Напомним, что по уголовному делу о хищениях на «АвтоВАЗе» всем троим предъявлено обвинение в мошенничестве и хищении в крупных размерах (заочно).

note 300 Слушания в Московском городском суде происходят в закрытом режиме.

3 марта 2003 г. Новая газета, Москва

КРЕМЛЬ И БЕРЕЗОВСКИЙ ОПЯТЬ РЕШАЮТ ОДНУ

И ТУ ЖЕ ЗАДАЧУ, НО С РАЗНЫМИ ЦЕЛЯМИ

Лондонский сиделец ответил на вопросы нашего обозревателя.

Корр.: Почему вас интересуют материалы, связанные с Гочияевым, настолько, что всякий заинтересованный теперь знает, к кому именно надо обратиться за оплатой интервью?

БЕРЕЗОВСКИЙ: Все последнее время я вел себя очень последовательно, занимаясь поиском информации о том, что спецслужбы имеют отношение к взрывам 99-го года в Рязани и, вероятно, в Москве.

— Ну имеют… А вам что? Точнее, а дальше что?

— Я здесь не лицемерю. Не пытаюсь объяснять свои действия человеческими побуждениями: что мне жалко погибших людей и кто-то должен за это ответить. Мои действия не носят правозащитническо– го характера. Они сугубо рациональны. Это одна из точек политической борьбы. Я занимаюсь политикой и использую любые промахи существующей власти.

— Чтобы насолить власти… Вам это надо?

— «Насолить» — не просто грубое слово, оно абсолютно неверное. Меня вообще не интересует Путин как Путин — меня не устраивает власть в России, где Путин — президент. И я открыто ей противостою. Как любая оппозиция, я капитализирую ошибки власти. Исполнительная власть в любой стране совершает ошибки, а оппозиция эти ошибки капитализирует. В этом смысле я не делаю ничего необычного. А то, что вы называете это «насолить», — и есть недостаток политической культуры в России, признак менталитета, уст-

роенного сиюминутно. Вот, мол, Путину помогли стать президентом, вот Путин вас выгнал из страны, и вот вы стремитесь «насолить »… Бессмысленно обсуждать, что Путин вовсе меня и не выгонял, а это я занял позицию, которая привела к тому, что Путин более не мог терпеть меня в стране. Это выбор не Путина, а мой собственный. И сейчас то, что я делаю, абсолютно не эмоционально, а рационально.

— И все-таки с целью чего?

— Цель — изменение существующего в России режима. И тогда я вернусь. Да, я хотел бы жить в России, но не хочу жить там ценой договоренности с существующей властью.

— Однако 99-й год, взрывы, Гочияев, начало второй чеченской войны

— это еще формально Ельцин у власти, и именно вы, таким образом, делаете Путина…

— Формально, конечно, не так — уже Путин исполняет обязанности премьера, а Ельцин принимает решение, что следующим президентом, с его точки зрения, хорошо бы, чтобы стал Путин, и я это его решение всячески поддерживаю… В то время я действительно считал, что следующим, проходным президентом России может стать Путин.

— У вас за спиной — портрет Ельцина. Чем он лучше Путина?

— Ельцин создал фундаментальные основы демократического устройства государства. А Путин…

— Извините, такого демократического устройства, которое привело к появлению Путина, с которым вы теперь боретесь…

— Путин разрушает основы, которые заложил Ельцин. Ельцин разрушал централизованную власть и монополию власти на СМИ — Путин воссоздает их; Ельцин уничтожал государственное вмешательство в экономику — Путин его возвращает. А теперь ответ на ваш вопрос: о «таком устройстве, которое привело…». Ельцин допустил три главные ошибки. Первая — война в Чечне. Вторая — то, что он не разрушил прежнюю систему КГБ, считая, что главным противником реформ являются коммунисты, а ими оказались спецслужбы. Третья — Ельцин не задумался вовремя о преемственности власти. Эти три ошибки и привели к тому результату, который мы имеем сегодня. Но это поправимо.

— То есть Путин сменяем?

