– Это Абу Назир, это он. Мы за ним не первый год гоняемся, – сказала Кэрри. – Наконец-то прижали.

– Откуда вам знать? От Кадиллака? Я не верю, Саул, слишком все зыбко. Не могу я с этим пойти к Хиггинсу.

Хиггинс был советником президента по национальной безопасности.

– Дело выгорит, Билл, с вероятностью в девяносто процентов. Ты же знаешь, Кэрри права, – не уступал Саул.

«Кадиллак» – такое кодовое имя дали генерал-полковнику Мосабу Сабагху, второму человеку в элите сирийской армии, бронетанковой дивизии президентской гвардии. Сабагх был доверенным членом Алидов, клана президента Асада, и состоял в ближнем круге дамасской хунты.

Завербовал его Саул. Он давно определил Сабагха как потенциального агента. И вот когда наблюдатель, следивший за Сабагхом в игорном клубе «Лондон» при каирском отеле «Рамсес Хилтон», сообщил: сириец проигрался в пух и прах, – на сцену вышел Саул. Сабагх поехал в Каир, тогда как его супруга Амина вместе с женой президента Асада Асмой отправилась в шоп-тур по Парижу, на улицу Фобур-Сент-Оноре. Такие кутежи были отнюдь не по карману генерал-полковнику, и вот он решил компенсировать расходы выигрышем в казино. «Сомнительная затея, – заметил Саул, – даже в Лас-Вегасе, не то что в Египте».

Когда наблюдатель передал, сколько же именно проиграл Сабагх, Саул решил: надо быстро ему кого-то подсунуть. Через ОГСРК он отправил срочное сообщение Кэрри с приказом: первым же рейсом лететь из Багдада в Каир и познакомиться с Сабагхом. (ОГСРК расшифровывалось как Объединенная глобальная сеть разведывательных коммуникаций; это был особый Интернет, канал ЦРУ для обмена сообщениями под грифом «Совершенно секретно».)

Кэрри в облегающем черном платье вошла в большой игорный зал, глядя на одного только Сабагха – теперь уже Кадиллака. Мельком посмотрела ему в глаза, а после скрытно проследовала за ним до номера, где генерал-полковник пытался решить финансовые проблемы при помощи бутылки русской водки, симпатичной украинской шлюхи, которую после выслали из страны, и девятимиллиметровой «беретты». Пистолет пришлось вынимать у Сабагха из рук: разжимая палец за пальцем и до последнего не зная, в кого Сабагх – не дай бог! – выстрелит: в себя или в нее, Кэрри.

На следующий день она отправила Кадиллака в Дамаск, предварительно оплатив игорные долги и снабдив чемоданчиком с десятью тысячами долларов из американского бюджета. Следующие полгода, пока Амина одевалась в тряпки «Диор» и, что еще важнее, купалась в милости Асмы, ЦРУ стабильно получало из Сирии информацию, каждый фрагмент которой был на вес золота. Кадиллак и правда стал самым ценным информатором.

Уолден еще раз перечитал досье.

– Так значит, Кадиллак сказал то-то и то-то, а спутник засек дом в Эль-Атибе, восточном пригороде Дамаска? Это не «Хезболла»? Народный фронт освобождения Палестины? «Хамас»? Бабушка президента Асада? Дом может принадлежать кому угодно.

– Мы два месяца следили за ним со спутника и глазами местной команды, – вмешалась Кэрри. – Я сама две недели проторчала неподалеку, в макбасе, пекарне, прикидывалась черкеской. Вы удивитесь, сколько всего можно узнать, если надеть абайю и послушать приходящих за хлебом женщин. В доме от пятнадцати до двадцати человек, с семьями. Полиция на ту улицу не суется, головорезы президента Асада обходят ее стороной. И это в самой параноидальной на Ближнем Востоке стране, где правит военно-религиозный клан. Это же более чем странно! Как вы не поймете?

– Инфракрасная съемка со спутника подтверждает число людей внутри дома, – добавил Саул.

– Жильцы выходят только на рынок или в мечеть, – продолжила Кэрри. – К дому не подходят телефонные линии, нет связи с Интернетом, никто не звонит по сотовым. Все возможные контакты с внешним миром происходят в мечети или на рынке.

– Все равно ничего не понимаю, – ответил Уолден. – С какой стати Асаду, алиду, связанному с «Хезболлой» и иранской разведкой, укрывать Абу Назира, главу «Армии освобождения исламского народа»? Сунниты – против шиитов. Они заклятые враги. Ненавидят друг друга.

