— Что-то ты очень в штыки воспринимаешь все иностранное. Это личное? Ты что был женат на немке?

— Нет. На русской, — пожал он плечами. — Хотя, ты знаешь, наверное, это все-таки личное. Жена моя бывшая вышла замуж за американца, все по закону жанра, — усмехнулся он. — И укатила в Америку, забрав с собой сына. А потом, когда сынуля начал обкладывать ее и отчима трехэтажными факами, она мне его прислала бандеролькой назад со словами: твой сын — ты и занимайся его воспитанием.

— Н-да уж, — протянула она, не зная, что еще можно сказать на такое. — А сейчас сын с тобой живет?

— С бабушкой, тещей бывшей, хотя тещи бывшими не бывают, как выяснилось, это жены бывают бывшими. Да не смотри так жалостливо, она меня не бросала. Я сам виноват. Накуролесил так, что было уже не выгрести. В то время же без пьянки да без девочек ни один контракт не заключался. Вот меня и приносили бессознательным трупом домой, а иногда и не приносили вообще, просыпался утром в какой-нибудь гостинице. А жене что прикажешь сидеть на Рублевке ждать мужа с блядок?! В общем, в последние пару лет у нас были свободные отношения в браке. А потом появился американец, мой потенциальный партнер. Хорошо, что мы с ним не связались. Вот так мой трещавший по швам брак и распался. Единственное о чем жалею сильно и за что стыдно — что сын видел меня в таком состоянии. Он еще маленький, конечно, был, но это слабое утешение. Поэтому я сейчас, когда его пытаюсь воспитывать, все время задаюсь вопросом: а имею ли я право?

— Ты его отец! Конечно, ты имеешь право! Тем более что ты изменился!

Он улыбнулся неуверенно:

— Будем надеяться, что Глеб это понимает.

Она прислушалась, какой-то звук в отдалении не давал покоя:

— Это не твой мобильный случайно звонит?

Он вышел из кухни, и через некоторое время она услышала его голос:

— Да, Сереж… Извинения приняты, ты не помешал, переходи к сути… Ага, понятно… Ладно. Не переживай, сейчас я ей позвоню.

Через минуту.

— Мам, привет… Как себя чувствуешь?… Слушай, ты знаешь, что охрана вся в предобморочном состоянии?… Ма, ну какое варенье? Ты на время смотрела? Час ночи, а она варенье варит! Давай закругляйся со своим вареньем и ложись спать! Ты же не хочешь, чтобы я охрану лишил премиальных?… Вот и хорошо. Ложись спать! Я завтра приеду… Нет, я в Москве… Хорошо. Пока.

Тяжелый вздох.

Он снова вошел в кухню, воровато поглядывая на нее. Она делала вид, что усиленно вытирает полотенцем кружки.

— Да, маман у меня женщина упертая. Ей нужно режим поддерживать, а ее с огорода не сгонишь, тяпку отбирать приходится.

Она улыбнулась:

— Все мамы такие.

— Вот дом после жены остался на Рублевке. Тогда это модно было, а сейчас обуза. Мать туда переселил, а ей страшно одной в доме. Пришлось охрану нанять, а ей все равно не нравится.

— Ну ты знаешь, я не престарелая женщина после тяжелой болезни, но мне бы тоже было страшно одной в большом доме. А в охране одни мужики — ведь так?

Дождавшись пока он кивнет, она кивнула в подтверждение своих слов:

— Ну вот! Ей же даже поговорить не с кем. Конечно, ей одиноко.

— Ничего, к ней на неделе внучок приедет, денег просить. Я же строгий отец-тиран, денег не даю. А бабушки обе такие сердобольные, жалеют бедного внука, и отдают ему все деньги.

— Ну а что им еще делать?! Ты свою бабушку вспомни. У бабушек одна забота накормить и денег дать. По поводу кормежки — это из личного опыта. Как не приедешь, все руками всплескивают, как деточка похудела, надо деточку срочно откормить, как поросенка!

— Иди сюда, поросеночек, — потянул ее к себе за руку, усадив к себе на колени. — Я, кажется, начинаю в тебя влюбляться…

Она замерла от неожиданности, потом обняла за плечи, прижалась к нему, уткнувшись лицом в шею и крепко зажмурив глаза: ну зачем он так? Ведь все было так хорошо! Зачем надо было все портить такой банальщиной?! Ведь идиоту понятно, что никто ни в кого не влюбляется вот так сразу! Надо что-то сказать? Ответить?

