– А в поезде не помогут?

– Экая ты непонятливая! Говорю же тебе русским языком – у этих все схвачено. Будто не знаешь, какие теперь времена? Кругом одни бандюганы. И эти вон из артели известной, и «крыша» у них имеется, так что связываться никто не станет. Себе дороже.

– Значит, нет на свете честных людей?

– На свете, может, и найдутся, а вот в поезде я бы тебе проверять не советовала. Будешь ломаться – на тебя и пятнадцать сбежаться может.

– Вам, значит, тоже подмазали, – мрачно бросила Вика.

– Дура ты! – беззлобно откликнулась проводница. – На кой им это? Я им что-нить скажу, они начальнику поезда пожалуются – в момент с работы вылечу.

– Да что у вас за поезд такой?! – возмутилась девушка. – Одни преступники вокруг…

– Я же говорю тебе – время такое, – беззлобно откликнулась проводница. – И о чем только твоя мать думала?

– О том, кто вместо меня станет готовить, стирать и гладить, – мрачно сообщила Вика.

Проводница сделала попытку погладить ее по щеке. Девушка отпрянула. Проводница, не заметив этого движения, возбужденно затараторила:

– Говорю тебе: иди вперед по поезду, через десять минут остановка будет – кран дернем, спрыгнешь, и все дела.

– Как это сойду? А вещи?

– Ну, что вещи? Придется без вещей как-нибудь, сама решай.

Вика прикусила губу и закрыла глаза. Увидела себя в спортивном костюме и тапочках на перроне, без денег и документов и без малейшего представления о том, что делать дальше.

– А что дальше? – Вика открыла глаза.

– Ну, что дальше? – Проводница пожала плечами. – Пойдешь в ментовку, расскажешь все, как есть, выдадут тебе справку об утере паспорта и отправят восвояси.

– Домой, что ли?

– Ну а куда ж еще? Туда тебе и надо – от греха подальше. Глядишь, умнее станешь: не будешь соваться, куда не надо.

– Я не суюсь! – отчеканила Вика. – И мне в Москву надо.

Проводница развела руками:

– Больше ничем помочь не могу.

– Ну почему же? Водка есть?

– Выпить хочешь? Это правильно, конечно. Пьяненькой легче через себя переступить, но только на трезвую голову все одно все вспомнишь.

– Так есть или нет?

– Есть, как не быть.

– Отлично. Рыбаки, значит, говорите? При деньгах? Ну, так я сейчас.

Вика бросилась обратно в купе. Стоило открыть дверь, как давешний ухажер сгреб ее в охапку и жадно задышал прямо в ухо:

– Долго ходишь, я уж заждался.

Вику затошнило, но, подавив приступ, она нацепила на лицо улыбку и выставила вперед локти, упершись мужику чуть выше пупка, спросила кокетливо:

– Еще чуток потерпишь? Глазки подмажу, чтобы краше казаться.

– Да нам и так сойдет.

Одной мерзкой лапой он больно потянул ее за волосы, другой сдавил девушке грудь.

– Вам сойдет, а мне нет. – Вика решилась на грубость. – Много вы в бабах понимаете. Мы пока морду не нарисуем, себя и за людей не считаем.

– Да пусти ее, Витек. Пусть помажется, а то выглядит, как школьница какая-то недоделанная…

«А я и есть школьница», – чуть не вырвалось у Вики, но она все же сдержалась, решив, что подобное признание вряд ли остановит похотливых уродов.

Витек ослабил хватку, и Вика метнулась к своей сумке. Она рылась в ней, кокетливо приговаривая:

– Сейчас, сейчас, мальчики. Вот только найду свое барахло. Вот! – Она продемонстрировала объемную косметичку. – Я мигом.

Проводница встретила ее с литровой бутылкой в руках. Увидев косметичку, спросила:

– Документы свои сперла, деньги?

– Нет! – огрызнулась Вика. Слово «сперла» неприятно резануло слух. Она бы с удовольствием забрала свои вещи, они лежали в маленькой сумочке, припрятанной под подушкой, но наверняка эти твари уже обнаружили ее за время ее отсутствия. Так что взять сумочку она даже не попыталась, дабы не подорвать «доверия» преступников и не разозлить их. У Вики созрел план, и она была уверена, что он гораздо лучше идеи побега, даже с деньгами и документами.

