За 21 день пребывания в лагере дети обычно успевали поправиться, примерно на один килограмм, окрепнуть, загореть, подружиться друг с другом, узнать и увидеть много нового. Вспоминаю, как ходили мы на так называемую «Лысую гору». По узкой хорошо протоптанной тропинке поднимались долго, идя гуськом. То была сопка с пологой вершиной и разреженным лесом на ней. Там обычно устраивали большой пионерский костер. В один из таких походов я случайно потеряла одну сандалию, о чем потом мы дома, смеясь, часто вспоминали. В темном лесу, вдоль тропинки, по которой мы спускались с горы, иной раз встречался старый гнилой пень, трухлявые обломки которого, рассыпанные вокруг, светились в темноте фосфорическим светом. Это было волшебно, и всегда завораживало. Такие пни попадались и на территории лагеря, и часто становились добычей для нас. Мальчишки начинали потрошить этот остаток дерева, стараясь добыть самую крупную гнилушку – так называли мы светящиеся кусочки пня. Мне тоже хотелось иметь такие необычные «игрушки». Однажды я набрала горсть их, завернула в бумагу, надеясь сохранить надолго. Но днем эти сокровища выглядели лишь как обыкновенные влажноватые древесные крошки, которые и в темноте уже светиться переставали.
Празднично и весело проходил День открытия лагеря. На торжественной линейке всем детям полагалось быть в парадной форме – белый верх, темный низ. Приезжали шефы, духовой оркестр Хабаровского Дворца пионеров. На деревянной танцплощадке массовики-затейники выстраивали детей парами, и начинался танец. Такой, какой покажут: «Гречаники», «Краковяк», «Ту-степ», «Нареченька» и т.д. Девочки старших отрядов, которые занимались в студии бальных танцев того же Дворца Пионеров, танцевали очень красиво, и мы старались подражать им, окрыленные звуками настоящей оркестровой музыки. В этот день детям обычно давали угощения и сладости.
Но как бы весело ни было в детском коллективе, а выходного дня, когда приезжали родители, ждали с нетерпением. Иногда родителям разрешали заходить на территорию лагеря, иногда позволяли брать детей с собой на реку. Нас непременно чем-то подкармливали, хотя необходимости в этом не было, оставляли что-то вкусненькое.
21. Полинина свадьба
В это лето наша общая любимица Полина заканчивала Медицинский институт по специальности гинекология. Приближалось и другое радостное событие – Полинина свадьба. Ее женихом стал однокурсник Николай Лозицкий – темноволосый парень с приятным улыбчивым лицом. Полина говорила, что он украинец. Бывая в гостях у тети Наташи, мамы невесты, мы часто видели в их доме Полининых подруг, общее волнение, приготовления к свадьбе. Помню заполненную гостями небольшую комнату в квартире тети Наташи. Мы – дети сидели на кухне или выбегали во двор. Красивая счастливая Полина и ее жених принимали поздравления, целовались, когда гости хором громко кричали «Горько!», принимали подарки. Некоторые вещи дарились в распакованном виде, например, маленькие предметы одежды для будущего малыша – распашонки, ползунки и конечно, соска, что сопровождалось всеобщим бурным ликованием. Гости пели, веселились, гурьбой выходили во двор. В ярком крепдешиновом платье с венком русых кос на голове в кругу гостей, задорно отстукивая каблучками, плясала Полина. И было шумно, весело и радостно.
Однако после свадьбы обнаружилась пропажа некоторых коробок с подарками, в суете и спешке выставленных хозяевами в коридор, на лестницу, которая вела далеко в здание Треста. В обычное время она была перекрыта, и ею никто не пользовался. Но, видимо, кто-то, знавший о свадьбе, пробрался по ней в этот день и ограбил молодую пару.
В конце августа намечалась поездка молодоженов к родителям Николая в Ситу – село, расположенное недалеко от Хабаровска, по той же Оборской ветке, где еще недавно жил наш дедушка. В эту поездку Полина решила взять меня с собой. И вот уже, стуча колесами, мчится поезд, и я с Полиной и Николаем еду по все той же узкоколейке, как и некоторое время назад. Развлекаю молодоженов своим пением. Петь любила до самозабвения, громко и правильно выводя мелодию. Что пела? Конечно, «Ой, цветет калина», которая вместе с другой популярной песней композитора И.О. Дунаевского – «Каким ты был» после фильма «Кубанские казаки» сразу стала народной. А наша семья и была частицей народа и пела она то, что пел народ. И я пела, что слышала дома или по радио. Полине и Николаю понравилось.