— Пойдем спать, завтра на работу, — она встала с его колен и потянула в сторону кровати.

— Тебе во сколько вставать? — как ни в чем не бывало спросил он. — Выспаться успеем?

— Надо постараться, — улыбнулась она, сбрасывая сарафанчик и ныряя под одеяло.

— Ох, что-то я сомневаюсь, что мы сейчас сразу заснем, — протянул он, набрасываясь на нее.

Пикание будильника в телефоне вырвало ее из сладкого сна. Да и сна она толком не почувствовала. Ощущение было, что она просто закрыла глаза, а потом сразу противный звук побудки. Не то чтобы он был противным — какая-то классическая мелодия, она специально поставила ее, чтобы медленно выбираться из теплых объятий морфея. Но со временем эта мелодия стала ненавистной, именно из-за утренних вставаний.

— Сколько времени? — спросил хриплый спросонья голос рядом.

— Спи, еще рано, — пробормотала она, закалывая волосы, собираясь в душ. Как собираться, так чтобы особо не будить его светом? А макияж?! Ладно, для начала надо проснуться.

Когда она вышла из душа, он уже проснулся, сидел на краю постели, потирая лицо.

— Доброе утро! — улыбнулась она: он был таким трогательным!

— Доброе! — прохрипел он с подобием улыбки. — У тебя кофе есть?

— Есть. Можно сварить, но есть и растворимый. Ты какой будешь? Я сейчас приготовлю.

— Что легче? Давай, растворимый.

— Я все равно себе буду варить, — сказала она, проходя на кухню.

Он натянул футболку и трусы и тоже вышел на кухню.

— Надо будет к тебе пару рубашек принести, чтобы утром свежее надевать.

Хорошо, что она стояла спиной к нему, как бы он отреагировал на ее круглые от удивления глаза. Это что же — он к ней переезжать вздумал? Хм, интересно! Не рановато ли?! И как-то может стоить обсудить? Или не надо?! Ну, в общем, как получится!

— Тогда не забудь и трусы тоже. Я не думаю, что ты будешь очень уж гламурно смотреться в моих трусиках.

— Это такие, которые в попу?

— И такие тоже есть.

— Зачем вы их носите? Наверняка же дико неудобно!

— Чтобы вам показать как можно больше, — рассмеялась она.

Он усмехнулся:

— Поверь, мужчины увидят все, что им нужно, даже если вы будете в мешки замотаны.

— Ого, какие глазастые!

За разговором она уже приготовила кофе. Необычное ощущение — пить кофе утром перед работой с мужчиной, с которым провела ночь! Приятно… нет, не то слово… тепло и хорошо. Вот хорошо! Как будто, так и должно быть! Как будто они пили кофе по утрам уже лет двадцать. Вот так пить кофе, когда он сидит в одних боксерах и в задранной с одного бока футболкой — это намного интимнее, чем секс.

Мельком глянув на часы над столом, она чуть не поперхнулась. Не хватало еще опоздать!

— Ого! Надо собираться! — она вскочила из-за стола, побежала в комнату одеваться. Он вошел, когда она докрашивала уже второй глаз. Быстро мазнув губы блеском, вскочила, побежала дальше собираться, кидая в сумку все необходимое.

На секунду забежала в кухню проверить все ли выключено и заодно поставить чашки в раковину, чтобы помыть после работы. Две чашки с блюдцами сверкали чистотой, вымытые и аккуратно поставленные на подставку для посуды. Она расплылась в улыбке. Откуда ж ты взялся такой хороший?! Так, только не вздумать влюбляться! Может он маньяк или брачный аферист. Неее, маньяк уже точно нет — сколько было подходящих случаев вывезти за МКАД… А вот брачный аферист — это подходящая тема для обдумывания! Ну так, чтобы не влюбляться пока!

Он ждал в коридоре уже одетый и готовый к выходу.

— Рановато все-таки ты просыпаешься, — пожаловался он.

Она чмокнула его в колючую щеку.

— Я работаю с девяти.

— Я бы предложил тебя подвезти, но я не думаю, что ты хочешь попасть на работу к обеду.

— Нет, милый, на метро будет намного быстрее.

— Я сегодня после работы поеду к матери, — как бы извиняясь, сказал он.

— Угу.

Они поцеловались на прощанье перед тем, как разойтись в разные стороны. И она побежала к метро.