И Катарина поджала губы, но тем не менее не стала посылать меня ко всем чертям или устраивать еще большую сцену. Вместо этого она просто успокоилась, спокойно положила на стол свою салфетку и выпрямилась.

Прежде чем уйти, она все же остановилась, чтобы оставить за собой последнее слово.

- Сейчас вы думаете, что у вас есть время на друг друга, но став старше, вы увидите, что я была права, - она прошлась по мне взглядом с головы до ног. - Вы двое продолжите этот путь и осознаете, что чтобы быть вместе нужно чем-то пожертвовать. А ваши амбиции всегда будут брать верх. И тогда ты, Роуз, станешь той, кто отправит своего маленького сына в интернат. Годы пронесутся, как минуты, и в один из дней окажется слишком поздно что-то менять, потому что ты осознаешь, что упустила абсолютно все.

На этом она оставила нас с Коннором, направившись к выходу из ресторана.

Эта женщина была так полна сожаления, что ее слова вдруг перестали казаться мне оскорблением, я увидела в них долю предупреждения. Мои щеки вспыхнули. И они горят и по сию минуту. Я чувствую себя такой глупой. Как та маленькая девочка, которой она меня назвала.

- Она ненавидит меня, - говорю я, пощипывая переносицу, после того как делаю несколько глотков шампанского.

Коннор забирает бутылку у меня из рук.

- Себя она ненавидит больше, - отвечает он. - В последнее время она по-настоящему страдает ностальгией. Ты просто попала под руку.

- Если бы я бросила свое дело ради тебя, я бы ей больше нравилась? - спрашиваю я его.

- Да, - говорит он. - Но мне бы ты нравилась меньше. Ты не можешь одновременно удовлетворить меня и мою мать. Тебе удастся осчастливить только одного из нас.

Я прищуриваю глаза. Мне не нравятся его слова. Я тут же хочу их опровергнуть.

Но Коннор наклоняется ближе ко мне, его рука ложится на кожаное сидение рядом с моим бедром, и я ощущаю сладкий запах шампанского в его дыхании. Его возбужденный взгляд порхает по чертам моего лица.

- Никогда не оставляй Кэллоуэй Кутюр ради меня. Твоя напористость заводит, - он целует меня грубо, сминая мои губы своими. Его ладонь подымается к моей голой ноге, скользя под подол черного платья и устремляясь между моих ног.

Я издаю вздох. Мы в его лимузине, напоминаю себе.

А затем его вторая рука ложится на мою шею, расстегивая тонкую цепочку.

Я бережно сжимаю бриллиантовую подвеску.

- Что ты делаешь?

- Я собираюсь поиграть с тобой.

Наши взгляды встречаются, и его губы изгибаются в высокомерной улыбке. Но на этот раз я не хочу ударить его в ответ на самодовольство, я хочу подчиниться всецелому контролю Коннора.

Он кладет в карман мое ожерелье и достает еще одно уже знакомое мне украшение.

- Все это время у тебя в кармане лежал ошейник? - спрашиваю я.

- Да, - он оборачивает ожерелье вокруг моей шеи и осторожно закрепляет его, стараясь не ущипнуть мою кожу.

- Даже во время ужина? - говорю я в ужасе. Его мать была там! Это если в нескольких словах.

Коннор сжимает мой подбородок своими пальцами.

- Это ожерелье, а не вибратор.

- Это ошейник, Ричард, - опровергаю я.

- И он на тебе выглядит очень красиво.

И я успокаиваюсь, скорее от его взгляда, чем от слов. Его пронзительные голубые глаза поглощают мои черты так, будто он хочет трахнуться с каждой из них. Мучительная потребность наполняет меня, набирая силу от того, как Коннор касается моей спины, наклоняя животом к кожаному сидению.

Я сажусь на колени, опираясь на предплечья. Движения Коннора такие быстрые и властные. В считанные секунды он задирает мое платье, срывает трусики и становится на колени за мной, его штаны расстегнуты, и в момент он спускает свои боксеры. Его твердый член подергивается.

Трахни... меня.

Прежде чем толкнуться внутрь меня, он потирает мою попку и скользит пальцами между моими ногами.

- Что ты там говоришь? - спрашивает Коннор.

Я улыбаюсь, гладя на кожаную обивку сиденья.