Подошло время ужина. Я раскладываю приготовленную мамой в дорогу еду – хлеб, помидоры, еще что-то и начинаю кушать. – А как же мы? – спрашивают молодожены. – Мама сказала, что вы и на поцелуях проживете. Взрывом хохота встретили молодые мою реплику и долго потом, смеясь, вспоминали ее. Распаковали свою провизию и тоже стали ужинать.
Родителей Николая, которым было примерно лет по 50, я называла не иначе как дедушка Митя и баба Дуня. Дедушка был высокий, с бородой. Работал он мастером на железной дороге, а баба Дуня занималась хозяйством. Просторный дом, большой огород, корова. Николай был у них единственным сыном. Помню, на том огороде было много подсолнухов и еще недозревших зеленых помидоров. По примеру своих знакомых Полина придумала варить из них варенье. Получилось довольно вкусно, правда, в будущем я нигде больше такого рецепта не встречала. Это варенье молодые собирались повезти с собой в город. В гостях мы были недолго. В день отъезда баба Дуня вручную взбивала из молока сливочное масло – гостям в подарок, энергично тряся и раскачивая большую бутылку, в которой постепенно загустевала молочная масса. Длилась эта работа очень долго. Прибыли в Хабаровск мы в ночь на первое сентября, и рано утром дядя Ваня отвез меня домой, так что к школьным занятиям я приехала вовремя. К тому же во втором классе я училась во вторую смену, то есть с 14-ти часов.
К этому времени у Полины с Николаем уже было распределение на работу. Они должны были ехать в далекий сибирский город Иркутск. Подошел прощальный вечер. Собрались Полинины однокурсники, родственники. Обсуждали новое назначение. Много пожеланий было сказано молодым специалистам-медикам. Тогда и мой папа дал будущим врачам свой наказ. Я запомнила это слово «наказ», потому что Полина, и спустя много лет, вспоминала и это слово, и само папино наставление. Звучало оно примерно так: Если придет к вам на прием простой человек, не кичитесь своей образованностью, не заноситесь. Помните, что и вы сами вышли из простых людей, и будьте одинаково внимательны ко всем пациентам.
Думаю, что Полина с Николаем выполнили тот наказ. С тех пор видела я их редко, лишь во время их приездов в Хабаровск, в отпуск, обычно летом.
22. Второй класс
Начались занятия. Училась я хорошо. По-прежнему оставалась санитаркой на своем ряду, и папа прикрепил мне на черный форменный фартук небольшой нагрудный значок с надписью, кажется, «Отличник сандружины» – из своих армейских запасов. С маленькой прикручивающейся колодки на цепочках свешивалась круглая белая медалька с изображением красного креста и красного полумесяца. Значок привлекал внимание и нравился детям. Но недолго красовался он у меня на груди. Один дерзкий мальчишка из классов постарше, находившихся этажом выше, подбежал ко мне как-то на перемене, схватил рукой белую медальку, оборвал ее и быстро скрылся из виду. Было очень обидно. Тот мальчишка не смог бы надеть этот значок, так как колодка осталась на чуть надорванном фартуке. Больше мне нечего не подвешивали, хотя у папы было много подобных значков.
В канун праздника 7-ое ноября на работе у папы должен был состояться праздничный вечер, и мы собирались пойти на него, но в этот момент почтальон принес телеграмму с известием о смерти маминого отца – дедушки Григория. Мама, обхватив нас с братом руками, горько заплакала. Папа, я и брат растерянно молчали. Поехать на похороны в Читинскую область, где в последнее время у маминой сестры жили бабушка с дедушкой, возможности тогда не было. Выход на праздничный вечер отменялся. Но папе, по его служебным делам непременно нужно было там присутствовать, и он засобирался на выход. Мне же очень хотелось посмотреть праздничный концерт и, не понимая тогда, как тяжело было маме, я высвободилась из ее рук и собралась идти с папой. С мамой в тот вечер был только брат.