– Бутылку давайте!

– На, бедолага. – Вике показалось, что проводница шмыгнула носом. – Пей.

Вика схватила бутылку, открыла одним движением и вылила половину содержимого прямо на пол.

– Ты что делаешь, сумасшедшая?! – Женщина дернулась, чтобы забрать водку, но Вика остановила ее решительным взглядом, пригвоздившим проводницу к месту.

Девушка поставила бутылку на стол, быстро открыла свою косметичку, вытащила оттуда пакет, наполненный целой кучей маленьких пакетиков с какими-то семенами и травами. Через секунду все они валялись на столе, а Вика лихорадочно перебирала свое богатство, пришептывая: «Валериана, пустырник, боярышник, мята».

– Э…э…э, – проводница схватила девушку за руку, – ты чего удумала? Травиться из-за этих козлов, что ли? Да глаза закрыла, пережила – помылась и пошла дальше. Зато живая и практически невредимая.

Вика молча стряхнула ее руку со своего запястья. Проводница схватила бутылку, прижала ее к себе:

– Не отдам!

Девушка подняла на нее тяжелый взгляд:

– Не отдашь – рвану стоп-кран и крикну этим, что это ты меня надоумила. Думаешь, они тебя по головке погладят?

Вика зло усмехнулась.

– Ох, девка! – Проводница осела на полку. – Что ж ты творишь-то?

– Себя спасаю, и тебя заодно.

Вика уже не церемонилась – беззастенчиво «тыкала» и не скрывала презрительного отношения к женщине.

– Меня? – удивилась та. – От чего?

– От угрызений совести. – Вика отобрала из груды четыре пакетика. – Чашку дай.

Проводница с готовностью протянула стакан. Вика всыпала в него трав из каждого пакета, потребовала:

– Кипятка!

Через десять секунд из стакана повалил пар. Не сбавляя оборотов, Вика приказала:

– Тушь!

Получив желаемое, повернулась к зеркалу и ловко накрасила ресницы, став с виду года на три постарше. Собственная косметика осталась в купе в другой косметичке. В этой же не было ничего, кроме домашней аптечки, собственноручно подобранной в полном соответствии со знаниями, полученными от бабушки. Бабушка была ведуньей и в теплое время года пропадала в лесу неделями, собирая травы, коренья, цветы и листья. Маленькой Вике колдующая над настоями бабушка казалась доброй волшебницей, и ей хотелось хоть немного приблизиться к этому волшебству. Бабушка не возражала, даже поддерживала интерес внучки. «Должна же я кому-то передать свои знания», – говорила она. «Эта вон, – кивала на сноху, – меня блаженной считает, а без веры травы тебе служить не будут, так что ей эта наука неподвластна останется, ни к чему и время тратить. А вот из тебя, Викуля, пожалуй, толк выйдет». Бабушка водила маленькую девочку по лугам, лесам и полям, терпеливая крошка внимательно слушала все объяснения, и чувствовала постепенно нарастающий в себе трепет перед всесильем природы.

– Учись, девка, – говорила бабушка, заваривая очередной отвар, – учись, и травы тебя и отблагодарят, и помогут, и исцелят, и облагодетельствуют.

В бабушкиной правоте Вике уже не раз приходилось убеждаться. Неоднократно снимала она своими снадобьями жар у брата и сестры, заживляла им раны, синяки и ушибы, лечила скотину, и свою, и соседскую. А главное – на несколько лет продлила жизнь самой бабушке, когда та тяжело заболела. И сейчас, постукивая ложкой по стенкам стакана, Вика не забыла поблагодарить:

– Спасибо, бабулечка. Спасибо, травушка. И поможешь мне, и облагодетельствуешь.

– Что ты там шепчешь-то? – Проводница тоже склонилась над столом.

– Заклинание.

– Какое?

– Кто выпьет – у того хрен отсохнет.

– Да ты что? – охнула женщина, прижав ладони ко рту.

– Ничего. Выдаю желаемое за действительное.

Вика закончила приготовления и осторожно, так, чтобы сама трава осталась на дне стакана, влила настой в бутылку с оставшейся водкой. Взболтала желтоватую жидкость, скривилась:

– Теплая.

– Ну, так и топют тут не по-детски, – откликнулась проводница.

– А вдруг не станут пить? – засомневалась девушка. Ее боевой пыл на мгновение угас.