- Пожалуйста, сэр? - я почти смеюсь с собственных слов.

Он шлепает меня по попке так сильно, что на глазах наворачиваются слезы.

- Не называй меня сэром, умница, - напоминает он строго, в его голосе нет и намека на веселье. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть ему в лицо, понять, говорят ли его глаза то же самое, что и слова. Но Коннор хватает меня за шею и вынуждает смотреть прямо перед собой.

Ладно.

Будь по твоему, Ричард.

- Что ты там говоришь? - спрашивает он снова, на этот раз более хриплым голосом. Он испускает низкий стон, медленно пододвигаясь ближе ко мне. Разжимая хватку на моей шее, он скользит рукой к груди и, опустив мое платье так, чтобы открыть доступ своим прикосновениям, начинает ласкать ее.

Когда его пальцы щипают меня за сосок, я ахаю.

- Роуз...

Я сглатываю.

- Пожалуйста... трахни меня, - молю я. Я подымаю взгляд, проверяя, закрыта ли шторка на окне между водителем и салоном. Да. Слава богу. Гиллаган, его водитель, не увидит нас. Но я гадаю, слышит ли он мой пронзительный стон, вырывающийся из моего открытого в виде буквы О, рта.

Коннор покручивает мой сосок одной рукой, одновременно с тем второй потирая клитор. А затем его пальцы скользят внутрь, так приятно и неистово заполняя меня; от этого я покачиваюсь в сторону дверцы, оказываясь в опасной близости к тому, чтобы навалиться на нее.

Коннор тянет меня обратно, устанавливая безопасное расстояние между мной и внешним миром. Хватая за плечи, он фиксирует меня на месте.

Его движения решительные, жесткие, безжалостные.

- Коннор! - кричу я. Но он трахает меня своей рукой так быстро, что вскоре мои веки начинают трепетать, и я ощущаю, как моя киска сжимается вокруг его пальцев. Меня возносит к небесам. На вершину холма. Еще совсем чуть-чуть и...

Он останавливается.

Вынимает свои блестящие от влаги пальцы. Тогда как каждая частичка меня, ум и тело, молят и стенают о большем.

Сейчас я думаю, что ненавижу его.

- Я знаю, что ты хмуришься, даже не глядя в твои глаза, - говорит мне Коннор. - Как думаешь, это интуиция или волшебство?

Ну, Коннор не верит в волшебство. Если бы Хогвартс существовал на самом деле, уверена, они бы отправили сову, чтобы она нагадила ему на голову.

- Мне жаль, - говорю я вместо того, чтобы ответить на вопрос. Я пытаюсь расслабить лицо.

А затем его длинный, твердый член врезается в меня. Святое...

Мои руки слабеют подо мной, и я стону, прикусывая кожу сиденья. Блядь... блядь...

Мои мысли настолько поглощены подчинением, что в голове вертятся одни лишь ругательства.

Трахни... меня...

Коннор удерживает меня за бедра и попку, пока вколачивается сзади. Слава богу, что не в попку. Я даже близко еще не готова к этому.

Его дыхание более ровное, чем мои прерывистые вздохи. Но тем не менее он позволяет вырываться на свободу своим глубоким стонам удовольствия, и от них по моему телу раздаются вибрации. От каждого толчка мои конечности отрываются от сидения, и единственной поддержкой служит его захват вокруг моей талии.

Блядь... ах... черт, блядь, блядь...

- Коннор!

И потом машина резко поворачивает, бросая мое тело вперед так, что голова ударяется о дверную ручку. Сильно. На долю секунды перед глазами темнеет до черного цвета, а затем мелькают яркие точки.

- Черт побери, - я едва слышу проклятие Коннора.

Я нахожусь в полнейшей дезориентации от оргазма и черепной травмы.

Прихожу в себя в объятиях Коннора, сидя на его коленях, осознавая, что его трусы и брюки уже одеты.

- Роуз, Роуз, - его образ расплывается перед глазами. - Посмотри на меня. Роуз! - его голова поворачивается к окошку между водителем и салоном. - Гиллаган, мы едем в больницу!

Что?

- Нет, - говорю я тихо, открывая глаза и пытаясь встретиться с ним взглядом. Я несколько раз моргаю. - Я... в порядке. Просто дай мне... - я касаюсь своей головы, ощущая шишку. Вздрагиваю. Прекрасно.