– Кондитерская фабрика еще существует?

– Конечно.

– Кто ею управлял? Он?

– Председателем правления является наш отец.

– Но кто фактически управлял фабрикой?

– Мой брат.

– А вы?

– Я занимаюсь выдачей материалов и экспедицией.

– Ваш брат давно овдовел?

– Восемь лет тому назад.

– Вы были в курсе его личной жизни?

– Он всегда жил здесь, вместе с нами.

– Тем не менее я полагаю, что вне этого дома у него могла быть личная жизнь, друзья, приятельницы, знакомые.

– Не знаю.

– Вы заявили районному комиссару, что исчез бумажник.

Арман кивнул.

– Какая сумма могла находиться в этом бумажнике?

– Не знаю.

– Большая сумма?

– Не знаю.

– Ваш брат имел привычку хранить деньги, ну, например, несколько тысяч франков, у себя в комнате?

– Не думаю.

– Скажите, это он распоряжался фондами вашего предприятия?

– Он и бухгалтер.

– Где находится этот бухгалтер?

– Полагаю, что внизу.

– Куда помещали поступающие суммы?

– В банк.

– Каждый день?

– Деньги не поступают каждый день.

Мегрэ делал усилие, чтобы оставаться спокойным и учтивым под равнодушным взглядом молодого чиновника.

– Но в конце концов, деньги держали в каком-нибудь месте…

– В сейфе.

– Где находится сейф?

– На первом этаже, в кабинете брата.

– Сейф был взломан сегодня ночью?

– Нет.

– Вы проверяли?

– Да.

– Вы считаете, что убийца вашего брата пробрался в дом с намерением обокрасть его?

– Да.

– Неизвестный, которого он никогда в глаза не видел?

– Да.

– Сколько рабочих на вашей фабрике?

– Сейчас около двадцати человек. Было время, когда у нас работало больше ста.

– Вы их всех хорошо знаете?

– Да.

– Вы никого из них не подозреваете?

– Нет.

– Сегодня ночью вы ничего не слышали, несмотря на то что ваша комната находится всего в нескольких шагах от комнаты вашего брата Леонара?

– Я ничего не слышал.

– Вы крепко спите?

– Возможно.

– Так крепко, что вас не смог разбудить даже выстрел, произведенный в десяти шагах от вас?

– Не знаю.

В эту минуту раздался глухой шум, и дом, несмотря на свои крепкие стены, буквально задрожал. Мегрэ встретился взглядом с молодым следователем.

– Это поезд?

– Да. Железная дорога проходит рядом с домом.

– А ночью проходит много поездов?

– Я не считал. Около сорока, наверное, особенно много проходит товарных составов, очень длинных.

В дверь постучали. Это был Жанвье, который сделал Мегрэ знак, что хочет что-то сказать.

– Входи. Что случилось?

– Я нашел во дворе лестницу, лежащую в нескольких метрах от стены. Обнаружены следы на карнизе окна – в том месте, где ее прислоняли.

– Какого окна?

– Окна в холле, рядом с этой гостиной. Оно выходит во двор. Лестница, по-видимому, недавно была приставлена к окну, часть стекла выдавлена, предварительно его натерли мылом.

– Вы знали об этом, месье Ляшом?

– Да, я сам обнаружил это.

– Почему же вы мне ничего не сказали?

– Я не успел.

– Где обычно находится эта лестница?

– Рядом со складом, во дворе, налево.

– Она была там и вчера вечером?

– По всей вероятности. Она должна была там находиться.

– Разрешите?

Мегрэ вышел из комнаты не только для того, чтобы взглянуть самому: ему хотелось передохнуть и набить трубку. В холле было два окна, одно выходило на набережную, другое, находящееся напротив, – во двор. Одно из стекол этого окна было разбито, на полу лежали осколки.

Он распахнул окно и заметил на сером камне карниза светлые следы от лестницы.

Взглянув в окно, он убедился, что Жанвье был прав: действительно, лестница лежала во дворе, замощенном булыжником. Из высокой фабричной трубы поднимался легкий дымок. В окне левого строения можно было разглядеть силуэты женщин, склонившихся над длинным столом.

