— Понимаешь, нам тоже очень — очень жаль дома твоей тёти, но мы не при чём! Там само бахнуло. Какие‑то коробки у неё в подвале. Честно! Ну, не смотри ты так укоризненно! Внутри же никого не было, никто не пострадал! В физическом смысле, во всяком случае. Кстати, не представляешь, как тебе повезло с грабителями. Мы сами едва ноги унесли, тебя бы точно выволочь, не успели бы. Так что ты у нас счастливчик!
— Можешь заткнуться и просто делать своё дело? — едва не рычал доведённый болью, усталостью и нервами до белого каления чародей.
Алеандр поджала губы и сильнее рванула края повязки. Важич успел подавить болезненный стон, чем огорчил девушку ещё сильнее. Работая над своим первым настолько сложным пациентом, Эл и сама отчаянно волновалась, а от волнения всегда начинала говорить быстро и несвязно. А когда приходилось молчать, к волнению добавлялась совершенно неуместная паника, от чего становилось ещё страшнее….
Не желая лишний раз спорить с весьма грозным в хмуром состоянии Важичем, травница удерживала поток красноречия из последних сил, боясь, что при прорыве плотины спутников просто смоет волной негодования, возмущения и старых анекдотов, которые почему‑то всегда вспоминались совершенно некстати.
— Ты только тряпки в сердцах не вышвыривай в кусты, — тихим проникновенным голосом посоветовала Танка, возясь на покрывале с собранными неподалёку маслятами. — Ещё какие хищники учуют и следом увяжутся. А оно нам надо?
— Скажешь ещё! — фыркнула Алеандр, мысленно радуясь предоставленной подругой возможности выговориться без привлечения привередливого младшего Мастера — Боя. — Чем же тогда я ему на ночь перевязывать буду? Эти паром пробью, и не совсем гадко будет. Антисанитария, конечно полная. Приличный человек от такого, наверняка, столбняк схватил бы. Ничего, зараза к заразе не липнет. Вон угробьцы, могут сутками под кабаком полуголыми валяться и хоть бы хны. Ничего их не берёт…. А ты думаешь, здесь могут быть серьёзные хищники?
— А почему бы нет? — пожала плечами духовник. — Это же лес, что им мешает? Как‑то я обилия грибников — охотников не наблюдаю.
— Ну да, крестьяне с котомками и силками лучшие распугиватели хищников и нечисти, — цинично хмыкнул Важич.
— Разве что грязными подмышками да немытыми ногами изжогу вызовут, — ухмыльнулась в ответ Танка.
— Да не особенно, — Эл легонько шлёпнула не терпеливого пациента по рукам, когда тот полез поправлять повязку на груди, без возможности болтать у неё начали трястись пальцы. — Вот возле Сосновкого же лес нормальный, чистенький светлый. Народу, опять‑таки, много за грибами и ягодами ходит. Зверья особого не видно. Вот и пошли мы как‑то со Стасием за мандрагорой. Ты же моего Стаса знаешь, он в травках ни бельмеса и растолкать его на подобное мероприятие настоящий подвиг. Да и взяла я его исключительно для охраны, так, на всякий случай. Вот идём это мы себе спакойненько по лесу: ночь, старое кладбище неподалёку, Стас что‑то бухтит над ухом из детских страшилок про умрунка, хорошо…. Вот сижу я себе тихонько на полянке, мандрагору выкапываю, (шебуршная, зараза) никого не трогаю, чувствую: смотрин на меня кто‑то. Думала, Стасий прикалывается, шутки у него странные бывают, особенно при плохом настроении. А у кого же оно хорошим будет, если ночью разбудить и под угрозой слабительного в лес выволочь. Почти успокоилась, а взгляд не исчезает. Как‑то сразу про упырька вспомнилось и кладбище рядом и мантихору в соседней деревне вроде видели. Сердце в пятках, смелость в ж…э — э-э там же. Оборачиваюсь: котёныш хорошенький, крупный, толстый, ушки с кисточками, морда умная. Тут слышу, рядом Стас шёпотом матюгается и также как был на корточках, припустил. Всё думаю, капец. Взяла низкий старт и за Стасом. Бегу, орать хочется, а голоса нет. Так в полуприсядь до самой опушки и донеслись. «Это же не мантихора!» — говорю. «Это рысь». — «Так мелкая, ещё детёныш». — «Так вырастет!».
