Она прибежала, запыхавшись, поздоровалась и с жалостью оглядела меня:

С приездом! Ты сильно похудел! Как себя чувствуешь? Что со щекой?

– Со здоровьем порядок, начну нормально есть, поправлюсь. А, сейчас давай сядем, попьём чай, ты расскажешь мне, что произошло в посёлке, пока меня лечили. Потом заберёшь Светину одежду, раздашь нуждающимся, пусть поминают. За чаем, Клава рассказала, что Витя и Света погибли сразу. Мне повезло, разбив лобовое стекло, вылетел из машины, поэтому остался жив. Свете, слетевшая с газона будка снесла левую половину головы, поэтому хоронили её, забинтовав лицо. Теперь мне стало ясно, почему в моём сне, она всё время прятала голову в темноте. Видимо, не зря я начал верить в жизнь после смерти. Когда попили чай, Клава забрав Светины вещи ушла. Я остался один в доме. Долго ходил из комнаты в комнату, вспоминал прожитое, потом достал альбом с фотографиями и стал листать его. Милое, любимое лицо смотрело на меня то серьёзно, то улыбаясь. Я день за днём вспоминал нашу жизнь. Наконец, одиночество стало нестерпимым, я позвонил Витиной жене: – Здравствуй Таня! Я выписался, приехал. Что нового в посёлке?

– Как самочувствие? Чем занимаешься? Если хочешь, истопим баню.

– Баня – то, что сегодня мне нужно больше всего. Три месяца не мылся. В семь часов буду у вас.

Салины пришли раньше меня. Вадим крепко пожал руку и ободряюще похлопал по плечу: держись! Мы не виделись три месяца, а мне казалось, что три года. Двое из нашей дружной компании ушли навсегда. Печаль, как костёр в ночном лесу: пугливые тени воспоминаний тянут бесплотные руки из глубины прошлого, но опереться на них невозможно. Хорошо, когда в такие минуты рядом есть близкие друзья. Искреннее сочувствие согревает продрогшее от тоски сердце, помогает выжить, справиться с бедой.

На первый пар пошли мы с Вадимом. Жара парной заставила сердце ударить в набат, капли пота покатились по коже, давно не мытое тело зудело и чесалось. Я поднялся на верхнюю полку и несколько раз махнул веником. Сердце заколотилось гулко, тревожно, в висках зазвенело. Наркозы ослабили сердце, я решил не рисковать:

– Вадим, мне для первого раза достаточно. Дальше парься один. Отдохнув в предбаннике, хорошо помылся и вышел на улицу. Прохлада вечера остудила раскрасневшееся лицо, сердце забилось ровнее. Пар и вода очистили не только тело, но и душу. Пока я отдыхал, стоя у бани, Вадим закончил париться. Вышел румяный и помолодевший. Когда мы вошли в дом, стол был уже накрыт.

Раньше мы часто весело проводили за ним время. Ели, пили, пели, строили планы на будущее. Они рухнули, любимые люди ушли, оставив о себе, светлую память и вечную грусть. Сели за стол, помянули ушедших от нас. Когда пришёл домой чёрные глаза окон смотрели равнодушно, не узнавая. Некому было осветить их приветливым светом электрических лампочек. Снова стало тоскливо. Я вошёл, разобрал постель и лёг. К своему удивлению, уснул почти мгновенно. Так прошёл первый день моей новой жизни. Спал крепко, без сновидений, Проснулся, когда солнце, поднявшись над крышами, решив разбудить меня, заглянуло в окно спальни. От настойчивого прикосновения тёплых лучей к лицу, я проснулся. Рывком встал с кровати. Не нащупав на обычном месте тапочек, босиком вышел на крыльцо и залюбовался утром. На острых носах сосулек зрели холодные, искристые капли. Набрав вес, они храбро летели вниз, пробивая дырки в потемневшем от влаги снегу. Влюблённые кобели, вытянув носы, бежали по улице за белой лохматой сукой. Они грызлись между собой, изнывая от страсти и ревности. Северная весна неторопливо принимала дела у уставшей, ставшей жалкой, зимы.

