22 июня 2001 г. Радио «Эхо Москвы», Москва

В ГОСТЯХ: БОРИС БЕРЕЗОВСКИЙ

БЕРЕЗОВСКИЙ: note 252 Ельцин перепробовал много кандидатов, поскольку он понимал прекрасно, что тот премьер-министр, который на время выборов останется премьер-министром, тот человек, который останется в кресле премьер-министра, и станет президентом. Ельцин это очень хорошо понимал… И вы помните, как много кандидатур было перепробовано, в частности последняя — Степашин… И конечно, Степашин — человек, с моей точки зрения, либеральных взглядов, но Степашин не проявил той воли и той смелости, хочу подчеркнуть, которую проявил Путин. Путин действительно очень многим рисковал, вступая в очень жесткую борьбу против Примакова и против Лужкова, а они казались безусловными лидерами в этой гонке. А вот Степашин, напротив, испугался, стал бесконечно бегать между Кремлем, Примаковым и Лужковым и другими политическими силами, в отличие от Путина, который занял очень жесткую позицию, и это одна из причин того, почему он добился победы.

29 августа 2001 г. Газета.Ru, Москва

ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ БОРИСА БЕРЕЗОВСКОГО

По Интернету

ВОПРОС: Через несколько дней наступит осень, во время которой вы предрекали смещение Путина. Вы по-прежнему готовы это утверждать? БЕРЕЗОВСКИЙ: Действительно, я так сказал, что президент не просуществует до конца первого конституционного срока. Путин не пробудет президентом. Второе, я в марте этого года сказал, что год — это максимальный срок его президентства. Я не только не отказываюсь от своего прогноза, но еще больше в нем утверждаюсь. И здесь я хотел бы рассмотреть две составляющих. Первое — это как реально воспринимается Путин в российском обществе. Я не знаю, что правда и что нет в 70-процентном рейтинге его популярности, но мне кажется принципиальным указать различие между рейтингом и авторитетом — это две различные вещи. Рейтинги — это система ожидания, а авторитет — это реализованная система ожиданий. Вот мне кажется, наш президент обладает высоким рейтингом, но не обладает авторитетом. И у меня есть самое принципиальное доказательство: в большинстве регионов, где проводились выборы губернаторов, власть проиграла. Проиграл президент, так как люди, которые живут в регионах, понимали очень хорошо импульсы власти и кто стоит за тем или иным кандидатом. И люди отказались поддержать Путина, по существу, в большей части регионов, в которых проводились выборы. Вот это реально, это означает, что у Путина нет авторитета. Есть рейтинг, но нет авторитета. Потому что система ожиданий не реализована, и это очень важно для понимания, поче-

му я говорю, что Путин не просуществует до конца президентского срока и даже в течение одного года — его положение очень шаткое и даже опасное, поскольку завышенная, сильно завышенная система ожиданий по сравнению с его возможностями. И эта дельта, эта разница между высокой системой ожиданий и возможностью реализации,

— это и есть тот потенциал разрушения, который сегодня начинает реализовываться, — разрушение Путина, я имею в виду. У него есть два выхода: либо понизить систему ожиданий, либо реа– лизовывать ожидания. Конечно, понижать непросто, и уж тем более сложно делать то, что обещал или даже не обещал. Суть не в этом. Но важно, что он создал такую систему ожиданий. Это главная причина неустойчивости Путина.

Теперь вопрос: какие силы в состоянии эту неустойчивость перевести в опрокинутое состояние, то есть опрокинуть президента? Я считаю, что таких сил в России сегодня три: это региональные элиты, это спецслужбы и есть еще, так скажем, коммунисты, но они все-таки не решающая сила. И таким образом, на самом деле две; при этом я замечу, это не политические партии, а политические силы. И сложность момента в том, что, по моей оценке, несмотря на то, что сильно испугались региональные лидеры, региональная элита