Яританна тихонько хохотала, прикрыв ладонью рот, чтобы не сбить травницу с нужного настроя. Но образ высокого как каланча и такого же массивного старшего брата Эл, откровенно недолюбливавшего дикую природу, который в интересной позе несётся по ночному лесу с сестрой на буксире, не выходил у неё из головы.
— Вообще‑то правильно поступили, — прокомментировал чародей, недовольно глядя на изнывающую от сдерживаемого смеха духовника. — Если поблизости был рысёнок, то обязательно была и самка. Она бы не стала разбираться, мандрагору ты копаешь или за детёнышем охотишься. Она была бы пострашнее мантихоры.
— Пострашнее было бы, если б ты по малой нужде присела, — Танка принялась нанизывать опята на тоненькую веточку, а на недоумённый взгляд Важича пояснила: — Со спущенными штанами быстро не побегаешь.
Валент быстро сложила обратно своё снаряжение, просто спихнув всё в сумку и застегнув тугую заклёпку. Сумка сопротивлялась до последнего, треща швами, но наложенное заклятие крепости победило. Последний раз натужно скрипнув, маленькая металлическая пряжка защёлкнулась, к превеликой радости хозяйки. Хоть травница и обожала врачевать, но атмосфера, создаваемая недовольством конкретного пациента, чрезвычайно угнетала.
— На, — Танка немного бесцеремонно, впихнула в здоровую руку чародею букет из самодельных шампуров.
Взрослея без отца, она не привыкла общаться с представителями сильной половины человечества на бытовом уровне, без светских политесов или деловых переговоров, а потому сильно смущалась, прикрывая неуверенность лёгкой стервозностью. Сильная половина о тяжёлом детстве девушки не догадывалась, а потому считала белокурую красавицу последней мымрой.
— И за что мне такая радость? — Важич, конечно, был прилично голоден, но наедаться сырых грибов, лишь часть из которых опознавалась им, как предположительно маслята, желанием не горел.
— Поджарь, — догадливая травница попыталась изобразить пальцами коронный щелчок всех огненных чародеев, но молодой человек явно не понимал её пантомимы вокруг грибов.
— Ну, словно дитё малое! — не выдержала Танка и с лёгким рычанием, перехватила пальцы правой руки, насильно складывая их в нужную фигуру.
Раздался щелчок. Запахло палёным. Араон скосил глаза на струйку дыма, поднимающуюся с обгоревшего рукава, и медленно перевёл взгляд на духовника. Нехорошо так перевёл, совершенно недружественно. Девушка моментально одёрнула руки, сжимавшие его кисть, и попыталась мило улыбнуться:
— Как‑то так… только прицелься и мощность убавь…
Сперва Важич хотел просто зарычать и спалить полполяны к едрёна фене, поскольку в первый момент просто растерялся от такой наглости со стороны девицы. Рефлексы рефлексами, но ни одна нечисть ещё не пыталась перехватывать у него управление резервом. Более того, до сего момента, он наивно полагал, что такие манипуляции не возможны по определению. Потом поднялось скопившееся раздражение и желание отомстить, но молодой человек нашёл в себе силы их мужественно подавить и лёгким щелчком вызвал несколько тонких язычков вёрткого пламени, что сразу же бросились за работу, дотошно обследуя бока сомнительных даров природы.
— Ух ты, — с лёгким восторгом протянула травница, — всегда мечтала о портативной горелке!
Пламя вспыхнуло сильнее, едва не лишив их единственного провианта. Алеандр понятливо заткнулась, лишь изредка бросая на чародейские огоньки завистливые взгляды.
Ответственную миссию по дегустации сморщенного, жёсткого и слегка обуглившегося деликатеса, было под напором угроз и шантажа торжественно доверено самому повару. Танка не была до конца уверенна в съедобности грибов, Алеандр — в качестве прожарки. Поэтому молодому человеку ничего не оставалось кроме как давиться своей порцией под плотоядными взглядами двух подмастерьев и в мыслях призывать кары на их хорошенькие головы.
— Из графика мы выбиваемся бездарно, — фыркнула Яританна, аккуратно заворачивая каждый грибок в отдельный щавелевый лист и по одному манерно отправляя их в рот. — Хнямф. До Жодишек, конечно, добраться успеем, но вопрос с жильём остаётся открытым.
