у меня с того дня – альбом для фотографий в коленкоровом зеленом переплете с изображением на обложке памятника основателю Москвы Юрию Долгорукому. Подарила мне его Таня Казьмина.

Семь классов – в то время было уже какое-то образование. Многие слабо учившиеся дети на этом свои попытки выучиться в дневной школе закончили. Пошли приобретать рабочую специальность в ФЗО или ПТУ, или работать и учиться в вечерней школе. Думала и я о своей будущей профессии. С малых лет я хотела стать врачом. Может быть, стремясь подражать своей двоюродной сестре Полине. В моих детских играх лечение кукол было занятием обычным. В младших классах школы я – санитарка. Домашняя аптечка была в моем ведении. Все таблетки я аккуратно складывала в картонную коробку. Там же находилась и краткая инструкция по применению лекарств, написанная мною: пирамидон – от головы; бесалол – желудочное; стрептоцид – от кашля и так далее. И после седьмого класса с двумя подружками мы предприняли попытку поступить в Медицинское училище, чтобы потом продолжить обучение в Медицинском институте. Медучилище в Хабаровске находилось далеко, на Казачьей горе, и туда долго нужно было ехать на трамвае. Поехали, сдали документы и начали готовиться к вступительным экзаменам. Экзамены сдавали в начале июля. Одна подружка «отсеялась» после первого же экзамена. Я сдала все предметы, но нужного для поступления количества баллов не набрала. Поступила лишь третья девочка – Галя Остапенко, бывшая старше нас на год и закончившая восемь классов. Документы мы – непоступившие – забрали и отнесли обратно в школу. Первая попытка получить медицинское образование не удалась.