– Абу Назир укрылся в Сирии, потому что эта страна ближе к Ираку, – объяснила Кэрри, – и там мы стали бы искать его в последнюю очередь. К тому же ему надо было срочно убраться из Анбара, ведь мы его почти настигли. Асад, мы думаем, согласился укрыть Абу Назира, потому что в благодарность лидер иракской «Аль-Каиды» сдержит суннитов в Сирии, не даст им завершить то, ради чего они гибнут, – покушения на самого Асада.

– Откуда знаете? Кадиллак передал?

Кэрри кивнула.

– Тогда забудьте о рейде, пошлем беспилотник. Так проще и безопаснее. Сровняем убежище с землей. Абу Назиру конец, а с нас взятки гладки. И точка.

Саул подался к Уолдену через стол.

– Мы ведь это уже проходили, Билл. Из трупа инфу не вытянешь. Нам нужна группа специального назначения. – Саул просил выделить команду бойцов для особо рискованных миссий.

– Если взорвать Абу Назира ракетой, моджахеды заявят, что он все еще жив, – добавила Кэрри. – Мертвый, он станет еще опасней. На прошлой неделе бомбист-смертник Абу Назира в Хадисе заманил к лотку со сладостями детей, когда те шли в школу, и взорвал себя вместе с ними. Куски трупов раскидало по всей округе. Так что соглашайтесь уже, черт подери! Пока эта сволочь опять не сбежала.

– Двадцать семь минут до высадки, – перекрикивая шум вертолета, сказал Крис Гленн, командир отряда.

Он считал, что шансы у них аховые: моджахедов, скорее всего, небольшая армия, а их, спецназовцев – две команды по десять человек, итого двадцать душ плюс оперативница ЦРУ, Кэрри. Единственное их преимущество – элемент неожиданности, да и то – нападешь, и через полминуты его как не бывало. Разве что получится бесшумно нейтрализовать охрану. Кэрри ключом к успеху считала план… и верность догадки.

Оставался еще момент, который Гленн хотел прояснить: инфракрасная съемка со спутника показала, что под домом есть нечто вроде погреба. Там что-то прятали. Или кого-то. Может, даже группу людей.

– Смотрим в оба, парни, никто не должен уйти. Идем без света, тихо. Чтобы никто даже пернуть не смел, – говорил Гленн. Подсев к Кэрри, он спросил: – Точно идете, Мингус?

По ее же просьбе, Кэрри дали позывной «Мингус», в честь известного джазового контрабасиста Чарльза Мингуса. Все знали, что Кэрри на джазе просто помешана. На базе это даже стало предметом для шуточек.

– Да, все хорошо, – ответила Кэрри. – Свой зад берегите, Джейбёрд.

Кэрри впилась пальцами себе в колени, чтобы никто не заметил, как дрожат у нее руки. Два дня без лекарства. С катушек слететь не давало только адреналиновое опьянение. Кэрри тряхнула головой, чтобы прояснить мысли.

Гленн вместе с пулеметчиком открыли люк, и в кабину ворвался ветер. Надев ПНВ, Кэрри разглядела внизу чахлый кустарник, что проносился под брюхом вертолета, едва не касаясь ее ног.

До Сирии планировали добраться за час, на земле провести максимум сорок пять минут и за час же вернуться на базу. Итого на операцию отвели два часа сорок пять минут. Закончить ее надеялись до рассвета, прежде чем сирийская армия сообразит, что к чему. Когда команды вернутся в Ирак, администрация Белого дома будет отрицать причастность американских солдат к нападению, ведь, кроме кучки трупов, в убежище не останется никаких следов.

Если инфа Кадиллака верна – а до сих пор он сливал достоверные сведения, – Абу Назир окажется или в камере для допросов, или в земле.

– Десять минут, – объявил Гленн. – Всем надеть ПНВ.

Один за другим бойцы надели приборы ночного видения, поправили шлемы и включили переговорные устройства. Разговаривали мало.

Неделями они отрабатывали штурм на объекте в пустыне близ базы Дельта. Каждому члену команды отвели определенную роль, и каждый был готов прикрывать товарищей. Залогом успеха считали скорость и тишину. В команду набрали исключительно боевых ветеранов, лучших из лучших, в отменной физической форме; все они тренировались и оттачивали навыки на пределе и за пределами возможностей, как раз для такой миссии.