Мегрэ уже собрался вернуться в гостиную, когда услышал шум открывающейся двери и увидел женщину в голубом халате.

– Разрешите, мадам, попросить вас зайти на минуту в гостиную.

Женщина как будто заколебалась, потом туже завязала пояс халата и сделала шаг вперед.

Она была молода. Ее ненакрашенное лицо слегка блестело.

– Войдите, пожалуйста. – И, повернувшись к Арману Ляшому, Мегрэ добавил: – Я полагаю, что это ваша жена?

– Да.

Супруги даже не взглянули друг на друга.

– Садитесь, мадам.

– Благодарю вас.

– Вы тоже ничего не слышали сегодня ночью?

– Я каждый вечер перед сном принимаю снотворное.

– Когда вы узнали о смерти вашего шурина?

Она смотрела прямо перед собой, как будто вспоминая.

– Я не поглядела на часы.

– Где вы находились?

– У себя в комнате.

– У вас общая комната с мужем?

Она снова заколебалась.

– Нет.

– Ваша комната выходит в коридор, почти напротив комнаты вашего шурина?

– Да. По правой стороне коридора две комнаты: моя и моего мужа.

– С каких пор у вас отдельные спальни?

Арман Ляшом кашлянул и, повернувшись к следователю, все еще стоящему у дверей, произнес нерешительно, голосом робкого человека, вынужденного сделать над собой усилие:

– Я сомневаюсь, что комиссар имеет право задавать вопросы, касающиеся нашей личной жизни. Мой брат был убит сегодня ночью с целью ограбления, а нас все время расспрашивают только о том, что мы делали сегодня ночью.

Тень улыбки скользнула по лицу следователя Анжело.

– Я полагаю, что комиссар Мегрэ задает вам подобные вопросы как свидетелям…

– Я не люблю, когда беспокоят мою жену, и я не желаю, чтобы ее вмешивали в это дело.

Он сердился, как все застенчивые люди, которые редко высказывают свои чувства.

Мегрэ сказал мягко:

– Кто был главой вашей семьи, месье Ляшом?

– Какой семьи?

– Скажем, всех тех, кто живет в этом доме.

– Это касается только нас самих. Не отвечайте ему больше, Полет.

Мегрэ отметил про себя, что он не говорит жене «ты», но, возможно, так принято в определенном кругу, часто именно в этом и выражается снобизм.

– Если вы будете продолжать в том же духе, то вы еще, пожалуй, начнете допрашивать моих родителей, затем служащих и рабочих фабрики…

– Да, конечно, я собираюсь это сделать.

– Мне неизвестны в точности ваши права…

– Я могу вам дать разъяснение по данному вопросу, – вмешался следователь Анжело.

– Благодарю вас, но я предпочитаю продолжить этот разговор в присутствии нашего адвоката. Надеюсь, мне будет позволено вызвать его?

Следователь ответил не сразу:

– Ни один параграф закона не запрещает присутствия вашего адвоката. Но я еще раз позволю себе напомнить вам, что вы и члены вашей семьи допрашиваетесь в качестве свидетелей и что в подобных случаях обычно не принято вызывать адвоката, так как…

– Мы не будем больше отвечать, пока он не придет.

– Как вам будет угодно.

– Я ему немедленно позвоню.

– Где у вас телефон?

– В столовой.

Столовая помещалась в соседней комнате, и, когда Ляшом открыл дверь, все увидели стариков, сидящих у камина, в котором слабо горел огонь. Решив, что в столовую снова войдут чужие люди, старики хотели подняться и скрыться в глубине дома, но Арман Ляшом быстро прикрыл за собой дверь.

– Ваш супруг, мадам, по-видимому, очень потрясен случившимся.

Она сурово взглянула на комиссара:

– Это вполне естественно, вам не кажется?

– Братья были близнецами?

– Между ними семь лет разницы.

Тем не менее братья были очень похожи, даже усы, тонкие и длинные, были у них одинаковые. Из соседней комнаты доносился шум голосов. Следователь Анжело не выражал ни признаков нетерпения, ни желания сесть.

– У вас нет никаких подозрений, никаких мыслей о том, кто…

– Мой муж уже заявил, что мы не будем отвечать на ваши вопросы, пока не приедет наш адвокат.