— Путина, ФСБ, этих приемов запугивания, — несмотря на это, они затаились и ждут момента, когда Путин совершит очередную серьезную ошибку, и в этот момент они и выйдут на поверхность. Спецслужбы — они постепенно отвоевывают политическое пространство у региональных партий, элит, и постепенно меняется соотношение в их пользу. Поэтому принципиальный вопрос: когда будет совершена эта принципиальная ошибка? И здесь я считаю, что Путин выбрал свой путь, он эту ошибку обязательно совершит. Россия не может быть наполовину авторитарной, наполовину либеральной. Я много раз ссылался на Бердяева, классика русской философии, который говорил: мы, русские, — максималисты, и не может быть Россия наполовину авторитарной, наполовину либеральной. А этот курс и пытается выстроить Путин, а президент вносит решающий вклад в пользу авторитарного режима, а следовательно, и тоталитарного режима. И самым главным ресурсом для разрушения сегодняшнего положения вещей является сам президент. Он продуцирует ошибки. Президент ведь перешел почти все грани, да — ну что значит все грани? — он убивает людей в Чечне, но он убивает там абстрактно: он дает команду воевать, и люди реальные гибнут, хотя он не знает конкретных лиц и фамилий или слышит потом их случай-

но. И вторая колоссальная ошибка президента, в которой он продемонстрировал пренебрежение законам, — это силовой захват НТВ. Не было в этом шаге никакой нужды; президент показал, что он готов и на это. С моей точки зрения, самая главная не просто ошибка, это было больше, это было преступление — это я цитирую кого-то из политиков. И вот эта больше, чем ошибка, — это нарушение Конституции Российской Федерации. Ведь указ президента о создании семи федеральных округов, закон о разгоне Совета Федерации — это нарушение Конституции РФ. И вот этими действиями президент перешел все грани дозволенного, то есть он не перешел одну грань — не отдавал приказ убивать конкретного человека, но обязательно будет вынужден этот приказ отдать.

И тут второй значимый фактор, который поучаствует в его свержении,

— это спецслужбы. Я считаю, что Путин не является для фэ– эсбэшной элиты своим. Он не прошел вот этого тяжелого пути до генерала, генерала армии, он, в общем, в этой связи для них выскочка. И я уверен, что спецслужбы не удовлетворены тем, что делает Путин. Они считают, что он должен быть более решительным. Не хочется мне так говорить об организации, в которой работает огромное количество людей и которая в том числе, наверное, делает что-то и важное для России. Но я хочу сказать, что в общем-то менталитет у этих спецслужб генетически бандитский. Этот бандитизм раньше спецслужбы осуществляли от имени государства, сажали невинных от имени государства, убивали невинных. И когда вот эта государственная крыша исчезла, они стали свой бандитский менталитет реализовывать по-другому, сбившись в какие-то группы, либо самостоятельные, либо поддерживая вполне гражданских бандитов. И этот менталитет никуда не исчез, и эти люди, конечно же, подталкивают Путина к более решительным шагам, и они тоже представляют для него большую опасность, потому что я не думаю, что он сегодня готов на этот последний шаг, но его подталкивают к этому шагу. Я считаю, что все эти обстоятельства плюс к тому, что мы живем в очень скоротечное время благодаря Интернету, новым телекоммуникациям… Я считаю, что век Путина очень короткий и ввел его в определенные конкретные сроки.

— Вы знаете, кто может быть следующим президентом?

— Вот этот вопрос очень интересный, я действительно о нем думал, я думал приблизительно в такой постановке: если бы сегодня по каким– либо обстоятельствам, хотя обстоятельства имеют значение, Путин перестал быть президентом России… Предположим, сегодня

или завтра мы проснулись… Вот кто бы стал следующим президентом, в сентябре, например, если выборы состоятся в сентябре 2001 года? Вот такой вопрос, в принципе он абстрактный, конечно, вопрос, но он корректен. И я считаю, что было бы некорректно в этой ситуации называть фамилию человека, который станет президентом. Точно так же, как я в 1998 году говорил, что имя следующего президента России неизвестно, я не предполагал даже, что им может стать Путин, но я знал, что ни один из действующих политиков не сможет получить этого поста. Ни Лужков, ни Примаков, ни Зюганов, ни Явлинский — я понимал, что не они сегодня могут отразить интересы общества. Я представлял себе приблизительно образ этого человека: это должен быть человек нового поколения. При всех отрицательных действиях Путина есть одна огромная положительная составляющая в нем самом — он, конечно, человек ближе к реалиям, чем предыдущее поколение, просто в силу своей молодости. Вы мне задаете вопрос: кто? Я не могу ответить на этот вопрос, но я могу ответить на другой, более корректный, вопрос: какие силы сегодня в состоянии были бы привести нового президента к власти, какие силы будут за это сражаться? Это мне кажется интересным. И я могу назвать эти силы, их две, по существу. И это не политические силы, они не объединены в одну партию, они политические, но они не организованы, как политическая партия, их две самые крупные