— Я считаю победу оппозиции на парламентских выборах 2003 года абсолютно реалистичной. И тут важно, чтобы оппозиция пошла на парламентские выборы с именем нового президента.

— А где его взять-то теперь?

— Он есть — и не один, — но имени его обсуждать не буду. Несвоевременно. Так же как и в 99-м я не обсуждал имя Путина в течение долгого времени, хотя и говорил, что будет новый президент, неизвестный… Сегодня в полностью неизвестного сыграть уже невозможно: основные СМИ — в руках государства, поэтому за три месяца сделать из неизвестного широко известного будет невозможно.

— И правда, не новую же войну, в самом деле, опять начинать, взрывы и новые гочияевы?..

— Действительно, были использованы технологии, прямо скажем, варварские. Теперь я считаю, что главнейшим элементом технологии является объединение даже идеологически противоположных сил оппозиции ради победы на парламентских выборах.

— Коммунистов, СПС, «Яблоко» и всех — в одной банке?

— Да, это ноу-хау. Задача сегодняшнего момента состоит в необходимости раскола правых и необходимости раскола левых. Как ни смешно, и Кремль, и я решаем одну и ту же задачу, но Кремль решает ее, чтобы придвинуть и левых, и правых к «Единой России», то есть к себе, а я — чтобы отдалить их от «Единой России». В правом клане ситуация сегодня стала более или менее понятной: Кремль сделал ставку на «Яблоко», происходит раскол, и хотя СПС пошел на беспрецедентный шаг — Чубайс и Гайдар отказались от участия в СПС, только бы объединить демократические силы, но Явлинский все равно отказался, что свидетельствует о том, что он решает лишь личную комфортную проблему, а не общественную. Если через этот раскол правый спектр сможет объединиться и занять существенные позиции в новой Думе, то необходимости объединения с левыми я уже не вижу.

Но если левые, тоже через раскол, увидят, что они самостоятельно решают проблему создания в Думе эффективной оппозиции, им тоже подобное объединение не понадобится. Эффективная оппозиция (мое определение) — это не менее 150 мест в парламенте для блокирования конституционных поправок. Как задача-минимум. Она достижима при создании тактического союза правых и левых. Точки согласия в таком союзе: консенсус по вопросам изменения Конституции, восстановление Конституции РФ, которая была нарушена президентом (проблема Совета Федерации), передача ненадлежащих функций из центра на места. И наконец, Чечня.

— Вы сейчас — кукловод оппозиции. Против кого играете? Кто кукловод Путина?

— Можно задать встречный вопрос? Расшифруйте слово «кукловод».

— Это тот, кто дергает за ниточки с целью добиться нужного телодвижения. Склоняет на свою сторону. Заставляет думать так, как он хочет…

— А почему тогда вы говорите «кукловод»?

— Но я же не сказала сразу — Карабас-Барабас. Не обижайтесь.

— Поймите, все, что вы перечислили, и есть позиции реального политика! Да, за ниточки дергать — это и есть реальная политика, с моей точки зрения. В чем состоит деятельность реального политика? В том, чтобы убедить других в правоте своей точки зрения. Кукловод же — жаргонное слово. И я могу говорить на этом языке — никаких проблем. Но я — против эклектики. Либо мы говорим серьезно

— и тогда без «кукловодов». Либо продолжаем в стиле «кинуть », «мочить»…

— Так кто же кукловод на поле вашего противника?

— Это не один человек, а группы людей. Имен называть не буду. Эти группы подталкивают Путина то в одну, то в другую сторону. Поэтому мы и наблюдаем отсутствие у президента стратегии и противоречивые решения.

— Вернемся к началу — к покупке информации против нынешней власти. Так можно ли платить за доказательства подобного рода (Гочия– ев, находясь в розыске, говорит о взрывах, организованных ФСБ) против власти?

— За информацию такого рода, безусловно, нужно платить. Но абсолютно непонятно, на что эти деньги будут потрачены. Есть высокая вероятность того, что если заплатить, то деньги пойдут на финансирование террористов или спецслужбы представят это как плату террористическим организациям. Подобные риски я брать на себя не могу. Мое положение сейчас уязвимо.