Позавтракав кефиром, сел на автобус и поехал в районный центр оформлять документы на право торговли. В администрации меня давно и хорошо знали, да и сочувствовать, тогда ещё не разучились, поэтому патент на торговлю мне оформили за два дня. Денег на оплату патента у меня не было, из сочувствия, поверили в долг. Через три года, эти при социализме милые, отзывчивые люди, превратились в чёрствых, высокомерных чиновников, смотревших на коммерсантов, как на дойную корову, обязанную их кормить и поить. Всё таки, марксисты правы:» бытие определяет сознание».

Большими мастерами в воспитании нового человека были фашисты. Гитлер и Геббельс за пять лет перевоспитали немцев. Из растерянных, униженных после первой мировой войны, измотанных затянувшимся кризисом, неуверенных в себе и завтрашнем дне бюргеров, создали народ победитель, высшую расу, устоять перед которой смог только, так же фанатично верящий в своё светлое будущее Советский народ.

Ни англичане, ни американцы на такие жертвы способны не были. Потеряй Америка в войне, миллион солдат, она разорилась бы на пособиях, выплачиваемых их семьям. Отделываясь поставками техники и продовольствия, американцы преодолели кризис тридцатых годов, уменьшили безработицу. За счёт войны Америка разбогатела. Торгаши подняли экономику, набрались сил. Немецкие учёные ядерщики помогли им создать атомную бомбу, которой они тут же припугнули мир. Мне всегда хочется спросить наших самозванцев – правозащитников, объявляющих себя пророками свободы и справедливости: Почему, вы, зовёте нас каяться за чужие грехи, но не вспоминаете Хиросиму и Нагасаки? Может, потому, что за это вам не заплачено?

Жизнь поставила передо мной вопрос, где взять деньги на закупку товара. Наследство не предвиделось, поэтому, получив документы на право торговли, поехал в Ухту к своему старому приятелю – начальнику АТП Николаю Петровичу Мальцеву. Николай моему приезду был искренне рад. Дав подчинённым указания, вызвал секретаршу и сказал, что уезжает на весь день по срочным делам. Проблем, как и у всех в то смутное время, у нас хватало, мы решили обсудить их у Николая дома. По дороге купили вина и водки. Расположились в зале, поставив выпивку и закуску на журнальный столик. Большие, уютные кресла располагали к неторопливой беседе, водка делала разговор душевней, проблемы проще, решаемей. Помянув первой рюмкой мою жену и Виктора, перешли к насущным делам и заботам. Я рассказал ему о своих, он поделился своими. Водка помогла взаимопониманию. Николай помог мне перейти к делу, пожаловавшись: – Вот, жизнь пошла, на оплату транспорта ни у кого денег нет. Представляешь, ОРСы и те задолжали. Заказов на машины всё меньше, зарплату платить нечем, сокращаю людей. Не представляю, как будем жить дальше?

– Чему удивляешься? Президент – хам и пьяница. Чести и достоинства ни на грош.

Помнишь, каким жалким он был, когда просил у Горбачёва помиловать его. Придя к власти, назначает премьером страны зав. Лабораторией, специалиста по марксизму, что – то слышавшего про макроэкономику и шоковую терапию, но никогда не руководившего даже самым захудалым заводиком. Ленин обещал, что кухарки будут руководить государством, вот и дожили. Экономикой заправляет дилетант, мнящий себя мессией. Это гораздо хуже кухарки. У той, хоть, здравый смысл не замутнён самомнением и начётничеством. Она знает, что прежде, чем готовить обед нужно купить продукты. Наш премьер обед требует, а деньги на продукты не даёт, инфляцию сдерживает. В результате, предприятия без оборотных средств, зарплата не выплачивается, экономика рассыпается. В стране процветает бартер и неплатежи за полученные товары. Проще говоря, идёт воровство – в переводе на либеральный жаргон – первоначальное накопление капитала. Наверняка всё это – осмысленная политика, закулисных хозяев нашей страны.

Из века в век, у нас в России из бед неодолимы две: дороги – все в них грязь месили, правитель с дурью в голове. Поэтому будем надеяться только на себя. Мы и в Советские времена помогали друг другу и сейчас без этого не проживём. Тебе задолжали ОРСы, денег у них нет, но есть товар. Оформи на меня доверенность, я в ОРСе получу товар, продам его в своём магазине, деньги сдам в кассу АТП, торговую надбавку оставлю себе. Выгодно всем. Орс гасит долг, АТП водителям зарплату выплатит и я в накладе не останусь. Николай задумался: